Возрождение - Чарльз Шеффилд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все датчики независимо от рабочего диапазона - от жестких рентгеновских лучей до радиоволн - показывали ту же самую темноту. Никаких сигналов они не принимали. Казалось, планеты просто не существовало. Только один прибор, изредка используемый для измерения фонового излучения, обнаруживал присутствие чужого мира. Согласно его показаниям, перед путешественниками находился уникальный объект с максимальной температурой около одного градуса выше абсолютного нуля - и это лишь в отдельных точках. На остальной поверхности температура не поддавалась измерению, поскольку была ниже одной сотой градуса.
Во всей вселенной не было и не могло быть ничего холоднее, так как излучение, падающее на поверхность небесных тел, должно нагревать их как минимум до двух и семи десятых градуса, соответствующих космическому фону.
- Ее не существует, - покачал головой Ребка. - И все- таки - вот она!
- Будем высаживаться? - Бен Блеш уже протискивался к экранам, оттесняя Дари.
- В конце концов да. - Ханс сидел в кресле пилота. - Но сначала надо узнать как можно больше. Это, правда, займет еще день-другой. Придется облететь всю поверхность, каждый квадратный километр, и пощекотать ее чем-нибудь пожестче.
«Спаситель» двигался по круговой орбите, делая виток за витком вокруг планеты, как будто наматывая нитку на клубок. Корабль скользил на высоте меньше двухсот километров. В обычных условиях исследователям мешало бы сопротивление воздуха, но на Ледяном мире атмосфера отсутствовала. Планета была идеальной сферой, причем распределение гравитационного поля указывало на то, что и внутри ее структура столь же симметрична. Таким образом, полету «Спасителя» ничто не препятствовало, и лишь осторожность не давала Ребке снизиться до высоты пятидесяти или даже пяти километров.
- Что значит пощекотать? - спросила Дари. - Смотри не повреди там что-нибудь. Мне нужен объект в нетронутом состоянии.
- Это большая планета, Дари. Площадь поверхности у нее в двадцать раз больше, чем у Миранды. Лазер будет работать в импульсном режиме: одна вспышка каждые пять секунд. Не беспокойся, мы только получим эмиссионные спектры, и при этом затронем лишь одну миллиардную часть всей площади.
- Послушай, нам никогда не встречались такие холодные объекты! Ты уверен, что ничего не повредишь?
- На сто процентов - нет. Только что хуже - рисковать немного повредить поверхность там внизу или рисковать своей шкурой, когда мы высадимся? Так… - Ребка вгляделся в экран, на котором появилась диаграмма с серией острых пиков. - Вот и спектры. Одно и то же независимо от импульса. И знаешь, Дари, с именем для планеты ты немножко ошиблась.
- Почему?
- Погляди на показания спектр-анализатора. Льда здесь и в помине нет. А также воды, углекислоты, метана, кислорода, азота, хлора, фтора - ничего.
- Вообще никаких конденсированных газов?
- Хуже. Спектры не соответствуют ни одному из материалов в базе данных. Ни твердому, ни жидкому, ни газообразному… Ты была права - этот объект не мог возникнуть естественным образом. Он сделан из неизвестного материала.
- Вы уверены, что наш лазер не воздействует на что-нибудь под поверхностью? - Лара Кистнер сидела за дисплеем, который показывал окрестности пятна, освещенного лазером.
- В общем, да. - Ребка проверил показания. - Мы работаем на низкой мощности и длинных волнах. Луч должен затрагивать слой поверхности толщиной не больше одной десятой миллиметра.
- А может быть, здесь это недостаточно низкая мощность? Кажется, я что-то вижу, поглядите! Сразу за лазерным лучом.
Из-за вспышек лазера рассмотреть что-либо было непросто. Сначала Дари решила, что Ларе показалось. Правда, чуть позже она увидела слабое, почти незаметное голубоватое свечение, как бы вскипавшее в области, которую только что освещал луч лазера. Через мгновение все исчезало.
- Оно появляется примерно через двадцать секунд после луча, - прошептала Лара. - Что это?
- Без понятия. - Ребка начал менять настройки. - Попробуем усилить сигнал - может быть, получим более внятный спектр…
Прежде чем он успел закончить, экран осветился яркой оранжевой вспышкой. Ослепленная, Дари зажмурилась.
- Есть! - воскликнул Ребка. -Что?
- Анализатор опознал спектр этой вспышки. Теперь мы разберемся, из чего состоит поверхность… Э нет, соврал. Не разберемся.
- Вы же только что сказали… - начал Бен.
- Я знаю. - Ребка откинулся в кресле. - Не знаю, как тебе удалось, Дари, но ты была совершенно права. Это не какая-то чужая технология из рукава Стрельца. Перед нами настоящий артефакт Строителей.
- Откуда ты знаешь?
- Из показаний спектр-анализатора. Он и в самом деле опознал спектр, такой есть в базе данных. Только аппарат не может этот спектр идентифицировать. Та часть поверхности Ледяного мира, откуда пришла вспышка, сделана из того же материала, что и фаги. Что это за материал, Дари?
- Ханс, ты прекрасно знаешь мой ответ. - Дари повернулась к Бену и Ларе. - Люди изучают фагов тысячи лет и до сих пор не знают, из чего они сделаны.
Бену и Ларе приходилось слышать о фагах - а кто в спиральном рукаве о них не слышал? - а Дари Лэнг и Ханс Ребка своими глазами видели их в действии. И пока «Спаситель» продолжал нарезать витки вокруг загадочной планеты, автоматически регистрируя, сортируя и пытаясь интерпретировать показания датчиков, Ханс и Дари делились с новичками подробностями.
- Вы, наверное, знаете, - начала Дари, - что у фагов скверная репутация: к ним не следует приближаться. И то, что вы ни разу не встречали их во время тренировочных полетов, объясняется очень просто - в каждом исследовательском корабле установлена система безопасности, которая предупреждает встречи с ними. Фаги едят абсолютно все. Выглядят они достаточно безобидно - как правильные двенадцатигранники серого цвета с ребром сорок восемь метров, хотя нам попадались экземпляры и помельче. Крупные фаги могут захватывать объекты до тридцати метров в поперечнике и какой угодно длины.
Но куда уходит проглоченное? - Широко открытые глаза Лары свидетельствовали о том, что она и ее спутник все-таки были плоховато осведомлены о некоторых важных вопросах, непосредственно касающихся выживания.
- Никто не знает. Во всяком случае, обратно ничего не возвращается. А кроме того, детекторы не отмечают никакого изменения массы фага. Похоже, они способны переварить что угодно.
- Не совсем, - добавил Ханс. - Они не могут есть друг друга, а также детали конструкций Строителей. Мы считали, что фаги абсолютно неуязвимы, пока не нашли остатки разбитого фага на поверхности Жемчужины - искусственной луны в системе Добеллии. Теперь мы знаем, что фаги, как и некоторые другие конструкции Строителей, стабилизированы мощными электромагнитными полями. Если это поле слабеет, или на него наложить соответствующее встречное поле, то материал фагов становится мягким - его можно пробить ударом кулака. Однажды мне удалось это сделать на Лабиринте.
Бен Блеш также слушал, затаив дыхание. Он бросил взгляд на дисплеи - лазерный луч продолжал делать стежки по поверхности Ледяного мира. Каждые несколько минут датчик, следивший за реакцией неизвестного материала на лазерные уколы, регистрировал очередную вспышку оранжевого света.
- Вы считаете, что мы сможем проникнуть внутрь, если приложим нужное электрическое поле? - оживился Бен, указывая на оранжевое сияние.
- Нужное поле в нужном месте, - кивнул Ребка. - Может быть, вот в этом самом. Только следует помнить, что большая часть поверхности не из материала Строителей. Или, во всяком случае, из такого их материала, который нам никогда не встречался. Но в целом ты прав. Судя по нашему опыту, если мы высадимся в районе оранжевой вспышки и приложим соответствующее поле, то провалимся внутрь. Я знаю, как сгенерировать это поле, хотя надо подогнать его под скафандр.
- Это мы сделаем.
Ханс не удивился, услышав ответ Бена. Скафандры, которыми была экипирована команда «Гордости Ориона», были настоящим чудом технологии: они кормили, удаляли отходы, лечили раны, если те были не слишком тяжелыми, и даже позволяли в случае необходимости самостоятельно вернуться на планету с орбиты. Разве что сексом с ними нельзя было заниматься. (Впрочем, в последнем вопросе Ханс не был уверен.)
- Можно подобрать дестабилизирующие поля как для индивидуальных скафандров, так и для всего корабля, - продолжал Блеш. - Датчики регистрируют все время одно и то же. Либо не видно ничего, если не считать слабого голубого свечения, либо возникает вспышка в области, состоящей из материала Строителей. Если мы хотим узнать что-то новое, то надо садиться.
Предложение Бена выглядело соблазнительно - прервать скучное сканирование, выйти наконец из тесного корабля и попытаться найти нечто важное. Перед прошлой высадкой Хансу было не по себе: он заранее предвидел тягостную картину мира, полного трупов. На Ледяном мире ничего подобного вроде бы не ожидалось. Артефакты Строителей представляли опасность лишь для неосторожных или слишком любопытных. Правда, на Тектоне во время Летнего прилива Ханс и Дари в компании других наблюдателей чуть не расстались с жизнью. Но кто из здравомыслящих существ сунулся бы туда в момент, когда все признаки свидетельствовали о всепланетной катастрофе?