Время своих войн-1 - Александр Грог
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Миру вечно навязывают правила: последними - правила США, но крестьяне, "крестьяне на голову", есть в каждой стране. Отсюда недоумение, и неполная победа партии "французов".
- Чего искали? - удивляется "Третий".
- Чего искали - того нашли! Креста! Креста березового! Крестоносцы, мать их ети! - ругается Леха, имея ввиду прошлых, но и сегодняшних, потому Седой, к матерной речи чувствительный, обходится без замечаний, хотя мог бы - водилось за ним такое - отвесить подзатыльника мужику, не глядя в каком он возрасте: для него все присутствующие, пусть с сединой, пусть с ранами, оставались тем же "пацаньем", которое когда-то обкручивал во Вьетнаме.
- Это в "святую землю" они ходили грабить и убивать, называя это "крестовыми походами". А ходить к нам - грабить и убивать - тогда и теперь называлось: "Дранг нах Остен". Передовой отряд уже здесь - ты телевизор включи! Или тот же интернет, где интернационалисты с национал-онанистами водами исходят - мутят, не хлебни! Козленочком станешь! Извилина! Скажись по этому поводу! Ну, не уроды ли?
- Эту формулу ты и сам способен вывести, - хмыкает Извилина.
Лешка-Замполит тут же выводит, как он умеет, затейливо, но доходчиво.
- Всякая виртуальная сволочь пользующаяся тем, что можно словоблудить без ответственности за собственные слова, мне попросту - "по барабану". Другое дело - словоблуды идейные, если я вижу, что это враг - на службе ли, по собственному почину, иное... а тут, пожалуй, без разницы, если он последовательно пытается уничтожить будущность моих детей и внуков, то здесь, при случае, не откажу себе в любезности личного контакта, и отнесусь соответственно нанесенному мне и стране урону, со всем вытекающим... понятно из кого! Это диктует опыт и убеждения!
- Что диктует? - недопонимает "Третий".
- Маньячество мое! Порезать на куски, и каждый кусок изнасиловать!
И Замполит опять толчет старое, много раз перемолотое. О том, что надо начинать с телевидения - с проштатовского этого обкома, с тех, кто кодирует, с засланцев, с гадов, с проводников идеологии - "жри да сри". Разом начинать зачистку с самого низового уровня и разом с самого верхнего, чтобы сойтись к середке, где, в общем-то, и скопилась основная шваль. И, чтобы не путаться, списки составлять не на тех, кого зачистить, а вовсе наоборот - тех кого сохранить, тех кто в этих поганых условиях человеком пытался остаться... Спохватывался и говорил, что евреев надо делить на жидов и евреев - это разные нации, и что русских пора делить на жидов и русских, и это тоже разные нации, - тут он начинал путаться, поскольку не знал как поделить весь мир...
- Собрать бы, как в том Египте, да и отправить... не скажу куда! Только уже с учетом прошлых исторических ошибок - без всяких откупных, да суточных выданных на сорок или сколько-то там лет. Вот порог, вот семь дорог, чтоб по каждой вело и корчило! Никаких командировочных!
- Вот тебе кукиш, чего хочешь, того и купишь?..
- Именно так!
- Во разошелся! Прямо как... замполит!
- Спасибо на добром слове!
- Это мы не подумавши!
- Как вьетнамские товарищи говаривали? Имя дается к лицу, прозвище - к сути...
- Или к масти! Седой, ты старше всех, скажи слово - чтобы в масть, да к сути.
Седому слово не словцо.
- Подумай. Обдумай. Задумай. А промолвить... Надо ли, стоит ли, к месту ли, к времени?.. Вот и...
- По горшку бы крышечку!
--------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"Суд Барнаула (Алтайский край) признал экстремистским стихотворение барда Александра Харчикова "Готовьте списки!", удовлетворив направленное в порядке статьи 13 закона "О противодействии экстремистской деятельности" заявление прокурора Барнаула. Было установлено, что в тексте стихотворения имеются признаки возбуждения социальной вражды, а также пропаганды исключительности одной партии, ее членов и разделяющих ее взгляды по отношению ко всем прочим, кто подобных взглядов не разделяет.
Эксперты сочли, что неоднократно повторяющийся в стихотворении рефрен "Готовьте списки, готовьте списки!" создает определенный эмоциональный настрой, который призван поколебать общественные настроения. Кроме того, в тексте упоминаются фамилии конкретных лиц, в частности, Романа Абрамовича, Егора Гайдара, Анатолия Чубайса, а также звучит призыв к включению их в "списки" с акцентом на разжигание ненависти или вражды в отношении них. В заключительной части стихотворения в открытой форме звучит призыв: "Не уставайте с врагами драться - в расход предателей!".
Рассматриваемый материал влечет за собой возбуждение социальной, национальной розни и являются способом, побуждающим к совершению экстремистских деяний, содержат призывы к совершению преступлений по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной ненависти или вражды..."
Приложение:
"Народ советский, сыны-славяне!
Пусть до Победы пути неблизки,
Уже сегодня на вражью стаю
Готовьте списки, готовьте списки!
На всех уродов родного края:
Злодеев скользких, мздоимцев низких,
Своих погибщих не забывая,
Готовьте списки, готовьте списки!
На извращенцев ТВ-отряда,
Кто и доныне в истошном визге
Клянёт Россию и славит Штаты, -
Готовьте списки, готовьте списки!
На расстрелявших Совет Верховный
Цепных сатрапов царя Бориски,
На облепивших подножье трона -
Готовьте списки, готовьте списки!
На всех лакеев американских,
На режиссёров демофашистских
Дружков Бжезинских, людей Щаранских -
Готовьте списки, готовьте списки!
На реформаторов - иудократов,
На олигархов - главконгрессистов,
На Абрамовичей и на Гайдаров,
На всех Чубайсов готовьте списки!..
За нашу память, за наши святцы,
За наши звёзды на обелисках
Не уставайте с врагами драться -
В расход предателей! Готовьте списки!.."
(конец вводных)
--------
Лешка-Замполит в очередной раз столь яро разошелся не только из-за этого - все много раз выговорено и перелопачено всяко - тема застарелая - просто ему, лучшему пистолетчику подразделений, в последнее время не дают подработать ни в Африке, ни где-либо еще, где "по специализации" можно заработать, на его взгляд, вполне прилично, потому-то и телевизор смотрит больше других, потому-то и "кипятится". Леха "наказан" - на время "отлучен" от дел серьезных. Оттого расстраивается, что и на общий стол не может выложить больше остальных. Леху отстранили на три года за то, что взял "заказ". Сам проговорился - шиканул, бросил, когда пускали шапку по кругу - на сборы, толстенную пачку, в объяснениях - откуда? - путался, и теперь все никак не мог забыть, как тогда на него смотрели: неправильно, осуждающе...
Замполит щупает желтую мозоль большого пальца правой руки - след тысяч отщелкиваний предохранителя.
У Командира не так давно состоялся с ним отдельный серьезный разговор, да и остальных пугал, что таким вот образом - "гуляя по-легкому", без плана, без общей стратегии, без определения точек общего смысла, и разваливаются боевые группы, превращаясь в дешевку или даже уголовные... В ком стыд, в том и совесть. Стыдил сильно, выкручивал члены совести на все лады. Потом на другое давил, про то, что, случалось, и раньше не допускали Леху "до горячего", так это не по недоверию - а не надо было так, вдруг, "строгать" столько детей.
Действительно, тут Лешка несколько погорячился... У него пятеро! Правда, не все от одной. Но эта причина не слишком уважительная. Даже совсем неуважительная. На такое нельзя сквозь пальцы. Дети! Мельком слышал, как Извилина говорил "Первому": "Дети смелости не прибавляют!" Отсюда и "семейный фонд", куда каждый вносил "по возможностям". Воевода внушал вроде бы умное, к месту; что осознать надо бы ответственность профессии - у смерти ходишь в поводырях, а она косит без разбора - на кого детей оставишь? Это раньше все заботы на себя государство брало, а теперь кинет и не поперхнется... Все по делу, а Леху другое щемит...
Есть профессии в которых бессмысленно задаваться - что будет с тобой, к примеру, через год. Планов на будущее строить нельзя. Думать о плохом - плохое приманивать, думать о хорошем - опять же плохое приманивать - сглазить можно. Лучше вовсе не думать о том, что случиться может. Живи днем, радуйся дню. Живи ночью - радуйся ночи. Считай - вдвое живешь, насыщено, не планктоном... Есть контракт и лады! Твой контракт - не на тебя, ты пока... Потому как есть два высших контракта: рождение и смерть. И человеческая жизнь - ничто иное, как литературная пауза между двумя - та самая пауза, в которую ты волен вложить любое содержимое.