Пламя в джунглях - Николай Сучков

— Знаешь, друг, боишься, не ходи. Оставайся охранять обоз и раненых, — отрезал Алекс.

— За кого ты меня принимаешь? — взъерошился Билл.--Ты меня не понял. Ну чего нам еще нужно? Все у нас есть: рис, оружие, медикаменты, бабы. Найдем укромное местечко, и все будет о’кей.

Алекс остановился.

— Ты не прав, Билл. Мы не суслики, чтобы отсиживаться в норах. Мы — бойцы. Нужно помочь этим людям в беде. Ты же видишь, как им плохо. А дальше будет еще хуже.

— Да какое мне дело до этих черномазых! — зарычал Билл. — Пусть сами выпутываются из заварухи. Я вовсе не хочу попасть на штык джапу или на зуб леопарду. Разве ты не хочешь вернуться домой живым?

— Хочу. Хочу вернуться на родину, обнять близких, но не ценой того позора, что предлагаешь ты.

— Ха-ха-ха! Как я тебя зацепил! Да ты, оказывается, такой же, как все! А еще корчит из себя христосика!

День клонился к вечеру, а Тангкхулоа не отвечало. Воины забеспокоились. Уж не предал ли кто отряд? Не заметили чего джапы?

— Пойду я, — решительно сказала Гаудили. — Жрец и старейшины будут говорить только со мной.

Алекс уговаривал ее:

— Джапы схватят тебя. Они ищут нас, ты для них — залог за племя.

— Никто из джапони не знает меня в лицо. Разве я не похожа на других женщин деревни? А с женщинами они не воюют.

— От них всего можно ожидать. Ты вождь и нужна здесь.

— Но я хочу помочь тебе, всем нам.

— Довольно! Прекрати! — вскипел Алекс и тут же пожалел об этом.

Гаудили нахмурилась, поджала губы.

«Вот и первая семейная сцена», — мелькнула грустная мысль у Алекса. Вслух он сказал:

— Ну извини меня, дорогая! Пойми, же, это очень рискованная затея. Племя не может лишиться вождя, а я жены, которую очень люблю.

Лицо Гаудили разгладилось.

— Другого выхода нет. Ты не беспокойся: все будет хорошо.

Она встала перед ним, запустила тонкие пальцы в его густые черные волосы, подрезанные на манер нага. Потом, легко касаясь, пригладила курчавые баки, бородку, редкие топорщащиеся усики. Их глаза встретились. И они тотчас же прильнули друг к другу. Алекс подхватив на руки жену, но тут же опомнился, опустил.

— Прощай, любимый! — прошептала Гаудили, заглядывая ему в глаза. Она схватила его руку, потерлась щекой и неожиданно припала губами к ладони. — Прощай, родной! К полуночи ждите моего посланца.

Маленькая группа нырнула в зеленую чащу. Лишь чуть колыхнулась листва. Алекс постоял в раздумье. На душе было очень смутно. Тревога сутулила его плечи, гнула к самой земле. Он тряхнул головой и поспешил к командирам, собравшимся под шатром громадного пьинкадо.

Вот они сидят перед ним, спокойные и невозмутимые. Одних он назначал сам, других — выделили и признали воины. Гаро — высокий атлет. Может броситься в бой с десятью врагами сразу. Билл Вуд — тяжеловесный великан, свиреп и жесток в бою. Дегаланг — коренастый крепыш, хитрый и опытный воин, осторожный в принятии решений и стремительный в бою. Гайлуба — стройный худощавый волевой командир, действующий наверняка, не любящий риска. Абунг — красивый, веселый парень, коновод морунга, любитель дерзких отчаянных налетов. Они все разные, но все верные товарищи. Его опора. Он глядел на своих друзей, и тревога улетучивалась. Сколько отваги в их глазах!

— Вождь ушла в Тангкхулоа, — сказал Алекс. — На всякий случай и мы приблизимся к деревне вплотную.

— Хо-хо, — приняли приказ немногословные командиры.

Бесшумно снялись, бесшумно подошли к самым воротам. Все было бы хорошо, если бы не москиты. Они неотступно преследовали отряд. И теперь собрались сюда, казалось, со всех джунглей. От них не было спасения. Люди с головой кутались в одеяла, но и это не помогало. Воины с нетерпением ждали боя: лучше быть под пулями японцев, чем гореть от укусов проклятых москитов.

Настороженная тишина внезапно лопнула. Сухими частыми щелчками забили японские карабины, разорвались ручные гранаты. Стрельба быстро катилась к закрытым воротам. Совсем рядом застрекотал пулемет. Они даже видели мельтешащие прерывистые вспышки белого пламени. Между ними и этой машинкой, злобно плюющейся огнем, была только высокая плотная двухметровая изгородь из колючего кустарника.

— Друзья, медлить нельзя! — поднялся взволнованный Алекс. — Там начался бой, умирают наши братья. Вся их надежда на нас. Гаро, твоя задача: захвати пулемет и открой ворота. Действуй!

— Будет сделано, мой кадонги! — бросил атлет и растаял в темноте.

И вдруг в начинающийся шум боя врезался призывный наводящий ужас клич смерти. Он взмыл и понесся вверх к небу. А вместе с ним по блестящим белым звездам мелькнули стремительные черные тени. Одним гигантским прыжком, как в страшные ночи охотников за головами, гаровцы перемахнули через высокую изгородь и обрушились на опешившего врага. Пулемет замолк. Открылись ворота. Отряд Алекса ворвался в деревню.

Перед Алексом вырос Гаро и сунул ему ручной пулемет.

— Возьми! Ты лучше с ним управишься, — сказал и исчез.

Впереди в черном провале улицы мельтешили частые огоньки выстрелов. Отряд молча двигался им навстречу. Послышались сдавленные крики, восклицания. Снова из мрака появился Гаро, а плечом к плечу с ним — его двойник.

— Жакунда, — отрекомендовался рослый молодец. — У меня сорок воинов. Мы хотели отбить вождя.

— Разве ее схватили?

— Да, она в руках джапони. Нам не удалось ее освободить. У нас только копья и ножи. Мы отступили к воротам и попали под огненный ливень смерти.

— Где японцы и сколько их?

— Они у морунгов, там и вождь заперт. Их много. Очень много.

— Поведешь нас туда, — приказал Алекс. — Но сначала уничтожим тех, что перед нами. Обходи их с флангов? Гаро слева, Жакунда справа.

Передовая группа японцев продвигалась осторожно. Они недоумевали: куда исчезла кучка мятежников? Почему молчит пулемет? Один из них бросил гранату в стоявшую особняком хижину, чтобы осветить местность. И не успел домик загореться, как темная сливающаяся с ночью волна воинов, страшная в своем молчании, поглотила их.

Преследуя японцев, воины выплеснулись на деревенскую площадь, где стояли морунги. Они неслись вперед и попали прямо под пулеметный огонь. Отстреливаясь, отступили в спасительную тень хижин, окружавших площадь.

Оба морунга находились на небольших пригорках метрах в двухстах друг от друга. Меж ними пролегал неглубокий очень пологий овражек, по дну которого журчал ручей. Перед строениями почти в центре площади горели два больших костра. За кострами и в овражке залегли японцы.

Стрельба постепенно затихла. С гор потянуло прохладой. Робко вздыхали, ворочались джунгли, затаившись во мраке.

— Жакунда, заходи джапам с левого фланга, — скомандовал Алекс — Захвати морунг, да осторожней — там вождь. Потом выйдешь им в тыл, в овражек. С тобой пойдут ребята Билла. С правого фланга на мужской морунг идут Гайлуба и Абунг. А мы поддержим отсюда. Ну, желаю успеха!

— Джонни, брат мой, — подозвал Алекс своего телохранителя и крепко обнял его за широкие упругие плечи. — Иди с Жакундой. Лично тебе поручаю заботу о вожде. Надеюсь на тебя!

— Будет сделано, мой кадонги! — весело откликнулся Джонни и пропал во тьме.

— Гаро, заходи слева! Не давай им опомниться!

Скоро на левом фланге затрещали выстрелы — Гаро завязал перестрелку. Алекс, сменив магазин, ударил длинной очередью. Справа зататакал пулемет Маунг Джи. В овражке полыхнули взрывы ручных гранат. Японцы заметались под перекрестным огнем.

В свете костров показались маленькие пригибающиеся к земле фигурки. На них черными волнами накатывались атакующие. Остатки японцев укрылись внутри морунга и заперли массивную дверь.

— Прочь от двери! — крикнул Алекс.

Соскочив с подмостков вниз и убедившись, что там никого не осталось, Алекс метнул гранату. Раздался взрыв. Над головой просвистели щепки, камни, обломки досок. В стене зазияла дыра, курившаяся дымом. Гаро и Алекс рванулись к дымному входу, увлекая за собой воинов. Внутри морунга при неверном свете смоляных факелов заколыхалась беспорядочная хрипящая масса.

— Это же свои, дьявола вам в глотку! Стойте, черти дырявые! — взревел вдруг трубный глас Билла.

Зажгли новые факелы. Стало светлее. Огляделись. Кругом были свои, живые среди трупов. В центре — целый клубок сцепившихся в предсмертных объятиях тел. У задней комнаты, отгороженной от зала бамбуковым матом, еще одна ужасная группа. У самых дверей распластались порубленные японцы. В середине ничком лежал воин. Между лопатками его торчал штык. Вынули солдатский тесак, перевернули осторожно храбреца. Он слабо застонал, силясь открыть глаза.

— Абунг! — узнал его Гаро. — Вон сколько навалял. И ударили в спину, крысы проклятые.

— Спасите вождя! Нам не удалось, — прохрипел юноша.