Пламя в джунглях - Николай Сучков

Часть бойцов все же удалось отобрать. Из них выделялся коренастый одноглазый крепыш, подвижной веселый парень, полюбившийся сразу всем. Он брался за любую работу и делал все отлично. Но лучше всего метал нож. Парень попадал в бамбуковую ветку толщиной с указательный палец на расстоянии десяти-пятнадцати шагов. Звали его трудным именем — Жениапагаланг. С легкой руки Пита крепыша прозвали Джонни. Новое имя так понравилось ему, что другого он больше не признавал. Алекс взял его к себе ординарцем.

Вскоре в отряд влилась еще группа бежавших японских военнопленных: пять гурков, три австралийца, пять индонезийцев, два малайца. Вместе с другими не местными жителями они составили отдельную группу под командой Билла. Гаро командовал всеми воинами нага, составившими роту из трех отделений.

Староста Гамбия только качал головой, глядя на рвущихся в бой ребят. Уж слишком молоды! Настоящие нгаис, не успевшие еще стать мужчинами и жениться. Но не устоял перед уговорами Алекса. Согласился проводить занятия с молодежью, передавать им свой богатый опыт военачальника, водившего воинов в ночные набеги на врага.

Воинов обучали обращению с огнестрельным оружием, ручными гранатами. Молодые сиеми усваивали все быстро. И хотя упорно отказывались пользоваться прорезью прицела, стреляли довольно метко. Они никак не хотели признавать значения этого приспособления для стрельбы из ружья.

— Смышленые, черти, хоть и черномазые, — говорил Билл Алексу. — Рассказываешь, ничего не понимают. Вылупят глазищи и хлопают ими. Зато когда покажешь, запоминают до мелочей и повторяют в точности, как показал.

— Хороши ребята, — хвалил Питерс. — С такими чувствуешь себя в джунглях уверенно. Отчаянные, сильные, душу за товарища отдадут.

Нага были прирожденными бойцами. По традиции охотников за головами они с малых лет приобщались к воинскому мастерству. Воспитание их проходило в морунге — важнейшем институте нага.

Каждая деревня или клан имеет по крайней мере два морунга — мужской и женский. Мужской морунг — это своеобразный клуб, второй родной дом для мужчин деревни. Там старшие обсуждают дела селения и работает деревенский кузнец, чистят оружие, слушают рассказы о предках. Там устраиваются праздники и танцы, хранятся барабаны, копья, щиты, факелы. Дом нередко служит и гостиницей для путников или друзей из соседней деревни. Просторный главный зал с длинными скамьями вдоль, стен, вечно горящий костер, пиво и рассказы стариков составляют особую прелесть мужского морунга.

Ребенок становится членом морунга в день своего рождения. Начиная с восьмилетнего возраста, мальчики и девочки уходят спать в соответствующие общежития, и с этого момента морунг уже оказывает на них главное влияние. Мальчики в отличие от девочек проводят в морунге круглые сутки. Коллектив членов клуба называется «киенга», и принадлежность к «киенге» бывает гораздо сильнее родственных связей. Повседневная жизнь коллектива, мнение сверстников заменяют слова отца.

Старшие мужчины деревни поддерживают строгую дисциплину в «киенге». Это под их руководством молодежь совершенствуется в охоте, рыболовстве, борьбе, метании копья и ловкости.

В шестнадцать лет юноша получает набедренную повязку. Но он еще не может жениться. Чтобы получить на это право, ему нужно убить крупную дичь (раньше он должен был принести голову врага). Только в этом случае он из разряда младших охотников переходит в класс охотников. Он становится мужчиной и после женитьбы уже не спит в своем морунге за исключением периода войны, когда все мужчины деревни собираются здесь.

В морунге юноши воспитываются по строгим законам джунглей. Нужны большая закалка и чувство товарищества, чтобы выжить в лесу, кишащем врагами, в этом краю охотников за головами.

Сейчас охота за головами сохранилась только у самых отсталых племен в Юго-Восточной Азии, которые еще верят в существование сонма враждебных духов и духов-защитников. Особенно сильными считаются духи покойных сородичей. Предполагается также, что и душа врага может принести пользу, если овладеть его головой. Охота за головами связана и с представлениями о возмужании юноши. Чтобы перейти в разряд мужчин, на которых лежит обязанность охранять селения, юноша должен доказать свою храбрость. И лучшим доказательством храбрости считают успешную охоту за головой.

Многие нага давно уже отказались от этого кровавого обычая. Но среди племен продолжает существовать междоусобица, приводившая к ожесточенным стычкам. Это еще больше омрачает жизнь в джунглях, и без того трудную. Приступ лихорадки или нападение зверя, горный обвал или падение дерева могут оборвать жизнь человека в любую минуту. Люди здесь живут просто и грубо. Но человек выращивает урожай и строит дома не только для себя. Все это достается его детям, братьям, племянникам. Плодами его труда могут так же пользоваться родственники клана, племени. И потому член сиеми за все отвечает перед своим племенем, а племя защищает его. Здесь действует закон: один за всех, все за одного. И только благодаря этому закону люди могут жить в джунглях.

По вечерам у костра собирается весь их городок. Покуривают местный самосад, ведут разговоры об охоте, делятся новостями, и все чаще упоминается в этих разговорах новое слово «джапони». Молодежь любит слушать рассказы и притчи умудренного жизнью Гамбии. Как-то староста поведал о том, как в дни далекой юности он впервые принял участие в набеге на селение врага.

Ночью они подкрались к становищу, обнесенному высоким в рост Гаро частоколом. По сигналу старшего легко перемахнули через забор, держа в одной руке факелы, в другой — дахи, и с громкими криками напали на сонных людей. Он действовал, как все: поджигал бамбуковые хижины, убивал женщин и детей. Тогда он впервые взял голову врага и доказал, что стал мужчиной. Ему одели ожерелье возмужалости и разрешили жениться. Приняли в ряды воинов и охотников.

Один из молодых воинов удивленно перебил Гамбию:

— А зачем убивали женщин? Разве нужна для этого храбрость?

Гамбия пристально посмотрел на него.

— Когда жрецы племени объявляют, что настала пора потрошить петуха и сеять рис, убивают всех. Даже женщин и детей. Больше голов — лучше урожай. А хороший урожай — это сытые храбрые воины. Теперь тот обычай умер. Да, это был обычай горячей крови и мужской доблести… И люди сейчас не те пошли, — с сожалением поцокал Гамбия языком. — Раньше нас как учили? Только начнешь ходить, а уже заставляют прыгать через камешек. Мы росли, и камень становился выше. В ваши годы я мог перепрыгнуть Болу. А он высотой с Гаро, даже выше. Ну, кто из вас может это сделать? И половины не наберется! А как же вы будете воевать? Если придется ворваться ночью в деревню врага, в ворота вас не пустят — вы не гости. Нужно тренироваться каждый час, каждый день. Только тогда станете хорошими воинами.

Тренироваться больше приходилось Алексу и билловцам. С помощью многоопытного Гамбии познавали они премудрости лесной войны. Джунгли уже не казались Алексу притаившимся врагом, они становились ему домом, где всегда можно найти убежище и защиту. Он научился ориентироваться по окружающим предметам и растительности не хуже лесного жителя. Ведь если присмотреться к деревьям внимательнее, они совсем не одинаковы: их можно отличить по породе, по наростам на стволах, по характеру оплетающих лиан, по густоте и по другим признакам.

Алекс учился видеть в темноте ночи и при обманчивом свете луны, не пугаться крика совы и не теряться при встрече с коброй или питоном. Он дисциплинировал свою память, заставляя ее удерживать малейшие детали. Привыкал оглядываться назад, когда вступали в незнакомую местность.

— Враг близко — двигайтесь по-тигриному, ни одного резкого движения! — учил Гамбия воинов. — Делайте короткие и частые остановки, чтобы слушать шорохи. У кого лицо белое и светится, пусть растит бороду или мажет его глиной, пеплом. Не поднимайте лица и рук к свету. Когда крадетесь ползком, становитесь коленом в то место, куда упиралась рука. В джунглях всегда нужно смотреть, куда ставить ногу. Старайтесь двигаться под шум ветра. Когда порыв ветра стихает, останавливайтесь. Замирайте. Всегда помните: ночью у врага лишь уши начеку, глаза не видят.

Как-то с наступлением ночи на лесной поляне собрались все мужчины. Они сидели на корточках вокруг костра в полном молчании, полусогнувшись, глядя перед собой. Мускулистые коричневые спины лоснились, натертые каким-то жиром, по коже пробегала мелкая дрожь. В центре изваянием застыл колдун Гонда. Увидев Алекса, он с достоинством поклонился ему.

Вдруг Гонда сбросил с плеч черный плед и оказался в одном набедреннике. В руках его сверкнули ножи, начался танец жертвоприношения богу джунглей. Гонда высоко подпрыгивал, поджимая ноги, тряс бедрами, коленями, головой. Крутился волчком, катался по земле. Наконец, он затих и, качаясь из стороны в сторону, стал глухо бормотать. Прислужник протянул ему чашу, и Гонда пошел по кругу. Делал у каждого на запястье крестообразный надрез, выжимал кровь в чашу и смазывал ранку темно-бурой жидкостью. Обойдя всех, Гонда встал спиной к костру, лицом к джунглям. Он поднял вверх чашу и начал громко выкрикивать: