Тень машины войны (ЛП) - Бейли Кристин

— Счастливого Рождества, Мег, — приветствовал меня ясный голос Уилла.

Моё сердце подскочило к горлу, когда я подняла взгляд. В очаге весело горел огонь, а возле нарезанного яблочного пирога и свежих сливок стоял чайник горячего чая похожий на толстую куропатку.

Я вскинула ладонь к груди, потому что мне казалось, что моё сердце или остановится, или вырвется наружу. Не уверена, что из этого вероятнее.

— Пирог я испёк сам, так что он может быть немного суховат, — Уилл посмотрел на меня из-под густых ресниц, комкая фуражку в руках.

— Ох, Уилл, — моё сердце затрепетало. По-настоящему. Я всегда думала, что это лишь красивое выражение. — Это лучший подарок, который я получала, — прошептала я.

Он взял меня за руку, мы сели и насладились чаем с пирогом. Мы шли на ужасный риск. Он слишком вольно посещал магазин, и...

— Как ты сюда попал?

Уиллу хватило приличий выглядеть застенчивым.

— Люсинда беспокоилась, что ты тут одна, так что она послала меня присмотреть за домом. Она одолжила мне ключ.

Я нахмурилась, а он вскинул руки.

— Это была не моя идея. Я следовал приказам.

— Люсинда же понимает, что так нельзя, — сказала я. Оливер подозревал, что Дэвид подумывает скомпрометировать меня. Но его жена в один прекрасный день сама это организует, если я не буду осторожна.

— Люсинда всегда всё делала по-своему, — Уилл шаловливо улыбнулся мне.

— А ещё она склонна действовать по велению сердца, а не рассудка, — моё положение требовало большей умеренности. Уилл ничего не сказал на лёгкий упрёк в адрес моей дражайшей подруги.

— Что ты узнала о Pensée? — спросил он.

— Пока ничего. Мы можем посмотреть в мастерской, — я открыла потайную панель, и мы вошли внутрь. Уилл зажёг лампы, пока я доставала несколько дневников, которые я аккуратно расставила на трёх высоких полках. Дневники, которые я выбрала, были написаны Саймоном Прикетом, пока он обучался работе по поддержанию архивов Развлекателей. Его личные записи часто были более детальными и содержательными, когда дело касалось истории Ордена.

Уилл сел на стул за столом, оставив мне мягкое кресло в углу, возле книжных шкафов. Я могла бегло пролистывать большинство страниц. Летом в те или иные моменты своего обучения я читала их все, и почерк Саймона Прикета был столь же знаком мне, как и мой собственный.

Уилл же листал страницы более медленно, нахмурившись от сосредоточенности. Должно быть, ему непросто было читать убористый и наклонный почерк Саймона, но он старательно продолжал своё занятие.

— Ты многому научился за такой короткий период времени, — прокомментировала я, закрыв дневник, который только что закончила просматривать.

— Всё благодаря тебе. Если бы ты не пришла в каретник, я бы по-прежнему находился там, служа Питеру в качестве конюха и не имея возможности читать всё это, — его взгляд встретился со мной, серьёзный, как рука смерти. — Я никогда не смогу отплатить тебе за это.

— Если бы ты не помог мне в тот день, я бы по-прежнему торчала там в качестве горничной, — ответила я. — Ты сам сыграл большую роль во всём этом, — я не знала, понимал ли Уилл, что он на самом деле сделал для меня. Если я когда-либо была храброй или решительной, то это были лишь мои попытки соответствовать ему.

Уилл покачал головой, перевернув страницу и изучив написанное там.

— Это не так. Ты пришла в тот дом как зачинщица. Вскоре ты бы сама нашла ключ. Ты сама обнаружила письмо Рэтфорда, и ты бы нашла выход, хоть со мной, хоть без меня. Ни одна клетка не в состоянии удержать тебя.

Я почувствовала, как жар прилил к моему лицу, когда его слова проникли в самое сердце.

— И я бы раз пять умерла в попытках, — я встала и поставила дневник на полку, затем присоединилась к Уиллу за столом. Я положила ладонь на его предплечье, привлекая его внимание обратно к себе. — Я по-прежнему обязана тебе жизнью.

Он накрыл мою ладонь своей и сжал.

— Ты ничем мне не обязана. Похоже, у тебя весьма внушительная родословная, — прокомментировал он. Я посмотрела на страницу, которую он изучал. Это был список членов Ордена вместе с персональными метками, которые они использовали в переписке и в качестве штампа на Развлечениях, к созданию которых они приложили руки.

Сейчас я узнавала намного больше имён, чем при первом прочтении, но эти данные всё равно устарели. Когда я стану полноправным членом Ордена, у меня будет своя метка, символ моего собственного авторства. Я не знала, что же для себя выбрать.

Мой взгляд привлекло чернильное пятно внизу списка. Я подозревала, что там таилось имя Ричард Хэддок.

Спиральный мотив, служивший меткой Хэддока, остался рядом с вымаранным именем на странице. Я один раз видела метку Хэддока — на бомбе, которую человек в маске оставил для меня.

Я по-прежнему не знала, до какой степени мой дед был замешан в скандале с Хэддоком, или как к этому может быть причастен мужчина в заводной маске.

Чёрная метка на странице переполнила меня раздражением, и я повернулась обратно к своему креслу в углу.

Уилл продолжал всматриваться в страницу, затем подался вперёд, сосредоточенно нахмурившись.

— А слово pensée что-то значит на французском? — спросил Уилл.

— Это означает «мысль», — машинально ответила я. — Или же оно может обозначать «анютины глазки».

— Анютины глазки — это маленькие цветочки с тёмными масками в центре? — спросил Уилл, поднимая дневник со стола и держа его в руках. Я подошла к нему сбоку.

Там, в середине списка меток имелся отчётливо узнаваемый символ анютиных глазок. Я взяла дневник из рук Уилла и дрожащим пальцем проследила от символа до имени, которое соответствовало метке.

«Морис Дюрант».

— Дюрант. Я не слышала такой фамилии в Ордене, а ты? — я протянула дневник обратно Уиллу. Он покачал головой.

— Нет. Его имя указано задолго до имён твоих обоих дедушек. Должно быть, он принадлежал к более ранним поколениям. Саймон Прикет занимался генеалогией?

— Да, — я повернулась обратно к книжным шкафам и нашла нужные дневники на нижней полке. — Он уделил некоторое время отслеживанию родственных связей и того, как они влияли на структуру политической власти в Ордене. Подозреваю, что отчасти поэтому Стромптон убил его. Думаю, Саймон мог обнаружить, что Стромптон играет в Макбета.

— Какое отношение ко всему этому имеет клан Макбет? — Уилл озадаченно посмотрел на меня.

— Забудь. Это пьеса. Ответ на твой вопрос — да. У Прикета сохранились кое-какие детальные семейные древа... Здесь.

Я вытащила дневники на пол, и Уилл присоединился ко мне. Мы открыли дневники, содержащие в себе множество разветвлённых семейных древ.

— Если Рэтфорд считал, что твой дед обратился к Дюранту, они должны быть как-то связаны. Проверь древо своей семьи, — сказал Уилл.

Я нашла его и через известных мне членов семьи проследила расходящиеся ветви вверх. Мне было печально видеть, что малое количество рождающихся детей оставило меня последней веточкой на умирающем древе. Однако проследив линии, отходившие от моего деда, я нашла имя, которое искала.

— Морис Дюрант был кузеном матери моего деда, — я ощутила прилив надежды.

— Если он ещё не умер, то наверняка уже совсем дряхлый, — сказал Уилл, складывая дневники стопками.

— Во время спора Рэтфорд говорил так, словно имел в виду не человека. Похоже, он подразумевал место, — это по-прежнему не имело смысла.

— Может ли это быть семейное имение? — Уилл провёл пальцем по корешкам других дневников на полке.

— Да, Pensée может быть названием недвижимости. Но как мы найдём один дом, который может находиться где угодно во Франции? — или в Бельгии, если уж на то пошло. Или в каком-то районе Швейцарии. Боже милостивый.

— Если Pensée — это владения Развлекателя из старинной семьи, то высока вероятность, что, как и в случае со многими другими владениями, на его территории имеется какое-то Развлечение. Если мы встретим упоминание Дюранта в историях Саймона Прикета, то может, там найдётся подсказка, где он жил, — Уилл выбрал один из дневников и положил себе на колени. Он открыл его и увидел набросок внутреннего устройства заводного Минотавра, которого мы обнаружили в заброшенном имении Тэвингсхолл.