Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965 - Манчестер Уильям

Нейтральный, если не радушный прием французскими североафриканцами любого англо-американского вторжения всегда имел первостепенное значение для Рузвельта. На протяжении двух лет он не прислушивался к своим коллегам-либералам и продолжал иметь дела с Виши. Его намерения были понятны. Считая, что рано или поздно американские парни высадятся на Французской земле или на Французской колониальной земле, Рузвельт надеялся заполучить Виши в союзники, когда этот день наступит. Президент считал, что Французская Северная Африка может не подчиниться приказам Лаваля и что Петен, теперь номинальный глава правительства, может полететь в Алжир, чтобы объединить французов-патриотов. Непредсказуемой личностью был адмирал Жан Дарлан, который оставался в правительстве Виши командующим всеми французскими вооруженными силами. Он давно ненавидел англичан, и он возненавидел их еще больше после того, как Черчилль уничтожил его любимые корабли в Оране, куда Дарлан отправил их, чтобы они не достались немцам. В Вашингтоне презирали Дарлана. Черчилль назвал Дарлана «морским жуликом», но даже после Орана Дарлан поклялся, что французский флот никогда не попадет в руки немцев, и эту клятву пока не нарушил. Тем не менее Черчилль считал: слово адмирала ничего не стоит, звучит несколько иронично, учитывая, что Черчилль напал на Дарлана в Оране. С военной точки зрения Дарлан, а не Лаваль, был загадкой, которую требовалось отгадать. Отправит адмирал свой флот сражаться с американцами и британцами, если они подойдут к побережью вишистской Северной Африки? С точки зрения Брука, в этом вопросе не было никакой ясности, это было политическое минное поле, от которого военные предпочитали держаться подальше. Начальник Генерального штаба считал, что от смены режима в Париже ничего не изменится с точки зрения появления новых возможностей в Северной Африке. И он был абсолютно прав. Черчилль планировал, если «Гимнаст» снова будет в игре, отправить Дики Маунтбеттена в Вашингтон, чтобы тот шепнул Рузвельту о достоинствах этого плана в надежде, что Рузвельт – несмотря на оппозицию в лице Маршалла и Кинга – вторично одобрит североафриканский план[1277].

27 мая Черчилль телеграфировал Рузвельту: «Дики объяснит Вам сложности 1942 года… и обрисует планы высадки на севере Норвегии». Черчилль добавил, что он одобряет наступление на Роммеля и что южноафриканский премьер Ян Смэтс вместе с Окинлеком «выражают большую уверенность в результате». Он закончил словами: «Мы не должны позволить себе забыть о «Гимнасте». Это было не то, что хотел услышать Рузвельт. Маршалл – который изо всех сил старался собрать как можно больше кораблей для сосредоточения сил в Британии – отчетливо понял, что Черчилль с Бруком ввели его в заблуждение. А теперь Черчилль предлагал отвлекающий удар вместо согласованной высадки во Франции. В телеграмме Черчилль, по крайней мере, был честен; Маунтбеттен должен был объяснить Рузвельту «практические сложности», как их видел Черчилль, связанные с «Кувалдой»[1278].

Выбор Дики был неслучаен. Он был проамериканцем и, как Рузвельт, обаятельным и знатного происхождения. Маунтбеттен был героем морских сражений, и Рузвельт, морской волк, с огромным уважением относился к героям морских сражений. Через неделю, к ужасу Маршалла и Кинга, Маунтбеттен почти убедил президента в опасности проведения «Кувалды» и в разумности сделанного Черчиллем выбора в пользу «Юпитера», вторжения в Северную Норвегию, которого Брук пытался избежать на протяжении нескольких недель. К тому моменту даже Черчилль стал неохотно признавать, что вторжение в Норвегию в 1942 году связано с большим риском. Но операция «Юпитер», по сути, была инструментом давления на переговорах, козырем, который можно было обменять на что-то более значительное, вроде операции «Гимнаст». В начале июня Маунтбеттен почти убедил Рузвельта, чей выбор теперь был сведен на нет: «Гимнаст» или ничего. Маршалл с Кингом смотрели на ситуацию под другим углом: Тихий океан, в конце концов, тоже был театром боевых действий. Они требовали от Рузвельта действий в том направлении. Никакой хитрости в отношениях Черчилля с Рузвельтом не было, хотя Маршалл с Кингом думали иначе. Для проведения операции «Раундап» требовалось три вещи: достаточное количество солдат, достаточное количество десантных судов и искусственные гавани, в противном случае вторжение во Францию в 1942 или 1943 году могло закончиться катастрофой. Рузвельт это понимал. Его следовало только подтолкнуть в нужном направлении; Черчилль с Дики это сделали.

В апреле путь Гопкинса с Маршаллом домой проходил через Северную Атлантику, где пятьдесят девять американских грузовых судов, которые должны были отправиться в Мурманск, стояли на якоре в шотландских и исландских портах. Причин для этого было много – нехватка судов сопровождения, перегруженные порты, длительное ожидание конвоев – но на самом деле все объяснялось просто: подводные лодки адмирала Дёница выигрывали битву за Атлантику. С января было много сражений вблизи Восточного побережья Америки. У Дёница было порядка 250 лодок, 90 ежедневно патрулировали океан – более 50 в Атлантике, более 20 в Средиземном море и более дюжины охотились на конвои в Арктике. 12 января Дёниц – американские каботажные суда находились в пределах его видимости – начал операцию Paukenschlag («Удар в литавры») у Восточного побережья Америки. Командиры подводных лодок назвали несколько следующих месяцев «вторым счастливым периодом», ссылаясь на то, что шедшие с включенными ходовыми огнями американские корабли – необъяснимо – вдоль ярко освещенного Восточного побережья Соединенных Штатов были легкой добычей. Владельцы отелей по всему побережью от Нью-Джерси до Майами не выключали освещение в надежде привлечь туристов. Бессмысленная попытка! Отсутствие самолетов и поездов в любом случае не позволяло добраться туда.

Немецкие подводные лодки обнаружили свои цели, резко выделявшиеся на фоне ярко освещенной береговой линии. Такое положение дел американский военный историк Сэмюэл Элиот Морисон назвал «одной из самых предосудительных ошибок» местных властей и американских военных во время войны. Только в середине апреля приказали выключить освещение. Американский военно-морской флот, корабли береговой охраны и воздушные патрули приступили к работе, но американский флот, не усвоивший уроки, которые немцы преподали Королевскому военно-морскому флоту, никак не мог решить вопрос с прибрежными конвоями для защиты судов, следовавших из Мексиканского залива в Новую Шотландию, куда приходили и откуда уходили атлантические конвои. Капитаны были обязаны поставить в известность Галифакса. Подводные лодки поджидали их на участке от Нового Орлеана до канадских приморских провинций. В январе только у канадского побережья было потеряно тридцать торговых судов и почти вдвое больше в феврале. Черчилль с Пёрл-Харбора объяснял подчиненным, что война будет выиграна только в том случае, если союзники не будут совершать ошибок. Американцы совершали ошибки; немецкие подводные лодки действовали «практически безнаказанно в американских водах», и Черчилль пришел к неутешительному выводу, что «мы фактически оказались перед угрозой затяжки войны на неопределенное время»[1279].

На конференции в Арджентии американцы обещали увеличить годовой объем морских перевозок почти в семь раз, до 8 миллионов тонн. В течение семи месяцев жители от Лонг-Айленда до восточного побережья Флориды регулярно видели зарево от горящих в море нефтяных танкеров; Черчилль назвал это время «периодом ужасного истребления судов вдоль американского побережья». Военно-морской флот Соединенных Штатов был настолько не готов к подобным испытаниям, что Британия направила в помощь через Атлантику несколько эсминцев (из числа пятидесяти эсминцев, которые американцы прислали англичанам в обмен на базы). Только в середине апреля американский корабль сумел потопить немецкую подводную лодку. К маю количество горючего, которое доставлялось в Новую Англию из Мексиканского залива, резко сократилось до 10 процентов. Но если жителям Новой Англии было достаточно просто надеть еще один свитер, русским войскам требовалось оружие, обмундирование и транспорт. Черчилль пытался помочь. Сталин отчаянно нуждался в запасных частях для ремонта «Харрикейнов», присланных из Британии. Черчилль приказал Королевским ВВС демонтировать несколько «Харрикейнов» и отправить необходимые запасные части морем в Россию. Этот жест произвел впечатление на Гарримана, который отметил, что американские военно-воздушные силы никогда не пошли бы на такую жертву. Но Сталин нуждался не в жестах, а в поставках. Если немецкие подводные лодки будут уничтожать арктические конвои при отходе от побережья Америки, Красная армия начнет летнюю кампанию без второго фронта во Франции и без средств поддержания собственного фронта. В период с середины апреля до середины июня двадцать три из восьмидесяти четырех кораблей, покинувшие американские порты и направлявшиеся в Мурманск, были потоплены. Семнадцать укрылись в Шотландии. Сталин обвинил Британию в «краже» товаров, предназначавшихся для Красной армии»[1280].