Призвание варяга (von Benckendorff) - Александр Башкуев

Кровь хлестнула розовым облаком. Ублюдок думал, что дело сделано и обернулся, а я пустил ему кишки за эту невежливость.

Но кровь хлестала из меня, как из резаной свиньи, так что я принужден был спиной опереться на берег реки и уцепиться за него рукой. Силы быстро оставляли меня, а правая нога превратилась в пульсирующую гирю, тянущую меня вниз.

Тут очередной драгун, спрыгнув вниз, заметил меня и понесся, подымая кобылу, чтобы удар был пожестче.

Его сабля описала в небе бесконечную, ослепительно прекрасную дугу и понеслась вниз — прямо в мои глаза, кои я прикрыл "Хоакиной"…

Последнее, что я подумал, — мальчишка — молод и не знает рубки. Его кобыла перебирает ногами и потому удар будет в землю — в полвершке от моей головы. И тут…

Я, верно, — сын Велса, ибо лошадь драгуна шагнула в какую-то ямку, провалилась в нее ногой, разбрызгивая жижу и грязь, и в последний миг юноша дернулся, пытаясь удержать равновесие!

Вражья сталь, отбросив почти бессильную "Хоакину", врезалась в мою голову и от нестерпимой боли и сознания того, что — убит, я закричал:

— Мама!" — и жизнь в миг пролетела передо мной.

А потом я — умер.

Из журнала графини Элен Нессельрод.

Запись весны 1840 года.

"Гора ПэнлайСредь вод морскихВысится,Говорят.

Там в рощахНефритовых и золотыхПлоды, как ОгоньГорят.

Съешь одинИ не будешь Седым,Но — МолодымВовек.

Хотел бы уйти яВ Небесный дым,ИзмученныйЧеловек.

ЧАСТЬ IVb. Чернильница депутата

Что значит — роза?Роза пахнет розой,Хоть — розой назови ее,Хоть — нет.

Я сбился на рассказ о себе, но многие спрашивают: "Почему Вы бросили Ригу"? Ведь сие — "Золотая жила на Балтике"?!

Рига — единственная в Империи "перворазрядная крепость" с полным комплектом фортов с бастионами, "прибрежными батареями" и Цитаделью. (В прочих губерниях не было моей матушки и — ее денег!)

Ежели б Рига имела вволю защитников, сие была б — "абсолютная крепость", кою можно было б разрушить, — разве что Землетрясением! Но кое-кто не хотел пускать сюда русских, а своих сил, увы, — не было.

Захоти Бонапарт взять сию крепость, он согнал бы сюда инженеров с саперами и выкурил нас из фортов с бастионами.

Но он не двинул сюда ни единого инженера, — стратегия Бонапарта зиждилась на разгроме "живой силы противника". Взятие ж крепостей типа Рижской — с огромными людскими потерями в планы его не входило.

Наполеон не Суворов — ну… попробую объяснить.

Вообразите себе, что вы — полководец в стране, где писали Вольтер и Руссо, Дидро и Мольер… У вас прекрасная артиллерия, а заводы тысячами штампуют пушки, да готовят к ним порох. Попробуйте после этого взять Измаил с большими потерями!

Да ваши же бумагомараки — съедят вас заживо! А местные Бомарше обольют грязью так, что — вовек не отмоетесь.

Теперь вы — опять полководец. Но в стране вашей пушки из "рыхлого чугуна" и потому — "непрочны" и чудовищно тяжелы. Порох, конечно же, производится, но хватает его на две стрельбы в год. По три выстрела на солдата. И — все.

Зато солдаты у вас — особенные. Это — рабы. Жизнь их не стоит вообще ничего! Зато за каждую "утраченную" из сих "рыхлых" пушек — старшие офицеры идут под расстрел.

Ну, — нет у страны вообще "добрых" пушек! Не произвели — не придумали! Ну, — не знают пока ваши ученые, что такое "легирующие добавки", да как при их помощи получать "оружейную сталь"! (Все это будет буквально через десять лет — именно для этого моя бабушка и создала "Дерпт"!) Ну, — нельзя пока на русских заводах получать "ровное пороховое зерно"! Что делать?!

А — ничего. "Пуля — дура, штык — молодец!" "Ура, солдатушки, бравы ребятушки…" "Бей, барабан, круши врага в песи…

За одно взятие Измаила — полегло больше солдат, чем у якобинцев за всю вторую "франко-австрийскую"… Ну и что?!

Значит ли это, что кровавый Кортес гораздо лучший стратег, чем безвестный индеец, разгромивший крупный испанский отряд — лишь голыми людьми, луком и стрелами?! Штатский скажет, что — ДА. Военный задумается, глотнет стакан, и еще раз — задумается…

Войны-то свои Суворов выигрывал… Равно как и — Наполеон.

Да, извините мне еще одно отступление… В дни Альпийского похода наши "взяли" у якобинцев с десяток пушчоночек — в три раза легче, да меньше наших. Так вот — эти пушечки били дальше и точнее обычного. Так простые солдаты тащили через перевалы их на руках… Дохли с голоду, но — тащили.

Тащили и говорили между собой: "Надобно их домой донести, — пусть умные люди на них посмотрят — авось, отмстят за всех нас антихристам!" А "наши" пушки — бросали. Все. До единой.

В Дерпте "пушечки" распилили на железные "бублики" с "палочками". А потом сии бублики растворили в кислотах.

Так в Империи началось то, что теперь называют "анализом". Прошел срок и мы создали пушки из той же стали, что — якобинские. Знаете что произошло?

Знатный чин из Артиллеристского Управления скривил нос:

— На что нам сие? Что за глупость?! Всем же ясно, что русские пушки лучше всех в мире! Мы что — в Россию не верим?!

Господин ни дня не был в "действующей" (такова уж особенность тогдашнего масонского правительства) и не мог взять в толк, — с чего это "тупые", неграмотные солдаты, надрываясь, тащили откуда-то трофейную пушку?! Да еще — "махонькую". Неказистую. "То ль дело — наши единороги!" Весом в полтонны…

Потом был Аустерлиц и русские ядра не долетали до пушек противника, а якобинцы расстреливали нас — точно в тире… Затем Наполеон из "взятых пушек" отлил колонну и я знаю того, кто перекрестился от этого. Он сказал:

— Слава Господу — у Империи не осталось орудий прежнего образца! Теперь мы можем принять в строй новые пушки!

Человека этого звали Барклай. И еще через год новые, "неказистые пушчонки" при Прейсише показали Антихристу, что и в сием "у нас все наладилось"… Масонов же погнали взашей с Артиллерии, а Ведомство возглавил дядя мой — "автор пушки нового образца". Иными словами — Граф Аракчеев.

Это он велел "уцелевшие от опытов" якобинские пушки поставить на постамент и выбить на нем:

"Безымянным солдатам от Благодарного им Отечества.

Многие не знают уже — истинного смысла тех слов, — простые солдаты Альпийской армии перемерли все с голоду, но пушки они донесли… Сегодня я нарочно вожу моих слушателей посмотреть на эти две "крошечки" и говорю им:

— Господа, — сие корень Побед всей нашей армии. Я не о пушках, но тех — кто ценой своей жизни их доставил сюда!

И Ученики мои, как один, обнажают головы и преклоняются.

Впрочем, простите мне сие отступление — я все время сбиваюсь на постороннее в моей повести…

"Рижский феномен" случился благодаря Революциям во Франции и Америке. Английская и французская экономики рухнули и "деньгам" потребовались новые рынки для Инвестиций. "Приняты" сии "деньги" могли быть именно в многонациональной — "серой" (смешанной — немецко-латышской) культурной среде.

Все мое — сказало Злато. Все мое — сказал Булат. Все Куплю — сказало Злато. Все Возьму — сказал Булат…

Любой Банкир с Гешефтмахером, желавший "осесть" в наших краях, вынужден был "искать покровительства" у многочисленных "серых баронов" — вожаков местных банд, воевавших с католиками.

"Деньги" завелись лишь у тех, кто с одной стороны — "поступился лютеранскими принципами", "приняв в дело жидов", а с другой — "снизошел до общенья с бандитами.

К 1812 году сие привело к "пожидению" вчерашних разбойников, да укоренению "Понятных Отношений" на Бирже.

Но самое главное, — вчерашние "боязливые евреи Европы" вырастили детей, привычных к команде над свирепыми лютеранскими бандами. А дети традиционно неграмотных лютеран получили высшее образование. История Англии, Голландии, да Америки повторилась…

"Буржуа", да "бароны" слились в некую общность (политическую формацию), называемую — "буржуазной аристократией" и ведущую себя агрессивно ко всем иным общностям.

Капиталы сей "новой общности" уже не могли, да и не желали ограничивать себя "обыденной для жидов" — биржевой, да кредитною деятельностью. Но они не желали и "вложить себя в землю", — как сделал бы "обыденный аристократ.

Выход виделся нам в развитии производства, да освоении новых, "невиданных технологий". Вот тут-то нас и подстерегла закавыка…

В 1812 году идеолог "черных" (иль — "чистокровных") немцев фон Фок в полемическом задоре написал в "Северном Ветре":

"… Суть нашей с Вами вражды — отношение к латышам. Мы, по Вашему мнению — сущие демоны. Они ж — чистые агнцы, — мирно пасутся, да хотят жить своей страною без нас…