Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин поднял угрюмый взгляд от плиты.

— Сфен Огня, — коротко ответил он, подливая в поддон ксенокислоту. По лицу Айзека пробежала волна, и он разочарованно вздохнул.

— Понятно… Очень досадно. Хотя — надо поговорить с Кайшу… — он встряхнулся, и его взгляд прояснился. — Сарматы, у кого есть просьбы к Кайшу? После декомпрессии мы в очередной раз идём к ней. Если что-то нужно…

Гедимин сердито фыркнул.

— У твоей Кайшу в голове дыра? Уже сто раз говорили, что нам нужно. До сих пор — ни нормальной охраны, ни реагентов. О чём ещё её просить⁈

— Угу, — донеслось из-за стола Вепуата. Айзек укоризненно хмыкнул.

— Тебе что, не дали ипрона или кейека? Или жидкой молнии? Даже вечный лёд здесь… Ты с ним, кстати, уже поработал? Какие результаты?

«Вечный лёд?» — Гедимин растерянно мигнул. «Совсем забыл. Даже не вскрывал ту бочку. Вот чем надо было заняться, а не дурацкими драками…»

— А мне нужен мешок куджаглы, — задумчиво проговорил Вепуат, выглядывая из-за стола. — Интересная штука. Говорят, взрывается…

Айзек повернулся к нему с облегчённым вздохом.

— А, это несложно. Сходи к Броннам. У них много куджаглы, наберёшь себе на опыты. А что-то более… труднодобываемое?

Гедимин, отложив на время поиски бочонка с «вечным льдом», задумчиво сощурился.

— Она обещала рабочих, — сказал он, быстро перебирая исчирканные листки; нужный подвернулся не сразу. — Есть занятие для Скогнов. Или для Броннов, — у кого лучшие плотники?

Айзек мигнул.

— Плотники тебе на кой… А-а, вспомнил. Арматура? Ты всё-таки решил…

Гедимин кивнул на отмокающую в кислоте плиту.

— Годный материал. Но нужно будет много. Работа как раз для аборигенов. У них опыта больше.

Айзек, выхватив у него листок, быстро пробежал взглядом по расчётам и на секунду задумался.

— Это всё надо где-то хранить. В посёлках нет таких больших складов.

— Текк’ты построят, — отозвался Гедимин. — Сделаю им модель. Надо будет беречь от влаги…

— Погоди, — Айзек задумчиво сощурился на листок. — Этот материал ещё нужно заготовить. Шесть десятков крупных стволов…

— Для прокалки можно постро… — заикнулся было Гедимин, но Айзек вскинул руку и резко мотнул головой.

— Через десять дней — день Металла. Огромная вероятность сильного нергета. Вот тебе и условия для прокалки. К этому времени нужно будет… уверен, что шестидесяти стволов хватит?

— Я тут указал, какие размеры. Мелочь собирать незачем, — Гедимин потыкал когтем в схему. — Таких или крупнее — хватит.

— Надо будет подготовить их, — сказал Айзек. — Собрать, удалить лишнее, разложить по ровной поверхности… Надеюсь, Кайшу успеет организовать бригады. В местных посёлках столько рабочих не наберёшь.

Гедимин удивлённо хмыкнул.

— Здесь ничего сложного. Я сам бы мог…

— Не надо, — Айзек выразительно посмотрел ему в глаза. — Не надо бегать по долинам и искать приключений. Тебя уже два раза пытались уволочь. В третий у них получится. Значит, заготовка древесины… М-да, надо предупредить заранее…

Он скрылся за переборкой. Гедимин и Вепуат озадаченно переглянулись.

— Вот видишь, дело движется, — прошептал разведчик, едва заметно усмехнувшись. — Шахту уже копают, теперь наделают арматуры. Бетон свой замесишь…

Гедимин тяжело качнул головой и придвинул к себе закупоренный бочонок. «Движется у них дело…» — думал он, угрюмо щурясь. «Если бы для атомной станции хватало норы, камня и деревяшек…»

Бочонок был щедро обмазан золотой глиной с выдавленными на ней значками. Гедимин осмотрел их, пытаясь запомнить, — возможно, это были символы-предостережения. Он сбил слой глины по краям туго забитой пробки, вытянул её — из бочонка потянуло жаром. Сармат, удивлённо хмыкнув, отодвинул первый слой волокна, заглянул внутрь и увидел знакомое красноватое свечение. Внутри бочонка был мешок — два слоя простёганной белесой ткани, а между ними — раскалённые светящиеся комки. «Кейек,» — Гедимин переложил мешок с гремящим содержимым в жаропрочный поддон. «Что-то вроде асбестовой ткани. Внутрь зашиты осколки кейека. Такой подогреватель… для чего?»

Прорезь в мешке была туго зашнурована, узлы затянули так, что Гедимин поддевал их когтями и уже думал, что проще разрезать. Аборигены явно пытались закрыть «контейнер» герметично, и сармат, подумав, что им было чего опасаться, прикрыл поддон защитным полем.

Из развязанного мешка высыпалась пригоршня белых осколков. Они были бесформенными, все — разного размера, с мелкими синеватыми вкраплениями. Гедимин не успел ещё к ним притронуться, как его пальцы обожгло холодом сквозь перчатку, а поддон покрылся инеем.

— Уран и торий… — прошептал он, глядя, как клубится над горкой кристаллов сгущающийся конденсат. Это были не испарения самого вещества, как сармат сначала подумал, — осколки не уменьшались ни на молекулу. Гедимин подобрал белую песчинку — она прижгла пальцы, как будто он потрогал поверхность Фебы.

«Минус пятьдесят на поверхности,» — измерил он и немного успокоился. «Это для одного кристалла. А всё вместе…»

На поверхности осколков заблестела жидкость. Гедимин испугался, что они всё-таки тают, схватился за анализатор — и потрясённо выдохнул. На кристаллах конденсировался, сжижаясь, атмосферный газ.

— Эй! — Вепуат навис над защитным куполом. — Что это за дрянь? Соколу плохо!

Гедимин, изумлённо мигнув, повернулся к стене. «Трилобит» ещё висел на ней, но втянул все выступы, плотно сжал пластины и свернулся в тугой клубок. Сармат высунул наружу руку, покосился на термометр и с присвистом выдохнул в респиратор — в отсеке похолодало до плюс трёх по Цельсию.

— Мать моя пробирка… — он сгрёб все осколки, кроме одного, размером с песчинку, в «огненный» мешок и засунул в бочонок. Оставшийся образец был положен в кювету и обёрнут защитным полем в три слоя. Когда Гедимин закончил герметизацию, за его плечом облегчённо вздохнул Вепуат — Сокол развернулся и пошевелил хвостом. «Плюс семнадцать» — бесстрастно зафиксировали термодатчики.

— Мать моя пробирка… — Гедимин ткнулся лбом в ладони. «А вот это как объяснить? Эта штука неограниченно поглощает теплоту…»