Наездник Ветра - Григорий Александрович Шепелев

– Неужели ты прискакал на Ветре?

– Да, – был ответ. И четыре сплетницы сразу поняли всё. Она, умирая, бредила им. Душа к ней вернулась ровно на одни сутки, чтобы дождаться его. Он чуть не загнал Ветра, чтобы в двадцать шесть лет сделаться седым, как Лелюк. Ветер захромал, но остался жив. Душа оживительницы камней взлетела на небеса прямо из объятий его наездника. Он всю ночь, до рассвета, сжимал в объятиях её труп. Она умерла прекрасной. Так завершилась история египтянки Роксаны, которая оживляла каменные сердца.

Книга вторая

Мёртвые сраму не имут

(ГДЕ ТВОЙ СВЕТ, ИОАНН-ПАТРИКИЙ?)

Часть пятая

Империя горит

Глава первая

К концу лета 969 года столица Сирии, Антиохия, всё ещё не была взята Никифором Фокой. Но, тем не менее, в это время произошла глобальная перегруппировка ромейских войск. Две фемы были перемещены на Босфор, а сорокатысячный конный корпус под предводительством Александра Ликурга отправился через Фракию на Балканы. Никифор Фока ослабил свои позиции на сирийском фронте, так как предвидел скорое возвращение на Дунай Святослава. Русскому князю нечего было делать в Киеве, потому что в июле умерла Ольга, которая умоляла своего сына сперва дождаться её кончины, а уж потом начинать новую войну. Похоронив мать и разделив Русь между сыновьями, старшему из которых было одиннадцать, Святослав с громадными силами двинулся вдоль Днепра на юг. Он твёрдо решил нанести смертельный удар Империи. Под его знамёнами собралось более ста тысяч отборных всадников. Ядром армии, как и прежде, была дружина. Кроме неё, в поход выступили полки из Новгорода, Пскова, Смоленска, Переяславля, Чернигова, а ещё новые союзники – печенеги. Этих воинственных степняков примкнуло к русскому князю примерно двадцать пять тысяч. Их предводителем был Аштар, весёлый молодой хан. Он расположил к себе Святослава своей безмерной склонностью к пьянству и дурной удалью. Вместе с этим лихим рубакой ордою руководили два его свойственника, Илдей и Темир.

А что же происходило в Болгарии? Там всё было очень печально для Святослава. Двадцатитысячный гарнизон варягов и угров, оставленный в Переяславце, ещё год назад заскучал. Ни в женщинах, ни в вине недостатка не было. Но отсутствовало другое – возможность, как говорится, плечи размять. Начался грабёж – не только купцов, которые приплывали в город, но и самого города. То есть, жителей. Пострадали многие девушки. Каждый день случались кровопролитные столкновения. Переяславцем пьяные союзники Святослава не ограничивались. Они совершали рейды и по другим городам. Конечно, в этой связи любовь дунайских болгар к Святославу начала таять. Вскоре она исчезла совсем. Всеведущий Лев Мелентий не мог этим не воспользоваться, и в северную Болгарию начали прибывать под видом купцов очень обаятельные и ловкие люди. Они бесплатно снабжали жителей Подунавья оружием и доспехами, прося их всё это припрятать до того дня, когда к Переяславцу подойдёт Александр Ликург. Людей этих было много. Они не только раздаривали оружие, но и мастерски обучали молодых пахарей им владеть. Очень скоро прибыл и семитысячный отряд воинов из болгарской столицы. Это была гвардия Бориса – его последний резерв, если не считать дворцовой охраны.

Вот почему Святослав, приблизившись в сентябре к Переяславцу, встретил под его стенами два десятка подразделений ромейского образца, сформированных из полутораста тысяч конных и пеших воинов. Эта хорошо подготовленная, отлично вооружённая армия заняла все подступы к городу. Возглавлял её опытный стратег из Константинополя, Александр Ликург. Ударную часть болгарско-ромейской армии составляли сорок тысяч схолариев, с головы до ног закованных в сталь.

Как же экспедиционный корпус ромейских войск занял Переяславец? Очень просто, без боя. Когда он подошёл к городу, ни варягов, ни угров не было в нём. Они спешно отступили к устью Дуная и опять заняли полуостров на его северном берегу, где было легко грабить корабли. Причина их отступления была очень проста. Калокир, который вот уже целых полтора года не покидал Преслав, с трудом пресекая попытки константинопольских дипломатов взять в свои руки молоденького царя Бориса, к сентябрю понял, что его миссия терпит крах. Он уже давно знал о том, что северная Болгария поднимается против русского князя. Старания Калокира через гонцов повлиять на Эрика, Харальда и Михася успеха не возымели. Варяги с уграми продолжали бесчинствовать. Нужно было ехать к ним самому. Но брать ли с собой Вадима? Когда патрикий стал размышлять над этим вопросом, болгарский царь собственной персоной пришёл к нему и сказал:

– Иоанн, дружочек! Ты знаешь, как я люблю брата моего, Святослава, и уважаю тебя. Я мог бы и промолчать, но скажу: разведчики донесли, что к Преславу движутся сорок тысяч ромейских воинов во главе с патрикием Александром Ликургом. Они уже переваливают Балканы, через три дня будут здесь.

– О! Через три дня? – насмешливо взялся за голову патрикий, – хорошие у тебя разведчики, государь!

– Это у ромеев плохие проводники, – возразил Борис, – они почему-то выбрали путь по самым извилистым и заснеженным перевалам.

Патрикий сразу вызвал Вадима. Через какой-нибудь час эти двое и пятьдесят их телохранителей на откормленных лошадях покинули опостылевший им Преслав. Через двое суток отряд въезжал в Переяславец. Там патрикию сразу стало понятно, что катастрофа уже случилась. Он это понял, когда заметил, какими взглядами провожают его на улицах все. Дворец был наполнен пьяницами. Отыскав среди них трёх военачальников – Эрика, Харальда и Михася, патрикий и его спутник сошлись во мнении, что пока с ними говорить бесполезно. Тогда они попытались найти Кремену, и обнаружили её в спальне. Лёжа в одной рубашке, Кремена пила вино со своими сёстрами и подругами. Выпроводив и тех и других, Калокир сказал:

– Послушай меня внимательно, дорогая! Через два дня здесь будет ромейский корпус – пятьдесят тысяч конных схолариев. Царь их сюда прислал за тобой. Да, да, за тобой!

– Зачем я нужна царю? – довольно неплохо ворочая языком, спросила Кремена, – ты можешь мне это объяснить, дорогой патрикий?

– Для очень важного дела. Тебя хотят сперва ослепить, а потом зажарить в медном быке – как вероотступницу и предательницу, которая неустанно служила всеми частями своего тела врагу Империи, Святославу.

– Зажарить в медном быке? – обиженно заморгала Кремена, весьма стремительно принимая сидячее положение, – это точно?

– Да. Клянусь дьяволом, на которого ты похожа сейчас!

Кремена, как выяснилось, имела очень значительное влияние и на угров, и на варягов. Всего лишь одного дня им хватило, чтоб протрезветь и выйти из Переяславца. Калокир и Кремена отбыли с ними. Через неделю князь Святослав, подойдя с войсками к устью Дуная, застал там всех отступивших. Сойдя с коня и кое-как вырвавшись из объятий Кремены, он стал беседовать с Калокиром.

– Князь, в этот раз нам придётся туго, – заявил тот, детально обрисовав ситуацию на Дунае и на Балканах, – мы