Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Пойду, посмотрю.

— Постой! — окликнул ее Артур. — Тебе же доктор звонил…

Мира пошла к объекту прямиком через поле. Огромный деревянный крест парил над землей, взмывал в небо и проваливался в ложбины. У графини кружилась голова. Наглый фантом определенно над ней издевался. Ноги графини увязли в грязи. Она остановилась, закрыла глаза и приказала кресту приблизиться. На мраморной плите у подножия монумента были высечены фамилии погибших. У плиты валялись увядающие гвоздики. «2 ноября…» прочла графиня и не смогла вспомнить, какой сейчас год. «Вопиющий бред, — решила она. — Это что еще за календарные новости? Сентябрь, октябрь, декабрь, январь… — графиня пересчитала месяцы года по пальцам и осталась довольна. Десятка была в комплекте, пальцев для лишнего месяца не осталось. — Бред!» — повторила она и еще раз зажмурилась. Графиня дождалась, когда внутри нее созреет абсолютная убежденность в том, что перед ней не реальный предмет, а плод воображения, сон, увиденный наяву. Такой же противоречивый и безобразный, как все предыдущие сны.

— Деев! — спросила графиня по возвращении. — Сейчас какой месяц?

— Двадцатое ноября, — ответил Артур.

— Прекрати издеваться! Такого месяца в календаре нет!

— А какой есть?

— Деев!

— Вашему сиятельству виднее, что у вас… в календаре. Зачем же спрашивать?

— Ну-ка, глянь… ты видишь крест на пригорке?

— Даже глядеть не стану, — ответил Артур. — Прикажет ваше сиятельство увидеть крест, — увидим крест. Не прикажет — не увидим. Наше дело маленькое…

— Нет, ты, пойди, посмотри!

— Не пойду, — уперся Артур. — С Валерьянычем сходи с ума, а с меня хватит. Я как растворителя надышусь — не то, что кресты, крокодилы мерещатся. Женька опять звонил, тебя спрашивал, а я уж не знаю, чего врать. То вы лбы расшибаете, то в подвале деретесь… только шаровые молнии летят. Теперь по полям скакать начали. Я предупредил, что ваше сиятельство бесят звонки, которые не от голубца, а Женьке плевать. Он говорит, чтобы ты к Симе ехала как можно скорее. Уж не знаю, что там стряслось. Женька хотел разговаривать только с тобой.

— Зато я знаю, — вздохнула Мира. — Этим должно было кончиться.

Графиня признала за собой окончательное поражение. У нее не осталось сил, чтобы приводить в порядок окружающий мир. На сегодня ее сиятельство было выжато не по назначению и исчерпано без всякой пользы.

— Ну что, поедем к Симе? — спросил подругу Артур.

— Я поеду, а ты останешься красить дом. Закажешь два билета в Зальцбург, мне и Элис.

— Думаешь, Сима решила ее вернуть?

— Закажи. Я попробую уговорить старушку. Не получится — буду жить в Альпах, пока не найду замену. Вероятнее всего, до конца своих дней. Или… знаешь что, отвези меня в аэропорт прямо сейчас.

— На чем? — удивился Артур. — Валерьяныч угнал последнюю тачку.

— Тогда проводи до остановки.

— Даже не подумаю. Мне такого распоряжения не давалось. Мне наоборот, сказано было стеречь тебя здесь и смотреть, чтобы ты не напилась, пока Валерьяныч опыты не закончит. Ты ему для работы трезвая нужна.

— Ты видел, как я его уработала? — напомнила графиня. — Имею право расслабиться. И Валерьянычу пора отдохнуть, пока Привратник не явился с ревизией в его подвал.

— Валех что ли? — догадался Артур. — Валех уже не явится. Я ему сказал, что вас дома нет. Что вы за доской обрезной поехали на лесопилку.

— Что?

— Да шучу я, шучу, — засмеялся Артур.

— Идиот! — графиня едва не расплакалась. — Ты дурак, Деев! Дремучий, непроходимый…

— Ваше сиятельство, я не хотел. Честное слово, не думал пугать.

— Я не знаю, что со мной происходит, Артур! — воскликнула Мира. — Я не знаю, кто я такая. Только чувствую, что мне надо держаться подальше от всех. Убраться на необитаемый остров, если еще не поздно. Ты знаешь, кто я?

— Не знаю.

— И я не знаю. Мне страшно жить! Я не понимаю, что происходит, и до смерти боюсь, что произойдет что-то страшное. Ты знаешь, что с нами будет?

— То же, что и со всеми, — утешил Артур графиню, — поживем-поживем, да и сдохнем.

— Ты уверен?

— Уверен. Валерьяныч сказал, что в гробу будем лежать как нормальные люди.

— Что еще сказал Валерьяныч?

— Что мы облучились, поэтому крыша ездит. Она и будет ездить… Облучение — это такая хрень, которая хуже заразы, потому что лекарства от нее нет. Но вашему сиятельству не надо волноваться. Вот, я, например, облучился, и что? Я ж не валю кресты за то, что они вид портят. Сижу себе, стенку крашу. У меня претензий к человечеству нет.

— А у меня есть, — призналась графиня. — У меня есть очень серьезные претензии к человечеству.

Глава 7

Размышления о жизни графиня Виноградова всегда откладывала на дорогу. Она терпеть не могла читать в самолете. Еще больше ее раздражало кино с наушником, в котором оригинальные французские диалоги забиваются примитивным английским. В дороге она не могла заниматься ничем. Только наводила порядок у себя в голове. Пока самолет вез графиню из Москвы в Екатеринбург, она соображала. Что могла натворить Элис, чтобы вывести из себя бабу Симу? Чем вообще можно рассердить пожилую женщину, обладательницу ангельского терпения. Мира предполагала самые невероятные истории: «ГБ добралось до фрау Симы, и Ниночку увезли, — решила Мира, — а бабку привлекли за контакты пятого уровня. Теперь Элис сидит на хуторе одна, пасет тараканов и уже, наверняка, подружилась с козой или курицей». Обратно в Зальцбург несчастная графиня готовилась везти зоопарк. В зале аэропорта она изучила расписание, но подходящего рейса не нашла и совсем расстроилась.

— Тебя избили? — удивился доктор Русый. — Что у тебя с лицом?

— Зачем звал? — спросила графиня, и загадочный доктор повел гостью к стоянке машин.

Он погрузил сумку графини в багажник, чумазый до самой крышки, и графиня поняла, что путешествие предстоит прямиком к старушке. В том же багажнике Мира заметила пакеты с крупой и мукой, которые, от случая к случаю, поставлялись для Симы, и это развеяло ее худшие подозрения.

— Прошу, ваше сиятельство! — учтиво поклонился доктор, раскрывая дверцу перед графиней.

— Деевские остроты тебе не идут, — предупредила Мира и села в машину. — Прямой рейс только на Мюнхен и только через неделю. Что если я заберу ее завтра в Москву? Мы обернемся за сутки до Хатынки и обратно?

— Кого заберешь? — не понял доктор.

— Элис. Разве Сима не просила ее забрать?

— Нет.

— Зачем же я тащилась сюда с синяком под глазом?