Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Ирина Ванка

СКАЗКИ О СОТВОРЕНИИ МИРА

О Космосе я не знаю почти ничего,

О Земле — того меньше.

Человечество останется загадкой не только для меня,

Но и для себя самого.

Я начинаю роман о великой цивилизации, которая пережила себя,

О тех, кто искал, нашел, и не оставил наследства.

С трепетом, преклонением, благоговением и надеждой…

Со страхом и восхищением,

С любовью и благодарностью

Ангелу-Хранителю моему посвящаю.

Первая сказка. АВТОБУС ВНЕ РАСПИСАНИЯ

Глава 1

— Помнишь Бакинский ураган начала семидесятых? Дома стояли без крыш и стен, мы бессовестно глядели в чужие квартиры. Тебе было страшно, но я сказал, что если в доме нет крыши, в нем больше звездного неба; если нет стен, звездного неба еще больше. Пригородный поезд увез тебя в новую жизнь, туда, где электрички длиннее, звезды выше. Ты выросла. А я и сейчас вижу желтое небо, гранатовый сад, бассейн, в котором сидят напуганные дети, и вышку, искрящую проводами. Я вижу, как спелые гранаты падают в бассейн, чую с летней кухни жареный баклажан и аромат керосина…

— Зачем ты разбудил меня, Валех?

— Хотел представить тебя Луне, выманить на веранду в ночной рубашке, чтобы Луна увидела Человека, который будет жить на Земле вопреки ураганам потому, что боится жизни больше, чем смерти. Человека, который хочет жить вечно, но не знает, как остановить время, несущее планету по черной бездне. Человека, который хочет все знать и ничего не помнить, потому что знания делают его сильным, а память причиняет боль.

— …Человека, который напрасно прожил свой век и должен уступить планету кому-то еще?

— Что прожито — того не было. Если б люди помнили прошлое, Земля бы не вращалась. Мир, перестав повторять себя, замер бы в совершенстве и скончался под тяжестью собственного величия.

— Ты разбудил меня, чтобы напомнить о конце света?

— Прежде чем на Земле появились люди, ее укрывали пески. Горячие волны катились по ней, поднимая смерчи. Я искал себе могилу и молился: «Господи, — просил я, — позволь мне жить или отпусти. Вечность тяготит меня, неопределенность сводит с ума. Я омерзителен сам себе, потому что стал пессимистом. Таким пессимистом, Господи, что всякая тварь издохнет вблизи меня, и всякая твердь, куда ступит нога, превратится в пустыню». То, что я увидел перед смертью, потрясло меня больше, чем вся предыдущая жизнь: руины; испуганные дети в бассейне; гранаты, падающие в воду. Одна граната оказалась в моей руке, чека осталась на ветке. Мне больше нечего было искать, теперь могила искала меня сама, ибо бытие, измеренное временем, потеряло смысл. Тогда я понял человеческий страх. Я подумал, что жизнь — она и есть граната с сорванной чекой. Граната, брошенная путнику в пустыне. Брошенная во спасение от бесконечности. Надо принять ее с благодарностью, ибо большего не получишь.

Сначала свет появился в конце коридора. Белый Ангел танцевал в лучах, прижимая к уху телефонную трубку. К нему слетались такие же эфирные сущности, порхали вокруг источника света. Человек приблизил глаз к замочной скважине, свет проник в коридор, и холодный огонь ослепил человека. Белые люди забегали, застучали каблуками, закричали друг на друга. Сначала мужчины закричали на женщину, потом женщина перекричала всех, доказывая свою правоту. Голоса удалялись и возвращались, словно волны накатывались на берег, освещенный одинокой звездой. Человек приоткрыл дверь и прочел вывеску на кафельной стене коридора: «Выдача тел производится с 13.00 ежедневно кроме воскресенья». Боль пронзила человеку бок. «Тела воскресших не выдаются», — догадался он и забился под умывальник.

«…Длинный, худой, с черепно-мозговой травмой, — объясняла медсестра по телефону, — после автокатастрофы… Что? Расскажите это родственнику, который ждет в приемной! — злилась женщина. — Нет, это вы будете отвечать! Когда я сдавала смену, он находился здесь!» Лицо человека покрылось потом. «Ограбили», — решил человек и снова подполз к двери. Петли скрипнули. Пронзительный звук расколол Вселенную на две части. Воцарилась первобытная тишина. Время остановилось. Шаги утихли. Сердце человека заколотилось, вырвалось из груди и плюхнулось в горшок с хлоркой, испустив прощальный пузырь. Дверь поехала прочь на скрипучих петлях, наполняя светом чулан. На пороге столпились люди. Они не причинили вред несчастному человеку, не сказали о нем плохого слова, только вытаращились на голое тело, обернутое казенной простыней. Минута молчания растеклась в вечность.

— Кто подписал свидетельство о смерти? — спросил мужчина в белом халате и чепчике.

Никто из стоящих за его спиной не признался в содеянном. Дверь закрылась, открылась снова с той же делегацией на пороге. Человек не использовал шанс, не превратился в галлюцинацию, не испарился с места события, только глубже укутался простыней. Человека трясло от холода.

— Что за фокусы? — обратился к человеку врач, но тот лишь стучал зубами.

— Разрешите… — мужчина в костюме растолкал зевак и склонился над человеком. — Как вы себя чувствуете, друг мой? Кто вы? Помните, что произошло? Можете назвать свое имя?

— Его зовут Деев Артур, — ответил за пациента врач. — Все что известно о данном субъекте.

— Мы нашли его водительское удостоверение в кармане брюк, — объяснила женщина.

— Артур! — мужчина потряс несчастного за плечо. — Артур! Вы слышите?!

Костюм мужчины превратился в пятно, смешался со стеной, с кафельными лицами наблюдателей. Блеклый ком полетел вперед по темному коридору без Артура Деева, голоса померкли, красный занавес упал на сцену, отделившую жизнь от смерти. «Меня побили, наверное, — догадался человек. — Пес я бездомный. Если меня побили, значит, так мне и надо».

— Я просил сделать перевязку! — возмущался над телом голос мужчины в костюме. — Я не просил заказывать панихиду…

В следующий раз человек открыл глаза под белым потолком. Его череп стягивал бинт, его рука, обильно смазанная зеленкой, торчала из полосатой пижамы, а тело было укрыто до подбородка. Рядом с кроватью сидел субъект, что тряс его за плечо. Костюм субъекта был небрежно прикрыт медицинским халатом.

— Не закрывайте глаза, Артур. Меня зовут Зубов Георгий Валентинович.

Георгий Валентинович приподнял над подушкой забинтованную голову человека и влил в него стакан воды. Больной не собирался пить. Жидкость пахла травой, булькала в горле. Человек выпучил глаза и едва не поперхнулся, но благодетеля это не волновало.