Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L») - Фред Саберхаген

Боевая программа, вчеканенная в каждого берсеркера, обрекала его на стремление уничтожать любую жизнь, когда бы и где бы они ее не находили. В мрачные века их массовой атаки на скромное пространство человеческих колоний среди звезд они были близки к тому, чтобы вытеснить людей из Космоса. Хотя такие выдающиеся личности, как Карлсен, и уничтожали их основные силы, заставив покинуть центральные области пространства, где доминировал человек, берсеркеры продолжали существовать, и на дальних границах маленького королевства людей, в скромном уголке Галактики, продолжали с ними сражаться люди. Продолжали погибать. Но только не здесь. Только не здесь — вот уже пять столетий.

— Признаю, что его голос как-то трогает меня, внутри, — сказала Селеста, чуть изменив свою позу, а именно — вытянув и снова грациозно поджав свои длинные красивые серебристые нога.

— Он приходит в бешенство чуть ли не каждую минуту, — сказал Шенберг.

— А почему бы и нет? Наверное, все гениальные люди имеют на это право.

Это сказала Атена Пулсон своим красивым контральто. Несмотря на имя, лицо ее имело заметные восточные черты. Она была симпатичнее девяти девушек из любой десятки. Сейчас Атена была одета в простой цельный костюм, почти не отличавшийся от того, что она обычно носила во время работы в кабинете. Она была одной из секретарш Шенберга, самой доверенной.

Суоми проверил маленький кристалл-куб, стоящий на плоскости подлокотника кресла. Он был настроен таким образом, что разговор в каюте проходил мимо записи, на ней оставались слова, доносимые только радио. Он напомнил себе о необходимости пометить куб после того, как он вернется в свои каюты. Обычно он забывал сделать это.

— Как они, должно быть, его ненавидели, — сказала Барбара. Теперь голос ее был протяжен и мечтателен, словно мысленно она была где-то очень далеко.

Атена повернулась к ней:

— Кто? Люди, попавшие ему под руку в такой момент?

— Нет. Машины, ужасные машины, с которыми он сражался. Оскар, вы все это изучали… Расскажите нам что-нибудь.

Шенберг пожал плечами. Казалось, ему не слишком хотелось говорить на эту тему, хотя предмет его явно интересовал.

— Могу сказать, что Карлсен был настоящим мужчиной, и я жалею, что не мог узнать его лично. Но Карлос, кажется, подробнее изучил этот период.

— Поведайте нам, Карл, — попросила Атена. Она сидела через два кресла от Суоми. Суоми специализировался в области психологии дизайна окружающей среды. Несколько месяцев назад он был приглашен для составления планов довольно трудного оформления нового кабинета и офиса Шенберга, встретил там Атену и… теперь был здесь, на космической яхте, на пути к большой охоте. Кто бы мог подумать…

— Да, не упускайте свой шанс, — вставил де ла Торре. Они не слишком хорошо сошлись, хотя трения еще не успели перейти в открытую вражду.

— Знаете, — задумчиво сказал Суоми, — в каком-то смысле эти машины действительно его ненавидели в самом деле.

— Нет, нет, — уверенно сказала Атена, покачивая головой. — Только не машины. — Иногда Суоми испытывал желание ее ударить.

Он продолжал:

— Считается, что Карлсен имел особую способность — выбирал стратегию, с которой берсеркерам не удавалось справиться… В общем, какое-то качество в его таланте вождя, командира не давало берсеркерам возможности с ним справиться. Говорят, что уничтожение Карлсена они оценивали выше уничтожения некоторых планет.

— Берсеркеры создавали специальные машины-убийцы, — неожиданно заговорил Шенберг. — Чтобы добраться до Карлсена.

— Вы уверены в этом? — заинтересовавшись, спросил Суоми. — Я встречал намеки на нечто подобное, но нигде не нашел точного подтверждения, фактов.

— Ну, естественно, — чуть улыбнулся Шенберг. — Если вы хотите изучить вопрос, мало просто навести справки в Информцентре на Земле. Нужно браться за дело самому, раскапывать материалы.

— Но почему?

— Как правило, Информцентр быстро и подробно репродуцировал все и вся, что касалось какого-то справочного материала, имевшегося в каком-либо хранилище данных Земли.

— В банках памяти стоят еще старые цензорные блоки, установленные правительством, не выпускающие информацию о берсеркерах.

Суоми покачал головой.

— Но зачем, великие небеса!

— Просто официальная инерция — некому эти блоки снимать, никто не хочет тратить время. А что касается того, почему эти блоки были поставлены, — то причина вот какова: одно время имелись люди, боготворившие проклятых берсеркеров.

— Трудно в такое поверить, — запротестовала Селеста. Она хотела сказать еще что-то, но ее перебил Карлсен, сердито заоравший на своих подчиненных, что-то насчет технических вещей.

— Это практически конец, — сказал Шенберг, протягивая руку к пульту позади своего кресла. Треск статики в динамиках радио погас. — Дальше идет несколько часов радиомолчания. — Теперь глаза Шенберга беспокойно переместились на астрогационную карту. — И потому было выработано бюрократическое запрещение на некоторую информацию о берсеркерах. Все это прелюбопытнейшая вещь, дамы и господа, но как насчет того, чтобы двинуться к нашей цели, где нас ожидает великая охота?

И даже не делая вида, что он ждет их согласия, он принялся настраивать астрогационный и двигательный компьютеры, которым предстояло доставить их яхту к системе Хантера.[6] До момента прибытия «Ориона» в систему должно было пройти еще семнадцать—восемнадцать стандартных дней. Точный расчет срока перелета был невозможен при межзвездной навигации. Такой полет немного напоминал управление парусником в океане изменяющихся течений, с ненадежными ветрами, которые непредсказуемы в каждую данную секунду времени, хотя общий характер их поведения и является постоянным. Разнообразные звезды, квазары, спинары, пульсары, внутри и вне Галактики — все они оказывали свое воздействие на подоснование пространства, в котором двигались звездолеты. Черные звезды разных размеров вносили свою долю деформирования в материю Вселенной. Межзвездное судно, во много раз обгоняющее скорость света, не несет и не может нести на своем борту весь запас энергии, необходимый ему для перелета. Только обращаясь к гравитационно-инерционным ресурсам Вселенной, получает он необходимую энергию — подобно тому, как парусник обращается к энергии ветров.

В кают-компании продолжала мирно царить искусственная гравитация, но изменение в цвете астрогационной голограммы просигналило — корабль уже в пути. Шенберг поднялся и с наслаждением потянулся, став как бы еще массивнее, чем был на самом деле.