Белая орчанка и оборотень (СИ) - "Li Litvinenko"

Гелиодор помог девушке спуститься с повозки, их окутала сонная лесная тишина, нарушаемая иногда, всхрапыванием лошади. Он выпряг её и, стреножив, отпустил пастись на последней травке. На сухом месте ближе к деревьям, где яркое, сегодняшнее солнце не сильно припекало, но достаточно грело, они развели костер. Гел расстелил на траве припасённые одеяла, стал разбирать корзину с продуктами. На белое широкое полотенце, заменившее им скатерть, он поставил тарелку с нарезанным холодным мясом, корзинку со свежими овощами, порезанный на порционные куски сладкий малиновый пирог, сыр, по виду очень старую бутыль вина и бокалы.

Бёрк взяла с тарелки кусочек сыра и, жуя, наблюдала за оборотнем. Потянув длинными изящными пальцами, за серебряный, с тонкой гравировкой штопор, любимый откупорил напиток, и разлил по высоким бокалам. С врожденным изяществом, один Гелиодор протянул ей.

— Эльфийское, сладкое вино.

Девушка поморщилась. Она пробовало в таверне вино и пиво, пару раз, в праздники отец давал ей хлебнуть из кружки, Берк делала это из любопытства. Напитки ей не понравились, один горький, другой кислятина. Отказываясь, она мотнула головой. Гел засмеялся и вложил бокал ей в руку.

— Попробуй, это тебе понравиться. Уже и не помню, как оно к нам попало. Но чудом и стараниями Тума как-то сохранялось в наших запасах несколько лет точно.

Она подняла тяжелый бокал. Красная жидкость играла в гранях хрусталя, завораживая. Бёрк подумала, что вещи работы красивее и тоньше в руках не держала. Она поднесла к губам бокал и отпила. Да, это вино, было не сравнить с пойлом в таверне. Сладость, сначала, сменялась ягодным, приятным послевкусием. Она почти не отрываясь, выпила весь бокал и с аппетитом облизнулась. Девушка поставила пустой бокал на импровизированный стол и улеглась на одеяло. Есть не хотелось. Почти сразу, выпитое на голодный желудок вино, стало пьянить, вызывая во всем теле сладкую истому. Солнечные зайчики, пробиравшиеся сквозь листву, играя на её лице заставили сощуриться.

Бёрк лениво потянулась и почувствовала, как рядом на одеяло опустился Гел. Она слегка напряглась и глотнула воздух. Только сейчас она поняла, как нервничает.

— Говорят, первый раз бывает больно. — По лицу девушки пробежала тревожная тень страха. — Тело женщины закрыто до того как она созреет. — Проговорил Гел. Он лег набок рядом с ней. — Преграда совсем тонкая и боль быстро проходит. Ты не передумала? Я не буду настаивать. Если не готова, мы не будем с этим спешить.

Он говорил и сам не был уверен в своих словах. Сил отпустить ее, когда все зашло так далеко ему просто могло не хватить. Бёрк лежала с закрытыми глазами, его красивые пальцы погладили её по щеке. Гел видел, что орчанка напряжена и, хотя он безумно хотел её, решил не торопится. С девственницами он дело раньше не имел и мысль о том, что придется причинить ей боль, заставляла нервничать.

— Я готова. — Твердо сказала девушка. Она повернулась к нему и, глядя в глаза, сама потянулась за, первым, сегодня, поцелуем. Её прекрасный оборотень охотно отозвался, его зрачки поменяли цвет моментально став желтыми, зрачок вытянулся.

Не размыкая губ, они начали раздевать друг друга. Бёрк расстегивала пуговицы на его рубашке, обнажая его широкую грудь, а он чуть ли не отрывая их в порыве страсти, на её кофточке. Когда верхняя часть их одежды была снята, они прижались, оплетаясь руками и соприкасаясь как можно сильней. Её не окрашенная в зелёный кожа, была гораздо светлее, почти кипельно белая, а его смуглая от природы и успевшая за лето сильно загореть, была на несколько тонов темнее. Еще он был горячим, как нагретый на солнце камень. Оборотень жадно вдыхал запах орчанки. Особый аромат Бёрк, сводивший всегда его с ума, смешался теперь с терпким ароматом её возбуждения и он засомневался в своей выдержке, боясь спустить ей прямо на живот, не дойдя до самого главного.

Следом за верхом полетели штаны, юбка и чулки с носками, которые они стягивали с себя сами. Уложив её на спину Гел, опустился сверху. Бёрк не стесняясь, широко развела ноги, давая возможность любимому удобно между ними расположиться, оборотень был крупным, почти в два раза больше миниатюрной, от природы девушки. С губ он опустился на груди и начал нежно мять её, постепенно включая в игру язык. Его волосы щекотали ей плечи. Он жадно ловил груди ртом, этот деликатес ему не надоест никогда. Бёрк гладила его, проводя по коже подушечками пальцев, под ней бугрились твердые как морские канаты мышцы. Её руки спустились вниз. Вчера она лишь слегка познакомилась с его детородным органом. И Бёрк разбирало любопытство. Шаловливые пальчики обхватили твердый, большой член, вызвав у Гела стон. Она бесстыдно стала его рассматривать, прервав ласки.

— Большой… — Восхищенно, прошептала она, чем вызвала у Гела грудной смешок.

— Нормальный. — В голосе можно было расслышать себялюбивую гордость.

Его руки тоже не остаются на месте. Они спускаются к укромному уголку и трогают её лепестки, она мокрая и готова для него. Он провел древком члена по влажным складочкам, смачивая его. Приподняв бедра, он приставил головку члена ко входу в ее лоно, Бёрк была расслаблена и раскрыта перед ним. Одной рукой обняв ее за талию, не давая возможности вырваться, Гел качнул бедрами. Головка вошла и почувствовала преграду, еще движение бедер. Берк замычала что-то и уперлась в его бедра руками, не давая двигаться дальше.

— Милая, пожалуйста. — Взмолился Гел, по его лбу выступили капли пота, он часто дышал.

— Больно. — Бёрк пыталась свести ноги.

— Потерпи. Умоляю. — Голос срывался на хрип.

Он закрыл ее рот поцелуем, перехватил её руки и поднял, удерживая над головой. Еще один толчок бедрами, и как будто лопнула натянутая внутри тетива. Бёрк заскулила под ним. Он отпустил ее руки и начал гладить ее, проводя руками по всему телу.

— Все милая, боли больше не будет. — И поцелуями стал сушить текшие у неё по щекам слезы.

Он, продолжая, что-то утешительное шептать ей на ушко, нежно покусывая мочку, снова задвигался. Бёрк начала расслабляться, боль и правда отступила, и по телу побежали волны новых ощущений. Голос Гела дурманил. Он глухо стонал и вбивался в нее с каждым разом глубже и быстрее. Его рука ласкала её сосок, возбуждая ещё сильнее. В её животе разгорелся огонь, с каждым толчком он сильнее стягивался в одной точке. Она откинула голову, выгнулась. И когда пружина в её животе разжалась, унося её к звездам, громко застонала.

— Да! Да! — Гел сделал последний толчок, кончая. Он резко наклонился и укусил ее в основание шеи. От неожиданности Бёрк дернулась. Он сильнее стиснул зубы и захрипел, изливаясь в нее. По его спине тек пот, он мелко дрожал и все еще постанывал. Оторвавшись от ее шеи, он зализал место укуса, стирая языком выступившие капли крови.

Некоторое время, они оба приходили в себя, тяжело дыша. Гелиодор перевернулся на спину, увлекая за собой Бёрк. Он уложил ее сверху на себя и стал гладить ей спину.

— Ты укусил меня? — Удивленно спросила Бёрк позже, когда немного опомнилась.

— Да. Если хочешь, можешь тоже меня укусить. — Гелиодор, лежал, прикрыв от удовольствия глаза и довольный собой, улыбался.

— Зачем? — Непонимающе уставилась на него Бёрк.

— Есть у волков такой обычай… — Расплывчато объяснил Гел.

— Но ведь тебе будет больно.

— Вовсе нет.

В глазах Бёрк загорелся озорной огонек. Она наклонилась, глянула на него, давая последний шанс отказаться. Но Гел с вызовом даже, откинул немного голову назад, подставляя тоже место, что пострадало от его зубов у Бёрк. Ее маленькие зубы вонзились в кожу, явно стараясь прокусить. Когда разжала зубы и посмотрела на место укуса, увидела что там, выступило несколько капель крови. Повторяя за ним, она слизнула их и еще нежно, как бы от себя, поцеловала ранку.

— Моя. — Тихо сказал Гел, обнимая малышку.

Они провели на той поляне весь день и на хутор вернулись уже в темноте, счастливые и довольны.