Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

бесперспективном споре.

– Не могу, ты ж за главного…

Оперативно наведя справки по своим каналам, Заур Имранович как человек

дальновидный и расчетливый, признал право руководства следствием за ревизором из

Москвы и не собирался вставлять палки в колеса. Напротив, готов был оказать всяческое

содействие всей мощью южноморского УФСБ. Но чтобы его действия не выглядели

полной капитуляцией, держался уважительно, но подчеркнуто холодно и независимо,

обращался на «ты», демонстрируя равенство положений.

Леднев откинулся на спинку кресла, пристально взглянув в непроницаемое лицо

Хаджиева, перечеркнутое от брови до скулы застаревшим шрамом, и только сейчас

заметил в руках того пластиковый пакет для вещдоков, в котором лежал… небольших

размеров пистолет. Лучшего подарка ожидать было нельзя.

– Свежий, еще порохом пахнет. – Заур бросил находку на стол, явно ожидая

аплодисментов. – Криминалисты обнаружили пальцы, обещают их идентифицировать в

кратчайшие сроки. В магазине не хватает одного патрона. Думаю, именно из этого ствола

и завалили Бориса Андреевича.

Происходящее больше походило на сон, нежели на реальность. Обнаружение орудия

убийства позволяло надеяться на скорое раскрытие преступления по горячим следам.

– Где нашли?

– Мои бойцы вслед за вашими проверили все углы и закоулки, – не мог Хаджиев не

пройтись вскользь по милицейскому прошлому Леднева, не уколоть слегка, показав

профессионализм собственной службы и низкий уровень подготовки полицейских кадров.

– А он лежит тихонечко, голоса не подает, вида не кажет. Схоронился в урне, где

сотрудники администрации в будни курят, в северном крыле возле запасного выхода.

– Киллер мог там пройти?.. Тогда понятно, почему постовой на входе не видел никого

подозрительного.

– Дык, закрытый он, – хохотнул Заур Имранович. – Лет несколько уже закрыт. Это ж

пожарный выход! – в словах сквозила ирония российской действительности. – Сам же

понимаешь, пожинспектора сюда на пушечный выстрел не пустят.

Василий Петрович поднялся из-за рабочего стола и присел в низкое кресло напротив

начальника УФСБ. Взял в руки упакованный в пластик «Вальтер», блестящий покатыми

воронеными боками.

– Точно закрыт?

– Лично удостоверился, – заверил Хаджиев.

– Надо все же проверить: может, пользовались недавно, – не унимался Леднев.

– Уже! Дал указание экспертам.

Трудно было поспорить, что несмотря на неукротимый нрав, свойственный многим

выходцам с Кавказа, с Хаджиевым приятно работать. Леднев смотрел на горца, небрежно

расположившегося на диване, в темно-синем дизайнерском костюме, в расстегнутой у

ворота сорочке, плотно охватывающей бычью шею, на его ехидную усмешку, застывшую в

уголках губ. И вдруг представил его совсем в иной обстановке, более подходящей образу:

на привале возле огромного валуна, облаченного в камуфляж, с раскалившимся на солнце

калашниковым наперевес. И ухмылка его сразу обрела смысл: прошедший воду, огонь и

медные трубы, Заур открыто смеется над жизнью.

– Что думаешь?

– Хрень какая-то получается, – Заур Имранович задумчиво почесал ладонью коротко

стриженный затылок. – Какой-то киллер-недоделок у нас вырисовывается. Тайно проник в

здание администрации, незамеченным пробрался в кабинет Штурмина, грохнул советника

и испарился. Начало – изумительное. А дальше?

– А дальше начал косорезить, – подхватил Леднев. – Оставил на столе

предположительно предложенную ему чашку кофе, позволив нам считать, что убийца был

знаком с жертвой. Гильзу подбирать не стал. Теперь понятно – ствол скинул здесь же.

Только зачем его надо было уносить с места преступления? Почему нельзя было бросить

там же, сразу после выстрела?.. Ну, а пальцы – это перебор, который вдребезги разбивает

версию о предумышленном убийстве.

– И я о том же, – Хаджиев подался вперед. – Думаю, мы стали жертвой стереотипов, с

удовольствием поверили в версию, в которую очень хотели верить: люди, подобные

Штурмину, не погибают просто так, случайно. Хотя налицо спонтанные, необдуманные

действия преступника. Все его поступки имеют исключительно эмоциональную окраску.

– Случайность? Аффект? – Василий Петрович искал возможные версии. Лежавшая на

поверхности при ближайшем рассмотрении не выдержала никакой критики.

На лбу Хаджиева заложилась глубокая складка, точно зародившаяся глубоко в мозгу

мысль оставила за собой борозду.

– Найдем, откуда ноги у «Вальтера» растут – найдем убийцу, – заключил он.

– Тогда занимайтесь пистолетом, а мы отработаем окружение советника. Если

преступник свой, он обязательно должен быть где-то рядом, обязательно должен

нервничать сейчас, места себе не находить, – постановил Леднев. – Так что пойдем с

разных сторон и возьмем его тепленьким.

Заур, соглашаясь, кивнул головой. Вокруг советника крутилось столько людей, что

Следственному управлению совместно с полицией при всей старательности и недели не

хватит, чтобы допросить всех, кто был с ним тесно связан: чиновники различного ранга (с

ними обязательно возникнут проблемы); сотрудники правоохранительных органов (с

этими тоже, при том, что и Хаджиев, и Панов гипотетически могут входить в круг

подозреваемых); партнеры по инвестиционным проектам с администрацией края, которые

курировал Штурмин; родственники, друзья, соседи. Он же собирался за считанные дни

выяснить всю подноготную орудия убийства, нисколько не сомневаясь, что не

искушенный в вопросах конспирации профан не мог не наследить при приобретении

пистолета.

– Но выстрел был всего один…

– Один, – согласился Заур.

– И пуля легла четко между глаз. Как по написанному. Разве так может выстрелить

человек, для которого убийство – не профессия?

– Повезло! – без доли сомнения заверил Хаджиев. – Еще в молодости в Карабахе я

лично видел, как жена офицера дислоцированной там воинской части, схватив автомат, не

целясь, двумя одиночными уложила двоих шайтанов, вломившихся к ней в дом. Каждому –

по пуле в сердце. До этого она ни разу в жизни не держала в руках оружия страшнее

кухонного ножа. В стрессовой ситуации люди способны творить чудеса, поверь.

Леднев кивнул, продолжая сомневаться: мне бы твою уверенность.

– Добавь к уже названным косякам, допущенным убийцей, что пистолет был без

глушителя. Несмотря на субботний день, в администрации полно народа, многие могли бы

слышать выстрел.

– По заверениям экспертов, смерть наступила рано утром. В здании кроме постового

на входе никого не было.

– Вот я и говорю: не профессионально. Идти на убийство и вместо того, чтобы

хорошо подготовиться, надеяться, что никто не услышит?

– Надо искать мотив! – Леднев прихлопнул ладонью по столику. – Будет мотив,

очертим круг подозреваемых. – Он замолчал, а затем, глядя в глаза Зауру, спросил, – А что,

по-твоему, представлял из себя Борис Штурмин? – в его голове уже сформировался

четкий образ советника губернатора, который необходимо было дополнить

некоторыми штрихами. – За что на него могли покушаться?

Начальник УФСБ задумался, не торопясь с ответом. Извлек из кармана пиджака

пачку сигарет, зажигалку. Прикурил и долго смотрел, как струйка сизого дыма медленно

поднимается к потолку.

– Мешал многим… Сложный был человек. Двумя словами не опишешь. Война,

контузия, затем снова война. Это, знаешь ли, закаляет и держит в тонусе. Решения

принимал молниеносно. Если что не по его, рубил шашкой, не задумываясь. Многих

людей поломал, многим жизнь испортил. Так что желающих с ним поквитаться – пруд

пруди. Очередь – на годы вперед. Но при всем справедливый был, ничего не скажешь. В

ситуации разбирался досконально, каждую мелочь учитывал.

– Имена назвать можешь?

Вечная ухмылка Заура стала циничнее.

– Для начала сходи в кадры краевой администрации, возьми личные дела сотрудников

и начинай по списку. Затем иди в главк МВД и – по тому же алгоритму. От начальства и по

всей иерархии. Чтобы время сэкономить, тех, кто на земле службу несет, трогать, пожалуй,

не стоит. У них у единственных к Штурмину не было претензий. А остальные… Или