Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

удержать в руках.

Вновь потерев подбородок, Валентин вздохнул.

– Уфф!.. Разные ситуации бывали: иногда я отпрашивался, было, раз заболел, так

Борис Андреевич две недели сам себя катал. Потом сказал, что это было в первый и

последний раз, – он сверкнул глазами, озаренный приятными воспоминаниями. – В отпуск

я уходил как-то. Но Штурмин не жаловал мои отлучки… Хотя справедливости ради надо

отметить, что отпускал меня бывало раньше, говорил, что сам справится. Я же не робот, я

не могу трудиться без сна и отдыха.

– А он мог?

– Мог! – без запинки, с восхищением ответил Дергач.

– Но чтобы самому поехать куда-то, скрыть от вас поездку, такого не было? – уточнил

Леднев.

– Нет, не было, – категорично замотал головой Валентин. – Да и нечего ему было

скрывать от меня. Водитель же знает все про своего шефа, всю подноготную.

– Вот мне бы и хотелось ее узнать, – пояснил Василий Петрович.

Дергач долго думал, скрипя извилинами, морщил лоб, подгоняя воспоминания, потом

поднял недоуменное лицо, взглянув на собеседника.

– Так нечего рассказывать. Борис Андреевич трудоголиком был до мозга костей. Жил

работой и семьей. На работе проводил времени больше, но жену и детей от того любил не

меньше. Рвался к ним при любой возможности. А из дома бежал на работу. Так и носился

по кругу.

Вот и он точно так же ходит по кругу, подумал Леднев. Топчется на месте и никак не

может сдвинуться: ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад. Словно врос корнями в этот

треклятый кабинет, в приемную, в здание администрации.

– С кем он встречался в последнее время? – повторил он свой вопрос.

– Весь график встреч, на сколько я знаю, есть у Верочки, секретаря Бориса

Андреевича. Ничего необычного. Он активно вел переговоры с инвесторами по проектам

финансовых вливаний в край, которые находились под его патронажем. Я возил его

несколько раз к ним, но имен не назову. Дважды встречались в Академии

предпринимательства, несколько раз в Романофф-холле. Но Штурмин всегда оставался

удовлетворен результатами, говорил, что все идет хорошо, и боялся какого-либо срыва…

– Почему?

– Как сказать? Суеверный был. Завидев черную кошку, обязательно поплюет трижды

через левое плечо, если возвращался, забыв что-то – непременно в зеркало посмотрит.

Всегда считал, что первый блин должен быть комом – тогда дальше дело отлично пойдет.

А здесь все, как по маслу текло, и он ждал возможных затруднений.

– Может, все же какие-то проблемы возникли?

Активно роясь в воспоминаниях, Валентин не мог обнаружить в них ничего

подозрительного, что натолкнуло бы следствие на след убийцы.

– Да нет. Все штатно шло. Никаких отклонений или волнений. Единственное, о чем

Борис Андреевич переживал, что с трудом успевает выполнять поставленные задачи,

изредка жаловался, что устал и хотел бы уйти на покой.

– Интересно. – Леднев искал в словах водителя подтекст. – А у Штурмина были

возможности оставить государственную службу? Я имею ввиду, в большей степени

финансы… Неработающая жена, двое несовершеннолетних детей…

– Не мне судить, – Дергач насупился, по всему видно было, что не привык совать нос

куда не следует, – но у него пенсия по выслуге, участник боевых действий… Это, конечно,

крохи… Зато от бизнеса, я уже говорил, кое-что осталось… Борис Андреевич рассказывал

как-то, сильно раздосадованный отношением губернатора к себе, что если отважится

плюнуть на все, то денег ему хватит, чтобы «скрасить скромную старость». Сказал, что

шиковать не получится, но с голоду не умрет.

– А дополнительные доходы?

Ледневу вдруг показалось, что, задав вопрос, он сунул голову в пасть разъяренному

тигру. Почему-то интерес об источниках обогащения советника губернатора неизменно

вызывает нескрываемую агрессию. Но Валентин Дергач сдержался.

– Вы про взятки? Нет!

– Я совсем не про взятки, – отмел подозрения Василий Петрович, – а про возможности

Штурмина извлекать доход откуда-то еще. Участие в бизнесе, личные инвестиции,

рентный доход, да мало ли…

– Нет. Он же в крае на виду был, обязательно бы заметили и позором заклеймили:

главный борец с коррупцией использует служебное положение. Нет. Был гол, как сокол!

– А если не в крае? – предположил Леднев.

– Нет. Я бы знал. Он же меня не за подчиненного считал, а за друга, боевого

товарища. Из одного котелка кашу ели, вместе из окружения выбирались. Не было у него

секретов. И доходов никаких, кроме вознаграждения за службу не было. Он порядок

навести хотел, а грязными руками этого не сделаешь.

– Ясно.

Было ясно, как день, что все сотрудники краевой администрации вольно или

невольно возвеличили образ советника Штурмина, возвели его в ранг святого и любое

подозрение в его адрес воспринимают как личное оскорбление. Что ж, видно он и впрямь

умел ладить с людьми, мог преподнести себя с лучшей стороны, а каков он на самом деле –

покажут следственные действия ближайших дней. Главное, чтобы следствие не попало

во власть колдовских чар, которые могут быть навязаны свыше.

– Тогда у меня, наверное, последний вопрос…

Подавшись вперед, Валентин приготовился внимательно выслушать его и, не мигая,

смотрел на Леднева.

– Как Штурмин проводил свободное время?

Стукнув себя ладонью по колену, Дергач закатил глаза.

– Да никак! Говорю же, не было у него свободного времени. Он работал, не покладая

рук. А каждую свободную минуту с семьей проводил, к детям спешил… Хотя детям-то он

не слишком нужен оказался. Кому в пятнадцать лет отец рядом необходим? Думают, что

сами умные…

– С детьми проблемы были?

– Нет. Ровные отношения складывались. В кино ходили, спортом вместе занимались.

Борис Андреевич себя всегда в форме держал. Когда только время находил?.. Короче,

нормально жили, не хуже других. Только Борису Андреевичу хотелось их тискать, ласкать,

целовать и обнимать. На руках качать, чтобы они к нему прижимались. Сам рассказывал

не раз. Мечтал. Но это раньше надо было делать, тогда, когда автомат в руках был, когда

по горячим точкам мотался. А сейчас поздно уже… Я подтрунивал иногда, советовал,

чтобы еще себе родил кого-нибудь. Но он не отвечал, отмалчивался…

Ощущения, описываемые Валентином, были знакомы Ледневу и не вызывали

сомнений. Его-то дети уже выросли и ушли в автономное плавание, но чувство

недосказанности навсегда укоренилось в отношениях. Ему тоже не хватало их детства: в

воспоминаниях остались только редкие улыбки, спокойное дыхание и закрытые глаза,

когда он глубокой ночью возвращался домой. Зато в изобилии присутствовали засады,

допросы, затхлый запах мертвечины, трупы с опарышами и бесконечные рапорты,

рапорты, рапорты…

– Но должно же быть у Штурмина хобби?! Рыбалка, охота…

Валентин кивнул, соглашаясь.

– Должно быть. Но не было! Времени не оставалось. Пожалуй, жена и дети и

являлись его хобби на протяжении всей жизни. С ними он отдыхал душой, к ним всегда

спешил и никогда не успевал… А охота?.. Он после войны оружие в руки брать

отказывался. Говорил, что уже достаточно убивал…

Продолжать разговор казалось бессмысленно. Борис Андреевич Штурмин – рыцарь

без страха и упрека, со своими мелкими недостатками, но близкий к идеалу. Говорят, что

смерть выбирает лучших. Может, люди правы и стоит им верить?

5

– Не помешаю?

Не дожидаясь ответа, Заур Хаджиев вошел в кабинет и плюхнулся не перед

занимавшим место хозяина кабинета Ледневым, а на двухместный диванчик возле столика

для переговоров. Беспечно скрутил голову стоявшей здесь же пластиковой бутылке и

плеснул воды в стакан. Настроен он был намного радушнее, чем при первой встрече.

– Стоило только подключить моих ребят, как дело сдвинулось с мертвой точки. – Его

слова прозвучали не без самолюбования. – Я сразу говорил, что это наша юрисдикция, а

не Следственного управления.

– Ну и забери дело себе, – буркнул в ответ Леднев, не желая ввязываться в

межведомственную борьбу, занимать чью-либо сторону в абсолютно беспочвенном и

бесперспективном споре.