Край моря - Татьяна Алхимова

Процессия остановилась. Небывалая тишина повисла над пристанью, только слышно было, как волны разбиваются о камни и борт корабля. Носилки занесли по узкому трапу на корабль, и только тогда, когда трап был убран, швартовы отданы, Ивар поднялся и подошёл к борту. На него смотрели чуть ли не все жители деревни. И у самого края стояли три одинокие женщины. Даг поддерживал бабушку, Муса служил опорой для Аники. И только мать не подпускала к себе никого. Губы её беззвучно шевелились, и Ивар знал, что она силится сказать. Имя. Его имя.

Глава 9.

Корабль медленно удалялся от берега, покачиваясь на волнах. Ивар не отходил от борта, стараясь запомнить каждую мелочь. Внутри сердца поселилось нехорошее чувство, подсказывающее, что он видит всё это в последний раз. В голове ещё слышался надрывный женский плач и звук глухих, тяжелых шагов матросов с ношей на плечах. Команда за спиной Ивара действовала слаженно, проверяя такелаж, паруса, трюм. Боцман раздавал четкие команды, стоя у руля. Небольшой двухмачтовый корабль вдруг показался Ивару игрушкой в руках Океана. Крошечная щепка во власти безграничной морской силы. И эта щепка всё дальше и дальше уходит от родных берегов, от незыблемой громады земли, что породила её и могла бы сберечь. Но жемчужина – как насмешка – порождение суши, спрятана там, где у человека нет власти, и даже самая большая сила и смелость превращаются в ничто, разбиваясь вдребезги пред лицом Океана, как волны о скалы.

– Капитан! – обратился к Ивару матрос, мужчина лет тридцати, русый с совершенно бледными серыми глазами.

– Да, – он повернулся к нему и попытался сбросить с глаз пелену прощания.

– Трюмы заполнены, проверены, команда готова. Боцман просит сообщить курс.

– Отлично.

Ивар медленно пошёл в кормовую часть корабля, поднялся на палубу к боцману, стоявшему у руля. Опытный моряк, уже повидавший внуков, с густыми черными бровями и совершенно седой при этом головой. Этот человек вызывал уважение всем своим видом. Но только лишь из-за безупречной репутации и огромного желания увидеть жемчужину своими глазами, Ивар согласился взять его в команду.

– Гурдаг, – обратился он к боцману, – держи курс на запад. В открытое море. Посмотрим, какой будет ветер, общее направление ясно, а в остальном – по ситуации.

– У тебя есть какой-то маршрут, или наитие?

– Маршрут. Позже я тебе нарисую карту.

– Надеюсь, обойдется без бурь, – прошептал боцман, чуть подумал и ответил сам себе, – не сезон. Обойдется. Я только об одном тревожусь, – холодно добавил Гурдаг, косясь на Ивара. – Где воду и припасы брать будем, если суша по дороге не попадется?

– Попадется, – утвердительно кивнул Ивар, сам не зная, встретится ли им что-то кроме воды по пути или нет. Да и конкретного пункта назначения он тоже не знал. Нужно просто плыть на Запад. – И ещё кое-что. Бури будут. После долгого пути на Запад, мы встретим порог бурь, преодолеем его, – хорошо. Дальше нас встретят опасные мели, а вот уж после них… После них и поговорим, Гурдаг. Опроси команду ещё раз, те, кто боится – пусть садятся в лодки и плывут обратно к берегу. Их смерти моей совести ни к чему.

Боцман хотел было что-то ответить, но встретив решительный и смелый взгляд Ивара, только кивнул. Он спустился к команде и минут десять беседовал. Ивар видел, как серьезно матросы слушают его, покачивают головами в знак согласия, переглядываются, но ни на одном лице он не увидел страха или сомнения. Значит, каждый из них – на своем месте, готов к испытаниям и может быть надежной опорой в плавании. Во всяком случае лучше думать именно так.

Ивар отдал команду приготовить пустые бочки, чтобы собирать дождевую воду, распределил матросов для вахты, лично проверил трюмы и каюты. Муса и Даг прекрасно потрудились: всё было в полном порядке, даже придраться не к чему. Это – опыт. Сколько раз к своим годам Ивар успел побывать в плавании он даже не помнил, бросил считать на пятидесяти, а с тех пор уже три года прошло. Обычно путешествие в море занимало не более недели, реже – две. Теперь же предположить о длительности ничего было нельзя. Пожалуй, на корабле это понимали все, только вслух не говорили.

Каждый моряк знает, о чем стоит говорить в море, а о чем – молчать. Никто никогда не вспоминает семью, не заводит разговоров о доме и суше, не ругает Океан и не сетует на него. Про погоду только краткие сводки и предположения. Нужно стать самыми неприметными созданиями в пучине Океана, чтобы он сжалился, сделал вид, что не замечает корабль, тогда есть шанс вернуться и с уловом, и живыми. Но это плавание – исключение. Океан догадается, куда и зачем отправился Ивар. Он уже знает. Так есть ли хоть какой-то шанс?

– Капитан! Матросы спрашивают, будут какие-то особые правила? Они видели ритуал и задаются вопросами. Никто не собирается покидать корабль, но ясность нужна всем нам. Поговорите с командой, – Гурдаг вернулся к рулю.

– Да, я и сам хотел объясниться, – Ивар осторожно провел по руке, ощущая под легкой тканью рубашки свежие рубцы. Он вышел к команде, остановился перед этими умелыми матросами, каждый из которых был опытнее и старше него, каждый из которых поверил ему, совсем ещё молодому моряку. Сделали они это из-за того, что уважали Кмара, или из-за отчаяния, или так же, как и Ивар желают найти жемчужину? – Знаю, что вас мог напугать и удивить ритуал погребения. Так нужно. Древние предания говорят о том, что найти жемчужину может лишь тот, кто порвал все цепи, связывающие его с землей, с сушей. Поэтому мать моя похоронила своего сына раньше времени, забыла, как произносится моё имя и не смеет больше пролить ни одной слезинки. Именно поэтому моё тело чисто и безгрешно, – пять лет назад я дал обет безбрачия. И именно поэтому моё тело – карта, – с этими словами Ивар задрал рукав рубашки, обнажая свежие раны. – Я сделал всё, что только мог ради поиска жемчужины. И уверен, что с вашей помощью преодолею все невзгоды. И тогда, все те, кто остался там – он неопределённо кивнул в сторону, – обретут счастье. Сквозь тучи проглянет солнце и уже никогда не станет покидать нас, дожди и бури прекратятся, лишь изредка напоминая о себе, поля расцветут яркими цветами, а в наших домах тепло будет не только от очага. Я не обещаю вам достижения края, не обещаю китов и не знаю, опустятся ли