На гонках в Ле-Мане - Луи Бодуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Браво! — воскликнул Сен-Жюст, радуясь, что его команда заработала очко.
«Ронжье будет доволен, — подумал он, — но и слегка задет. Тем лучше».
Кандидо вновь смешался с толпой, не удовлетворив любопытство Пьера. Какой еще сценарий придумал Фабиен?
Первое, что Сен-Жюст увидел в комнате, служившей Фабиену КП, была спина Доротеи. Облокотившись на маленький столик, она сидела лицом к стене с наушниками на голове, не произнося ни слова.
Еще не было трех часов. Риотт не появлялся. Фабиен со стаканом в руке, болтая ногой, сидел на письменном столе и смотрел на Сен-Жюста с довольным и насмешливым видом.
На этот раз, если судить по изумленному взгляду Пьера, маленький сюрприз, приготовленный Фабиеном, удался.
— Не удивляйся, — сказал детектив, — если Доротея не повернулась, чтобы поздороваться с тобой. Она прослушивает все, что происходит в кабинете у Танаки.
— У Танаки? — повторил ошеломленный Пьер.
— Да, у Танаки, — ответил Фабиен. — Около часа назад я установил у него в кабинете микрофон. Он сделал глоток и снова заговорил:—Наушники и микрофон — это часть «игрушек», которыми я увлекаюсь. Я их купил в Нью-Йорке несколько месяцев назад. Самое смешное, что они сделаны в Японии!
В этот момент Доротея обернулась, радостно улыбнулась, увидев Сен-Жюста, приподняла один наушник и разочарованно заметила:
— В кабинете, наверное, никого нет. Я ничего не слышу.
Сен-Жюст съязвил:
— Может быть, аппарат не работает или плохо установлен микрофон.
Фабиен с презрением отмел это предположение:
— Ничего подобного! Десять минут назад слышны были голоса.
Сен-Жюст присел на другой край письменного стола. Его интересовало, как удалось детективу установить микрофон в кабинете японца. Но, раздраженный самодовольным видом Фабиена, он решил его ни о чем не спрашивать. Пьер посмотрел на часы — почти три. Скоро придет Риотт.
Фабиен сдался первый:
— Ты не спрашиваешь, как я умудрился установить микрофон в кабинете Танаки?
Сен-Жюст невозмутимо взглянул на него:
— Думаю, что скоро это узнаю.
Фабиен показал на два больших чемодана в углу кабинета и объяснил:
— На всякий случай я привез из Парижа различный материал, в том числе микрофон. Я знал, что Танака открывает на трассе японский ресторан и, следовательно, у него будет там кабинет. Отсюда я сделал вывод, что в нем расположится КП преступников и будут вестись интересные разговоры.
Сен-Жюст согласился, признавая логичность рассуждений Фабиена. Детектив продолжал:
— Я осмотрел ресторан. Он двухэтажный, но я быстро установил, что Танака устроил себе кабинет на первом этаже. Тогда я разработал целый сценарий. В этой сутолоке не будет подозрительным, если Доротея и Кандидо изобразят ссору перед окнами кабинета Танаки. В конце концов Доротея выходит из себя и швыряет в Кандидо пивную бутылку, но так неловко, что разбивает окно в кабинете Танаки. Ну как? Соображаешь?
Сен-Жюст кивнул головой.
— Конец первого действия. Кандидо и Доротея исчезают. Я жду пять минут, появляюсь в ресторане и представляюсь как стекольщик, работающий на трассе. Японцы приняли меня с низкими поклонами, чрезвычайно вежливо и оставили на некоторое время одного в кабинете вставлять стекло. Я воспользовался этим и прикрепил микрофон под крышкой письменного стола.
Затем он повернулся к Доротее:
— Радости мало все время сидеть с наушниками. Через два часа Кандидо сменит Доротею. Но потребуется подкрепление, если мы хотим продержаться все двадцать четыре часа.
Сен-Жюст пообещал прислать ему Риотта. Он был доволен вдвойне. Во-первых, это была новая победа над полицией; во-вторых, он радовался, что с самого начала доверился Фабиену.
Он дружески похлопал детектива по плечу:
— Знаешь, ты не дурак! — сказал он ему.
— Будем надеяться, что микрофон хорошо установлен,— скромно заметил Фабиен. — Я пользуюсь им впервые.
— Успокойся, — сказал Пьер. — В любом случае я не собираюсь пока говорить об этом Ронжье. Всегда успеем это сделать, если получим интересную информацию.
В дверь постучали. Сен-Жюст взглянул на часы — ровно три. Риотт был пунктуален.
XVI
В сведениях, которые Риотт принес из ложи прессы, не было ничего нового. И он сам первый это признал:
— За победу будут бороться пять марок: «Матра», «Феррари», «Порш», «Хонда» и «Игл». Прошлогодний победитель — «Матра» — должен подтвердить свою репутацию. Она, конечно, фаворит болельщиков. Опыт инженеров и гонщиков «Матры» дает право считать, что она имеет реальные шансы на победу.
«Феррари», которую финансирует «Фиат», приложила максимум усилий. Уже десять лет итальянцы не побеждали в Ле-Мане, и их престиж от этого пострадал. Им необходима победа, чтобы вновь завоевать популярность.
После всех своих побед «Порш» утратила интерес к Ле-Ману и использовала свои успехи в коммерческих целях. Но в автоспорте быстро забывают тех, кто отсутствует. И в этом году «Порш» вернулась не просто ради участия. Немцы — люди осторожные и самолюбивые. Вполне вероятно, что на финише «Порш» будет не последней.
Что касается «Хонды», здесь ситуация иная. Японцы — «короли» мотоцикла — хотели бы теперь внушить почтение и к своим автомобилям. Но специалисты считают, что у «Хонды» очень мало шансов выиграть гонку. Готье утверждает, что их машины развивают большую скорость, но обладают малой выносливостью. В первые часы гонки они покажут хорошие результаты, но надолго их не хватит.
Наконец, остается «Игл». Она в третий раз будет пытаться одержать победу в Ле-Мане. Опять-таки Готье считает, что «Игл» с турбинным мотором — это автомобиль будущего. «Я думаю,— сказал мне Готье,— что им удалось избавиться от некоторых конструктивных недостатков, ничего не потеряв в скорости и выиграв в прочности». Готье, как и многие другие специалисты, считает их фаворитами.
Фабиен прервал Риотта:
— Поскольку они фавориты, надо полагать, «Игл» в первую очередь является мишенью для преступников?
Риотт покачал головой, вопросительно глядя на Сен-Жюста. Тот ответил:
— «Игл» имеет покровителя. — Он пояснил: — Тони Ричардсон рассчитывает на победу автомобилей «Игл», чтобы увеличить во всем мире продажу печенья «Игл» и других пищевых продуктов под этой маркой. Возможно, что, выведя из строя «Игл», преступники хотят уронить престиж Ричардсона. Но поскольку победа в Ле-Мане — это огромный выигрыш в коммерческом плане, то жертвой Танаки и его друзей могут быть все марки, названные Риоттом.
Фабиен посмотрел на Доротею и прошептал:
— Будем надеяться, что мой микрофон разъяснит ситуацию.
Было четверть четвертого, когда Сен-Жюст покинул комнату Фабиена; до начала гонок оставалось еще сорок пять минут, которые ему некуда было девать. Тогда он вспомнил об угрозах Эстева. В глубине души Сен-Жюст признал, что дядя прав.
«Хоть Гонин мне и неприятен, — сказал он себе, — надо признать, что в данном случае я ущемляю его интересы. На его месте я бы разозлился. Эстев прав. Наше соперничество внутри газеты может только нанести вред "Суар"».
И, покаявшись таким образом, Сен-Жюст принял великое решение. Он направился к телефонной кабине и заказал разговор с «Суар».
Решение, которое он принял, было героическим и немного даже для него унизительным. Короче говоря, оно ему дорого досталось, поэтому, заказывая Париж, он оставил себе маленькую лазейку: «Если через четверть часа не получу разговор, я все отменю».
Прошло всего пять минут, когда телефонистка произнесла:
— Париж, шестая кабина!
Направляясь к этой шестой кабине, он улыбнулся и прошептал:
«Сквозь тернии — к славе».
Телефонистку в «Суар» он попросил соединить его с Гонином, надеясь все же, что тот не окажется на месте. Но он был у себя. Когда секретарша сообщила Гонину, что его вызывает Сен-Жюст, он приказал немедленно соединить.
Вкратце изложив Гонину всю историю, Сен-Жюст сказал:
— Я понимаю, что это дело выходит за рамки моей рубрики. С другой стороны, поскольку преступники считают, что я мертв, в случае успеха я не смогу его использовать как репортер. Мы на сто километров опередили всех наших коллег, и я подумал, что в интересах газеты лучше вам все рассказать.
Гонин наслаждался, слушая Сен-Жюста. Будучи человеком трезвым и практичным, он предполагал, что Сен-Жюст действует небескорыстно, и размышлял: «Он испугался убийц, а если дела пойдут плохо, он опасается головомойки от Эстева. Вот хитрец!»
Вслух Гонин произнес как мог любезнее:
— Вы приняли мудрое решение, и я благодарю вас от имени газеты. Это дело действительно может нам принести популярность. Гримбер в настоящее время находится в Париже. Завтра утром он будет в Ле-Мане.