Снежинск – моя судьба - Борис Емельянов

В 1969 году он стал персональным пенсионером союзного значения, а в марте 1970-го, неожиданно для многих заводчан, оставил пост директора, который занимал 15 лет, перейдя на должность старшего инженера-технолога ОГТ. Нередко я видел его в обеденный перерыв за шахматной доской с самыми разными партнёрами: тогда в управлении завода шахматами увлекались многие, тем более что столовая находилась в том же здании, и после обеда всегда оставалось минут двадцать – тридцать свободного времени.

Спустя год Николай Александрович вместе с супругой Марией Александровной уехал в построенную на вложенные им средства кооперативную квартиру в Селятино, в Подмосковье.

Неожиданное приобретение

1969 год оказался для меня не только насыщенным общественными делами и освоением должности заместителя начальника цеха, но и ещё одним событием, которое привнесло в мою жизнь новые, неведомые до этого ощущения: в октябре я купил автомобиль. Это был «Запорожец» последней модели. В наши с Людмилой планы это не входило, поскольку на покупку машины у нас не было ни рубля. Уговорил меня на этот шаг наш друг Володя Легоньков, который до этого уже несколько месяцев обучал меня – без особого моего желания – навыкам вождения на своей «Волге». Проблема же с деньгами решилась очень просто: я занял все 3 тысячи рублей у начальника 202-го цеха Юрия Ивановича Шоврина с обязательством вернуть долг через год. Ни о каких процентах и расписках тогда не могло быть и речи: все верили друг другу на слово. Деньги я вернул в установленное время…

Автомобиль сразу же занял в моей жизни чуть ли не главное место: я быстро сдал экзамены, получил права и готов был проводить за рулём всё свободное время. Я охотно откликался на просьбы моих знакомых куда-либо их отвести – в том числе в аэропорт «Кольцово» или в Челябинск. В какой-то момент мне показалось, что я прекрасно освоил вождение и со мной ничего неприятного не может случиться. Вскоре я понял, что сделал неверный вывод: самоуверенность улетучилась после двух неожиданных «промашек». Первая случилась, когда я поехал кого-то встречать с поезда в Челябинск. Было позднее зимнее время, дорога казалась отличной, и я с удовольствием преодолевал расстилающееся передо мной серое ровное полотно, совершенно свободное от снега. И вдруг, после лёгкого притормаживания перед какой-то неровностью, меня резко повело к правой обочине. Машина стала неуправляемой и врезалась в высокий придорожный снежный вал. Я не успел даже испугаться, пока не понял, что выбираться из сугроба придётся самому, так как ни попутные, ни встречные машины не появлялись. Собравшись с силами, в несколько приёмов, дёргая «Запорожец» то за передний, то за задний бамперы, к великой радости, я освободил автомобиль из сугроба. Во время этих «героических» манипуляций я понял, что дорога, казавшаяся мне чистой, покрыта тонким слоем льда.

Вскоре после этого случая вторая оплошность случилась в Каслях. Был выходной, и мы с Люсей решили съездить на местный рынок, который в то время состоял из двух – трёх прилавков и хозмагазина. Подъехав к месту стоянки, я развернулся, чтобы удобнее поставить машину, и лихо дал задний ход. Перед этим я заметил стоящий неподалёку бетонный столб, но совершенно неожиданно въехал именно в него, сильно помяв задник машины. Было, конечно, очень досадно, но я стал менее оптимистично оценивать свой водительский опыт.

Куда более серьёзные перипетии пришлось пережить в феврале 1970 года. Люсина сестра Таня, находившаяся в это время в Горьком, прислала телеграмму с просьбой встретить её в аэропорту Кольцово. Самолёт прилетал в час ночи, и ей не хотелось ждать до 9 часов утра нашего автобуса. Погода была скверная, поэтому я попросил своего хорошего знакомого Жору Епишина составить мне компанию. Он согласился, что прибавило мне уверенности, поскольку я знал его как человека бывалого: он часто бывал на полигонах и не раз попадал в трудные ситуации. С собой мы взяли снеговую лопату и литровый термос с чаем.

Вскоре после выезда за городское КПП нам пришлось несколько раз преодолевать снежные перемёты. Довольно сильный ветер со снегом сулил большие неприятности, и я начал склоняться к тому, чтобы вернуться домой. Опытный Георгий тоже тревожился, но всё-таки мы решили продолжить путь: не хотелось оставлять Таню в малоприятном положении. Доехав до участка дороги возле села Щелкун, мы упёрлись в глубокий занос. Вскоре позади нас стали скапливаться легковые автомобили. Мы начали было прокладывать себе путь лопатой, но поняли, что справиться со стихией не удастся: крепкий морозный ветер пронизывал до костей. Аналогичные попытки делали и другие водители, но вскоре все утихомирились. Положение казалось безысходным, так как было понятно, что никто на помощь нам не придёт. Повернуть назад было уже невозможно: дорога исчезла под толстым намётом снега. Все завели двигатели, чтобы не замёрзнуть, тем более что в некоторых машинах были дети. То же самое делали и мы, но часа через два заметили, что печка «Запорожца» долго нам не прослужит: топлива в баке было недостаточно. Наступал критический момент. Поскольку никакой тары у нас не было, мы вылили чай из термоса и пошли попросить у кого-нибудь бензина. Никто из водителей нас не стал выручать, так как сами боялись остаться без тепла. Пришлось вернуться в машину. Весь бензин нельзя было сжигать, поэтому мы вынуждены были выключить печку. В салоне становилось всё холоднее, а настроение всё более тревожным. Я был одет явно не по погоде: в демисезонном пальто и без тёплого белья, и стал быстро замерзать.

В это время недалеко от нас послышались звуки работающего бульдозера, и мы решили, что нам удастся, наконец, выбраться из плена. Вскоре, однако, всё затихло: под заносом оказался гололёд, и бульдозер (на базе трактора «Беларусь») свалился в кювет. Мы и ещё несколько мужчин попытались его водворить на место, но он снова сползал с дороги. Усевшись рядом на заднем сиденье, чтобы как-то согревать друг друга, мы с Жорой погрузились в ожидание благополучного исхода. Через некоторое время меня потянуло в сон. Жора заметил это, и периодически меня тормошил. Я понимал, что засыпать ни в коем случае нельзя, но всё труднее выбирался из забытья. Жора ругал меня последними словами, а потом вдруг потерял ко мне интерес: видимо, ему уже было не до меня. Я по-прежнему раз за разом терял контроль над собой. В какой-то момент я почувствовал, что когда погружаюсь в сон, меня накрывает благостная теплота, разливающаяся по всем клеточкам тела. Я знал, что достигаю в такие секунды крайне опасной грани, и из последних сил вытаскивал себя из очередного провала. Было ещё темно, но я чувствовал, что приближается утро, а с ним и надежда на спасение. И вдруг мне показалось, что на дороге что-то происходит: я услышал шум пришедшей на помощь десяткам машин и нескольких автобусов настоящей дорожной техники: это был бульдозер на гусеничном ходу. Сонливость мгновенно улетучилась. Часа через полтора, уже под утро, мы отправились домой.

Вскоре я узнал, что Танин рейс был отложен, и она прилетела с большим опозданием…

По Южному Уралу

В августе 1970 года, в отпускные дни, мы решили прокатиться по Уралу. Идея принадлежала Володе Скутельникову, который вместе с Легоньковым, Дедешиным и ещё несколькими моими товарищами, был постоянным членом нашей дружной компании. Володя уже имел некоторый опыт подобных поездок: сначала на мотоцикле «Урал», а потом и на «Запорожце» первого выпуска – неказистого на вид, похожего на жука, но очень непритязательного в эксплуатации даже на плохих дорогах.

Предложение мне понравилось, но возникали и сомнения, связанные с Людмилой, поведение которой к этому времени всё более беспокоило меня. Она стала курить, в характере её появились непонятные для меня перемены, неожиданные перепады в настроении. Я не мог понять, что с ней происходит, и это сильно меня тревожило. Тем не менее, я решился на путешествие, надеясь, что оно окажется не только интересным, но и полезным и для Люси, и для детей.

Скутельников объяснил, что главной целью будет знакомство с необыкновенно красивой дорогой от Белорецка до Стерлитамака, которую он однажды проезжал по пути в Орск – город своего детства. А для начала мы запланировали несколько дней побыть на самом живописном озере Южного Урала – Увильды. Вместе с нами на своей «Волге» с вечера пятницы до воскресенья решил провести там время и Володя Легоньков.

В понедельник, попрощавшись с Легоньковым, мы отправились по намеченному маршруту – через Кыштым, Миасс и Учалы. На двух машинах нас было четверо, не считая нашей с Люсей собаки – 2-летнего дога по кличке Джерри. Всё шло хорошо, мы никуда не торопились, и к вечеру достигли окраин Белорецка, где сделали остановку на ночёвку. Следующий день преподнёс нам неожиданный сюрприз.