Четвертый ледниковый период (пер. А. Стругацкого) - Кобо Абэ

Но меня все сильнее охватывает беспокойство. Прошло уже много времени, а никто не сообщает, что женщину привезли. Может быть, еще раз позвонить Томоясу?

– Ну, а я, сэнсэй, все свои надежды возлагаю на эту крысоловку. Что ни говорите, сама машина избрала для себя это дело. А машина – это логика.

– Да я что же, я ведь не отступаюсь…

От Томоясу сообщили, что из полиции женщину уже отправили. Но в госпитале ее еще нет. Мое беспокойство усугубляется.

Ёрики тоже, по-видимому, волнуется. Он ходит вокруг машины, заглядывает в ее узлы и непрерывно болтает.

– Весь вопрос в системе программирования… Нам не разрешают социальную информацию – пусть, обойдемся. В этом смысле, мне кажется, мы тоже кое-что проглядели… Если бы мы мыслили более широко, то даже из информации о природных явлениях смогли бы вывести предсказание, по важности не уступающее предсказаниям «МОСКВЫ-2». Все дело в том, чтобы оставаться настойчивыми и целеустремленными.

Зажужжал телефон. Ёрики схватил трубку и слушает. Подбородок его выпячивается, взгляд становится тяжелым. Кажется, что-то случилось.

– Что там?

Он мелко трясет головой.

– Умерла…

– Умерла?.. Как умерла?..

– Понятия не имею. По-видимому, самоубийство.

– Это точно?

– Говорят, что отравилась…

– Немедленно подключи машину к лаборатории Ямамото. Подвергнем ее труп стимуляции и выясним, кто и где передал ей это снадобье.

– Похоже, что ничего у нас не выйдет, – сказал Ёрики, не снимая руки с телефонной трубки. – Она убила себя каким-то ядом. Мозг ее разрушен, и нормальной реакции ожидать не приходится.

– Плохо дело… – Я смял в пальцах зажженную сигарету и почти не ощутил боли от ожога. Я старался держаться спокойно, но у меня дрожали колени. – Ну ладно, послушаем, что скажет Ямамото-сан.

Я позвонил в госпиталь. Ямамото подтвердил, что никакой надежды нет. Ему редко случалось видеть труп, нервная система которого была бы разрушена столь основательно. По его словам, если яд принят в дозе, превышающей какую-то определенную норму, у самоубийцы начинается рвота, яд не успевает распространиться, и организм усваивает лишь незначительное его количество. Организм же этой женщины буквально пропитан ядом. Так может случиться только при введении яда инъекцией. Однако никаких следов укола на трупе не обнаружено. Да и как она могла ухитриться сделать себе укол, если все время в машине находилась под надзором полицейского? Можно, правда, предположить, что она заранее проглотила какой-нибудь препарат, парализующий рвотный центр, и это дало ей возможность принять такую чудовищную дозу яда. Но это слишком сложно…

Если быть последовательным, то так или иначе приходишь к мысли об убийстве. Я понял, что профессор Ямамото вот-вот заговорит об этой возможности, и спасся бегством. Ни в коем случае нельзя дать понять, что нам известно больше других. Пока мы не нащупаем противника, надо затаиться.

Едва я положил трубку, как снова зажужжал телефон. В барабанную перепонку ударил твердый, сдержанный голос:

– Алло! Господин Кацуми? Мы вас предупредили по-хорошему, а вы что делаете? Теперь пеняйте на себя…

Не дослушав, я сунул трубку Ёрики.

– Это он. Тот самый шантажист.

Ёрики крикнул:

– Алло! Кто это? Кто говорит?

Незнакомец дал отбой.

– Что он сказал? – спросил я.

– Сказал, что полиция теперь взялась за дело по-настоящему.

– Тебе этот голос не показался знакомым?

– Знакомым?..

– Вернее, не голос, а интонация. – Что-то шевельнулось в моей памяти и сейчас же исчезло. – Наверное, я вспомню, если услышу еще раз.

– Действительно, мы, возможно, знаем этого человека. Слишком уж быстро он обо всем узнает. Обо всех наших делах.

– Что будем делать?

Хрустя пальцами и озираясь, словно ища вешалку для шляп, Ёрики проговорил:

– Да, кольцо окружения сжимается… И если мы не найдем в нем слабое место…

– Может быть, проще пойти и сообщить в полицию, как все было?

– Как все было? – Ёрики криво усмехнулся и повел плечом. – А как вы докажете им, что все именно так и было?

– Но разве не служит доказательством, например, то, что женщину убили не мы?

– Не пойдет. Пусть даже женщина действительно убита, а не покончила с собой. Но ведь наши Цуда и Кимура не раз наведывались в полицию и так или иначе имели возможность соприкасаться с нею. Сейчас они вне подозрений, потому что у них бумаги с большими печатями, но едва нас заподозрят в убийстве этого несчастного заведующего финансовым отделом, как на них тут же обратят внимание. «Институт убийц». Хорошо звучит, не правда ли? Отличный заголовок для газет. Слава о нашей методике человекоубийства прогремит по всему миру.

– Это только предположение. То, что ты мне говоришь.

– Да, это своего рода предположение.

– Сейчас полиция будет заниматься вещественными доказательствами. Например, будет доискиваться, откуда взялся яд.

– Сэнсэй… Как вы думаете, почему комиссия так охотно идет нам навстречу? Не потому ли, что они думают, что наша машина поможет раскрыть преступление?.. Мы ведь и сами так считали. Мы полностью полагались на возможности машины. Но противник оказался гораздо сильнее, чем мы воображали. И вы думаете, что полиция легко справится с противником, который оказался сильнее нашей машины?

– Противник?

– Ну конечно! Разве не ясно, что мы имеем дело с настоящим противником?

Я опустил глаза и задержал дыхание. Нет, в сторону всякие эмоции. Нужно слушать Ёрики. И если действительно нам противостоит противник, а не простая цепь случайностей…

Позвонил Цуда. Полиция задержала какого-то субъекта и показала его хозяину табачной лавки. Как только выяснилось, что произошла ошибка, задержанного немедленно отпустили. Хозяин табачной лавки утверждает, что один из преступников – мужчина небольшого роста, видом из благородных, глаза маленькие, с холодным, жестким блеском. Я непроизвольно улыбнулся. Ёрики я это передавать не стал.

– Так кто же это, по-твоему? – спросил я его.

– Мне все больше кажется, что это не частные лица, а какая-то организация.

– Почему?

– Не могу выразить этого словами. Я так чувствую.

Дождь прекратился. Незаметно наступил вечер.

– Восьмой час. Пора отпустить всех по домам.

– Я им позвоню, – сказал Ёрики.

Я кивнул и подошел к окну. Внизу у ворот стоял мужчина с сигаретой во рту. Было темно, и я не мог разглядеть его лица. Вдруг он поднял голову, увидел меня и поспешно ушел. Я резко обернулся.

– Ты хочешь сказать, что это та самая организация, которая занимается скупкой зародышей на третьей неделе беременности?

– Ну вот еще, откуда мне знать… – немного растерянно, как мне показалось, проговорил Ёрики, набирая номер на телефонном диске. – Впрочем, если уж на то пошло, сейчас над проблемами внеутробного выращивания млекопитающих работают во всем мире…