Четвертый ледниковый период (пер. А. Стругацкого) - Кобо Абэ

Теперь начинается самое важное. Если нам повезет, мы не только выпутаемся из дурацкого положения, но и получим важный материал для представления комиссии, и тогда все немедленно изменится к лучшему. Я не отрываясь слежу за Тодой, то и дело судорожно глотая слюну.

Он поднимается по темной лестнице, останавливается и вглядывается в конец коридора. Затем качает головой и неуверенно идет по коридору. Идет, стараясь ступать тихо, навстречу ожидающей смерти… Откуда-то из тени под лестницей за ним, вероятно, наблюдает Ёрики, но на экране этого не видно. Тода извлекает из бокового кармана ключ, тыльной стороной ладони вытирает со лба пот, затем наклоняется и отпирает замок. Ключ в замке поворачивается с неестественно острым скрипом, и этот звук словно отражает то, что творится на душе у Тоды. Тода, не оборачиваясь, грубым толчком захлопывает за собой дверь. По стуку чувствуется, что дверь закрылась неплотно. Напротив во мраке комнаты виднеется пепельный квадрат окна и в нем какой-то далекий огонек. Тода снимает туфли и, протянув руку влево, поворачивает выключатель. (А смерть уже надвинулась на него!)

Вспыхивает свет. Маленькая комната: видно, что здесь живет женщина. В углах мебель. Никого нет. Все заполнено жестким молчанием. Взгляд Тоды безнадежно обходит комнату… В ту же секунду за его спиной возникает какой-то неуловимый звук. Он нарастает, вспухает, превращается в скрип – и вдруг все, что видит Тода, бессильно оплывает. Косо взлетает пол комнаты и прижимается к лицу. Огромная изогнутая тень, гася свет, бесшумно рушится сверху. Экран заполняет тьма.

Так вот когда он умер…

Некоторое время я сидел неподвижно, уставившись на темную дрожащую поверхность экрана. Итак, он не видел убийцу. Мало того, он может стать свидетелем не в нашу пользу. Женщины в комнате не было. Так говорится и в ее показаниях, но это вопиющая ложь, будто он набросился на нее с упреками и она убила его. И еще. Этот скрип за спиной. Что, если он принял этот звук за скрип двери? Ведь за дверью тогда стоял не кто иной, как Ёрики. Да, стимуляция трупа выходит нам боком. Мы сами, своей рукой набросили петлю себе на шею…

Не знаю, сколько времени я просидел так, рассеянно задумавшись. Потом я вдруг почувствовал, что в зале кто-то есть, и обернулся. У дверей, прислонившись спиной к косяку, стоял Ёрики. Не знаю, когда он вошел. (На миг, словно галлюцинация, перед моими глазами возникла последняя сцена на экране, я ощутил себя на месте Тоды и вздрогнул.) Ёрики, покачивая головой, запустил пальцы в волосы и проговорил с улыбкой:

– Да, плохо наше дело.

– Ты видел?

– Да. Самый конец.

– Где остальные?

– Собу и Ваду я оставил там. Пусть ждут. Возможно, нам потребуются еще какие-нибудь данные.

– Я ждал, что ты мне позвонишь…

Ёрики отлепил от тела промокшую сорочку, затем медленно провел языком по губам. Я повернулся вместе с креслом и, глядя ему в лицо, продолжал зловещим тоном, удивившим меня самого:

– …а вместо этого позвонил какой-то чудак и угрожал мне.

– Что такое? – Ёрики замер, держась за спинку стула, на который собирался садиться.

– Предлагал не залезать слишком глубоко в их дела. Сказал, что полиция заинтересовалась теми двумя, которые следили за убитым. Причем это, кажется, правда. Цуда тоже говорил мне об этом.

– И?..

– Видимо, этому типу известно, что следили за убитым мы с тобой.

– Интересно… – задумчиво проговорил Ёрики и затрещал длинными пальцами. – Получается, что там действительно был еще кто-то, кроме нас.

Я насмешливо заметил:

– Весьма возможно. Но кто этому поверит?

– Верно. Я вас понимаю… – Ёрики, закусив губу, исподлобья посмотрел на меня. – Звонивший, разумеется, и есть убийца… Но этот телефонный разговор слышали только вы, сэнсэй, и в то же время вы являетесь моим соучастником. Если полиция нападет на след двоих, следивших за убитым, подозрение падет прежде всего на меня.

– Я попытался представить себе связь между обстановкой в комнате и тенью на окне. Эта тень была, несомненно, от Тоды, когда он падал. Ты видел еще одну тень… Но ее, кроме тебя, никто больше не видел.

– Да, мне могут сказать, что это была моя собственная тень, и опровергнуть это я не смогу. – Ёрики с горькой усмешкой прищелкнул языком. – Поистине нам фатально не повезло, что наш объект не видел убийцу. Столько трудов нам стоила стимуляция трупа, и вот она обернулась против нас. Будь у меня хоть малейший мотив для убийства, даже вы могли бы заподозрить меня, сэнсэй, и были бы правы.

– С мотивом тоже беда. Заставить его говорить оказалось не так-то просто…

Я многословно поведал Ёрики, как убитый, это несчастное отражение личности в машине, решительно не пожелал признать себя мертвым и как трудно с ним иметь дело. Ёрики молча выслушал меня, затем тихо сказал:

– Тогда остается только прибегнуть к обману.

– К обману?

– Да. Убедить его, что он еще жив.

16

В общем это нам, кажется, удалось. Убитого – нет, его электронный призрак в машине убедили, что он лежит в госпитале. Он ничего не видит и не чувствует своего тела из-за шока, но он скоро поправится. И когда в нем возбудили чувство мести, он неожиданно заговорил. Мы заставили его говорить, и это был успех. Другой вопрос – насколько это улучшает положение.

(Еще только шесть часов, но небо внезапно потемнело, хлынул проливной дождь. Огромные капли разбиваются о стекла окон. Напряженно, словно сидя на стуле с двумя ножками, я выслушал исповедь машины. Привожу ее здесь.)

«Лучше бы уж я умер. Мне стыдно… Вы понимаете меня?.. В мои-то годы беспардонно волочиться за юбками… Что говорит жена? Нет, теперь она вряд ли простит меня… Видите ли, она никогда не давала мне ни малейшего повода для недовольства. Так оно и было, я говорю вам правду. Теперь эта девушка, Тикако Кондо. Она пела в кабаре, но вы бы никогда не подумали, что она из тех женщин. Застенчивая такая, скромная… Правда, телом она немного не вышла, слишком худая и угловатая. Спросите кого угодно, я никогда не посещал таких заведений, но в тот вечер я сопровождал нашего директора, и вот… Не знаю, почему девушка с таким веселым образом жизни обратила внимания на меня, ничем не примечательного, туповатого пятидесятилетнего мужчину. Ну, естественно, я сразу потерял голову. Она гладила мои щетинистые щеки своими гладенькими пальчиками… Да из одной только благодарности я бы… Нет, этого словами не объяснишь, в общем я совсем одурел… рад был без памяти… Но это вам, наверное, неинтересно… Однако вы должны понять, что это она не только из-за денег. Вы, конечно, не поверите, но это чистая правда. Никогда не пыталась вытянуть из меня деньги. Конечно, я каждый месяц выплачивал ей кое-что, и она была этим вполне довольна. Тело у нее было угловатое, но душа-то прямая и мягкая. Она даже откровенно сказала мне, что полюбить меня не сможет, но что я ей нравлюсь. Редкостная женщина. Ведь я верно говорю?..