Зенитчик: Зенитчик. Гвардии зенитчик. Возвращенец - Вадим Васильевич Полищук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь самое главное. Решил, что для проверки прицела и работы автоматики двух патронов мне хватит. Ушел в лес на пару километров, народ сюда обычно не ходит. И охотничий сезон еще не закончился, если даже услышит кто-то, то наверняка решит, что охотники. В качестве мишени приколол к стволу обычный лист формата А4. Еще раз удивился жесткости пружины магазина, патроны приходится вставлять, прилагая серьезное усилие. Один, второй, магазин становится в рукоятку как влитой. Отхожу от мишени на пятнадцать шагов, загоняю патрон в ствол и целюсь в центр листа. Бах! Неожиданно легкий спуск для такого серьезного пистолета. И еще раз, бах! Синеватый дымок поднимается из ствола и рассеивается в холодном осеннем воздухе. Я бы не удивился осечке, семьдесят лет, как-никак, но сработали оба. А что у нас с мишенью? Неплохо, обе дырки чуть ниже и левее центра. Рука не дрожит, и глаза не бегают, значит, с десяти шагов в дом не промажу. Итак, все готово, осталось только выбрать время и место.
Место я нашел просто идеальное – узкий и темный проход, которым практически никто не пользовался, но кратчайший путь от остановки трамвая до дома аспиранта проходил мимо него, и он ежедневно ходил именно этим маршрутом. Уличный фонарь, горевший над тротуаром у угла дома, отбрасывал в проход такую тень, что с трех метров невозможно было различить стоящего в проходе человека. А идущий мимо попадал в световое пятно, проходя буквально в пяти-шести метрах от стрелка. Захочешь – не промажешь. Еще бы глушитель… Но где сегодня найдешь глушитель на «парабеллум»? Придется так.
Со временем тоже определился быстро. Домой аспирант возвращался обычно поздно, засиживался на кафедре, ведь своего компьютера у него не было. Разброс по времени возвращения – около получаса, осталось позаботиться только об алиби. В тот день я взял билет на десятичасовой сеанс в ближайшем кинотеатре. На входе поскандалил с контролершей, чтобы запомнила. Место мое было с краю, поблизости от выхода. Убедившись, что контролерша во время сеанса ослабила бдительность и отвлеклась, незаметно выскользнул из зала. Билет, естественно, сохранил. Связь между нами вряд ли возможно отследить, но мало ли.
Без двадцати одиннадцать я уже занял позицию в темном проходе. Появится сегодня или нет? Пройдет, не пройдет? Где-то в глубине души я надеялся, что он уже вернулся домой, и стрелять мне не придется. По крайней мере, сегодня. Но «парабеллум» продолжал оттягивать карман ветровки своей неприятной тяжестью, напоминая о неизбежности. Патрон в ствол был дослан заранее, чтобы не спугнуть жертву достаточно громким сдвоенным щелчком. Минутная стрелка часов подобралась к предпоследней риске. Без пяти.
За последние пятнадцать минут через очерченное фонарем пятно прошли молодая пара, компания припозднившихся тинейджеров и пожилой мужчина, выгуливающий какую-то микроскопическую собачонку. Никто, кроме зловредного гнидодава, меня не заметил. А эта тварь с противным тявканьем устремилась в сторону моего укрытия. К счастью, коротенькие ножки не позволили преодолеть разделявшее нас расстояние быстрее, чем ушедший вперед хозяин отозвал своего «защитника». Собачонка тявкнула в последний раз и затрусила обратно.
Еще кто-то идет. В свете фонаря возникла тщедушная фигурка – он! Я торопливо выхватил из кармана пистолет, поймал его в прорезь прицела. Парень шел привычной дорогой, не глядя по сторонам, заметить меня в темном углу он не мог, но и мне прицелиться в таких условиях оказалось непросто. Хрен с ним, тут всего метров десять. Палец попытался выбрать холостой ход спускового крючка, но тот поддался слишком легко. Предохранитель! Секунда потребовалась на его выключение, расстояние между нами сократилось еще больше, даже целиться уже не надо, можно так, навскидку. Щелк! Что за черт? Осечка?! Двойной щелчок затвора и патрон с негромким звоном прыгает по асфальту. А парень, по-прежнему ничего не замечая, идет дальше, теперь он удаляется от меня, стрелять придется в спину. Прорезь, мушка, выбрать холостой ход. Спуск слегка упирается, и жизнь человека повисает на каком-то миллиметре хода, оставшегося до схода ударника с шептала.
Силуэт парня растворился в темноте позднего осеннего вечера, я так и не смог дожать спуск. Нет, я – не убийца. Одно дело в прущего на тебя фрица, и совсем другое в спину человеку, который ничего плохого тебе не сделал. Или сделал? Или еще сделает? Запутался я в этих хронологических последовательностях. Большой палец опустил предохранитель, пистолет исчез в кармане ветровки и ноги вынесли меня в парк. На мостике я притормозил. Здесь я собирался избавиться от запачканного в крови оружия. Насчет глубины не знаю, но дно здесь илистое, мягкое. Тяжелая железяка быстро исчезнет в толще ила, и никто ее уже не найдет. Крови сегодня не было, но зачем мне сейчас пистолет, если я все равно не смог им воспользоваться? Тяжелая кривулина исчезла из виду, отозвавшись громким бульком откуда-то из темноты.
Я повернулся, чтобы пойти домой, но тут мне в глаза ударил яркий свет мощного фонаря.
– Эй, что, делать не хрен!
Глаза уже были прикрыты ладонью, но на несколько секунд я ослеп.
– Сейчас мы посмотрим, кому тут делать не хрен! Что, до урны донести не мог?
Патруль! Откуда они тут взялись? Пэпээсники приблизились и старший грозно потребовал:
– Документы!
Я протянул ему паспорт. Паспорт у меня в обложке из натуральной пупырчатой кожи, в паспорт вложена визитка. Мен… Полицейский не оставил ее без внимания. Правильно, это тебе не бомжей гонять и не на местных алкашах отрываться. Однако фасон надо держать, придав голосу соответствующей моменту строгости, старший из пэпэсников спросил:
– Оружие или наркотики есть?
– Что вы, откуда?
– Посмотри, – бросает старший младшему.
Тот лезет хлопать меня по карманам. Висящий на шее автомат мешает ему. Каких-либо неприятностей от меня они не ждут, поэтому ведут себя соответствующе.
– Нет ничего, – сообщает младший.
– А что это вы так поздно здесь делаете?
– Время еще детское, а я из этого возраста уже давно вышел. А сейчас из кино домой иду. Вот у меня и билет остался.
На билет полицейские не обратили никакого внимания. Когда формальные поводы были исчерпаны, старший все-таки решил пристыдить меня:
– Солидный человек, в возрасте, а бутылку до урны донести не можете.
– Извините, больше не повторится.
Полиционеры пошли дальше, подсвечивая фонариками
