Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Во время переживаний Разии о скорости движения, мне припоминается история, и История, которую сейчас, видимо, можно будет пощупать своими руками (в отличие от той жизни, когда я этого сделать просто физически не успел).

Бамианская долина исторически служила торговым коридором, ибо является единственным удобным проходом через Гиндукуш. Именно в этой долине стояли вырубленные из камня гигантские статуи Будды, которые в 2001 подорвали талибы, добросовестно боровшиеся «с идолопоклонничеством» и уничтожавшие «идолов» всюду, где могли дотянуться.

Кроме того, что Бамиан является самой западной точкой буддистской экспансии древности, это ещё и важный торговый и культурный хаб. Именно здесь пересекаются отголоски древнегреческой, персидской, китайской, индийской и тюркской культур.

– Если только они не разделятся, – продолжает щебетать Разия, – тогда ещё можно будет их поймать по эту сторону гор. Ну или в самой долине.

Вместо каких‑либо пояснений, Алтынай свешивается со своего коня и со смехом обнимает опешившую Разию за плечо:

– Рассказывай, что хотела. Не сомневайся.

Актар, с каменным выражением лица, переводит разговор для Алтынай в обе стороны.

– Мне кажется, ваши двое, за которыми мы гонимся, были в сговоре с тем нашим магом‑менталистом, которого на рынке остановил вот он, – персиянка настороженно указывает взглядом на меня. – Говорили, что у нас во Дворце давно зрела мысль: обменять у вашего Султана эту вашу провинцию на наши степные территории возле закатного моря. Мне казалось, что эти ваши двое беглецов, от имени своих хозяев, предварительно договорились через моего отца с людьми нашего Шаха об этом.

– В чём интерес каждой стороны? – моментально подбирается Алтынай. – Без разрешения моего отца, Султан не имеет права распоряжаться землёй провинции. Оговорено в нашем договоре.

– Эта тема за пределами моих возможностей! – открещивается персиянка, явно имея в виду «не мой уровень» . – Знаю только, что в вашей провинции добывают изумруд. С нашими мастерами, добычу можно будет увеличить в разы. А на предлагаемом побережье, что взамен даём мы, вашему Султану будет удобнее строить порт, для дальнейших атак на Империю. Всем известно, куда смотрит ваш Султан последние несколько лет, – извиняющимся тоном суммирует политические новости Разия.

Тактичный и опытный Актар затевает с дочерью «простака»‑Хусейна какой‑то отвлечённый разговор, подавая вперёд коней и явно позволяя Алтынай остаться со мной наедине (вернее, пообщаться без свидетелей).

– Что думаешь? – спрашиваю после минуты взаимного молчания. – Вряд ли во Дворце не понимают, что такие переговоры за спиной твоего отца не ведутся. Если не хотят получит мятеж в провинции и войну со всеми кочевыми туркан, коих немало.

– Думаю, что во Дворце всё знают. А нас, как обычно, использовали, – спокойно отвечает Алтынай. – Я чувствовала, что отца нет. Сейчас просто получила подтверждение. Получается, формально с нами договор никто расторгать не стал, это действительно чревато. Но в действительности… – Она не договаривает, а я просто кладу руку ей на плечо (с недавних пор, могу это проделать уже даже верхом, плюс никто не видит).

– Девочка чего‑то недоговаривает, – замечаю ещё через минуту.

– Ты тоже заметил? – фыркает Алтынай.

– Да. Интересно, что именно. Вдруг что‑то важное.

– Так зачем теряться в догадках? Давай спросим! – ни секунды не мучается сомнениями моя решительная «сестра», посылая коня вперёд и догоняя Актара с Разиёй.

– … у меня такие же способности, как у того мага, – затравлено выдаёт Разия через три минуты вежливых, но настойчивых расспросов Алтынай.

– Можешь даже камень огнём жечь на расстоянии?! – мгновенно загорается неподдельным интересом «сестра».

– Не‑ет! – отшатывается чуть встревоженно персиянка. – Просто чувствую, о чём человек мыслит!

– Ты тоже менталист?! – теперь уже неуместное статусу любопытство проявляю я.

– Не знаю такого слова, – задумчиво сводит брови дочь «простака»‑Хуссейна. – Но тебя сейчас снедают азарт и любопытство, причём ты сам о них жалеешь. Но не считаешь нужным себя сдерживать, полагая, что вокруг всё равно все свои. А я тебе ничем повредить не смогу, даже если очень захочу, ты искренне так считаешь, – внезапно грустнеет она, глядя мне в глаза. – И ещё ты размышляешь, как бы тебе проверить, насколько глубоко я могу видеть чужие мысли.

Глава 12

– Ничего себе, – чуть сконфужено бормочет Атарбай, по‑новому глядя на персиянку. – Пожалуй, от вашего брата надо держаться подальше. Если есть желание сохранить мысли в тайне, а мозги – в неприкосновенности.

– Не всё так просто, – заметно расслабляется Разия, набирая побольше воздуха для дальнейшего рассказа. – Во‑первых, основные воздействия делятся на «чтение» и «влияние». Чтение – это когда я определяю, о чём ты думаешь…

– Влияние – это когда ты подчиняешь чужой разум для воздействия на людей? – с любопытством прижимает подбородок к груди Атарбай, расфокусировано глядя вперёд.

Он каким‑то образом отчасти приспособился за последний день к незнакомому языку Разии, и теперь может общаться с ней напрямую. "В ограниченном диапазоне", как он сам сказал Алтынай.

Сама Алтынай в разговор не влезает, поскольку размышляет о своём. Ну и, вдобавок к тому, Актар добросовестно всё переводит ей вполголоса, впихнув своего коня между персиянкой и дочерью Степного Хана.

– Одно мешает другому? – продолжает интересоваться здоровяк, дождавшись чуть удивлённого кивка на свой первый вопрос.

– Ещё как! – непосредственно закатывает глаза дочь «простака»‑Хусейна. – Если уместно сравнение, эти две способности – как сообщающиеся сосуды. Чем сильнее возможность «читать», тем более ограничена возможность «влиять». И наоборот.

– Пока понятно… А существуют какие‑либо способы усилить одно не в ущерб другому? – продолжает интересоваться Атарбай, а Алтынай почему‑то с удивлением ловит себя на отголосках ревности где‑то глубоко в душ е.

– Мне такие способы неизвестны, – уверенно качает головой персиянка. – Если бы у нас что‑то знали, я б тоже знала… – она тактично не напоминает, кем был её отец. – Только что‑то одно.

– А как глубоко ты можешь видеть чужие мысли? – подтекст вопроса «брата» явно глубже, чем он старается показать, но Алтынай знает его уже хорошо и её он своим показным равнодушием не обманывает.

Зачем‑то Атарбаю очень важно услышать ответ на свой вопрос.

– Есть правила. Женщина лучше «читает» мужчину, мужчина – женщину. Если человек не хочет, чтоб его мысли были видны мне, он может…

В следующие несколько минут ревность Алтынай успокоилась и умерла, не успев родиться и до конца окрепнуть.

«Брат» явно допрашивал спутницу; пусть и в крайне вежливой форме, пусть и старательно не затрагивая болезненных для неё тем. Попутно, он использовал какие‑то медицинские понятия, которые Разия понимала не сразу, и Атарбаю приходилось рисовать в воздухе руками красочные схемы, попутно объясняя механику устройства человеческой головы изнутри, состоящей из множества… вот далее деталей Алтынай не поняла и не запомнила.

Уловила только аналогию со словом «ткань».

По словам «брата», голова состоит из многих видов материала (ну это да, это знает любой, кто разделывал скот, доставая те же телячьи мозги, например). И колебания некоторых «тканей», как будто, способна улавливать Разия, настроившись на…

Шайтан, вот тут снова непонятно. Суть понятия «колебание» Алтынай уловила от «брата» давно, по аналогии с болтающейся верёвкой и волнами на реке. Но вот величинами, которыми Атарбай эти самые колебания измерял, Алтынай пока так и не овладела (если честно, только потому, что до сих пор не видела для себя в том практической пользы).