Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Убийство стражников возле рыбного амбара для города незамеченным не осталось. Разия, имевшая определённый кредит доверия у некоторых знакомых в городе, очень быстро выяснила внешнюю сторону происходящего и мгновенно домыслила подоплёку. Кстати, оказывается, люди местных «невидимок» легко общались и с Разиёй, искренне полагая связь деловой, а её – родственницей партнёров их партнёров (что соответствует истине).

А когда от тех же знакомых услышала, что дочь Хана туркан срочно собирается выезжать (приготовления двух сотен на виду у всего города в лагере тайной не остались), взвесила все «за» и «против» и ринулась переулками наперерез нашему маршруту. Еле успела.

В общем, когда мы через четверть часа, как и оговаривалось, несёмся галопом по следам «невидимок» (выдав Разие одного из запасных коней от щедрот Алтынай), я думаю, что миры могут быть разными, а люди и нравы в них очень даже сходными.

Глава 11

Вообще, галоп до вечера – это достаточно громко сказано. Постоянно гнать коней в таком режиме не получается, несмотря на то, что лошадей отбирала лично Алтынай, руководствуясь собственными соображениями и не ограничиваясь ничем. В те моменты, когда с галопа переходим на рысь (или даже на шаг), внутри нашей четвёрки разговариваем.

– Если ночью доедем до плоскогорья, можно будет и ночью не останавливаться, – бормочет Алтынай, приподнимаясь в стременах и приглядываясь к какой‑то точке сбоку от дороги. – Вон на стоянку пастухов похоже, давай поговорим?! – бросает она и, не дожидаясь ответа, направляет коня к чернеющей вдалеке невнятной точке.

– Если пастухи ваши , лучше б тебе с нами? – оборачиваюсь к Актару.

– Согласен, – моментально кивает он и дисциплинированно следует за Алтынай.

Через какое‑то время мы вновь догоняем наших, идущих ровной размашистой рысью.

У молодых пастухов, действительно принадлежащих к одному из каумов пашто, глаза оказались зоркими, а наблюдательность – на высоте.

Понятно, что делать пастухам особо нечего, оттого замечают они вокруг себя всё и всегда. Со зрением, в отличие от городского народа, у представителей профессии чабана тоже всегда порядок (профессиональное требование), потому всех проезжающих мимо пастухи обычно запоминают.

Там, по рассказам «стариков», малозаметный пастушок тринадцати лет отроду был в одиночку способен доставить более чем серьёзные неприятности целым одиннадцати взрослым мужикам, идущим своей дорогой. Прежде всего, тем, что тут же найдёт способ известить всех взрослых округи: единообразно снаряжённые безбородые чужаки куда‑то уверенно топают не своей территорией. После чего, за неприятностями для чужаков дело не станет. Не от этого кишлака, так от следующего.

Мы «правильно» собирались в дорогу, поскольку с нами Актар сотоварищи. Не будь тут его, никакой информации мы сами могли бы и не получить.

А так, после коротких взаимных приветствий, нам вежливо и подробно сообщают: пару людей, примерно подходящих под наше описание, пуштуны‑пастухи действительно видели день назад. Двигались те хоть и явно поторапливаясь, но всё же не галопом. Кстати, какие‑то подобия больших рыбин, обёрнутых холстиной, на их конях действительно были навьючены. Что именно за свёртки – пастухи, естественно, не выясняли. Просто заприметили издалека, как и всё необычное.

Количество коней сходится с тем, что называла Алтынай, в этом месте они с Актаром многозначительно переглядываются.

Актар, не смотря на явную разницу в возрасте в его пользу, ведёт себя с местными соплеменниками подчёркнуто вежливо и даже расстаётся с парой монет на прощанье. Хотя, как по мне, его тут явно принимают за того, кем он и является (старейшина своего хеля), а нас – за его наёмников (что не редкость) либо союзников (что тоже возможно).

– Если бы не рыба, по новому описанию не узнал бы, – делюсь соображением с Алтынай и Актаром, когда нагоняем наших. – Одежду сменили, лица обычные и без примет.

Разия, тут же присоединяющаяся к нам, требовательно смотрит на Актара, явно ожидая перевода. Актар, не чинясь, переводит.

– Они могут менять внешность время от времени, просто на всякий случай, – уверенно сообщает Разия, выслушав короткие новости. – За время семидневного перегона, могут сбрить либо отрастить бороду с усами, перекрасить цвет волос, сменить одежду. Просто потому, что это в их правилах.

– Как будто не на своей земле работают, а у врага, – озвучиваю пришедшее в голову сравнение.

– Говорю, что знаю от отца и что видела сама, – качает головой Разия, явно стремясь быть услышанной. – По крайней мере, у нас. У них вообще странные правила. Но от меня отец имел мало секретов, а мне было интересно… – по её виду заметно, что на самом деле секретов у отца от неё вообще не было. – Я не уверена, что вы бы их узнали, встреться даже лицом к лицу.

У меня есть что сказать по этому поводу, в том числе в силу навыков целителя. Подозреваю, что у Актара тоже есть свои возможности на эту тему (как и у Алтынай), но никто из нас не спешит просвещать персиянку. Кроме того, её помощь действительно не лишняя.

– Хорошо бы их догнать до Бамиана, – продолжает размышлять вслух Разия. – Потому что там не один мехмон‑сарой  (гостиница) будет, и они вполне могут объединиться с любым из караванов для дальнейшего движения через горы. А потом ещё и дорога на несколько путей разделяется…

_________

Примечание.

Бамииа́н (дари بامیان Bāmiyān) – город (и провинция) в центральной части Афганистана. Лежит в одноимённой долине, на одноимённой реке, в 130 километрах к северо‑западу от Кабула. Сегодня – несколько разнесённых по окрестностям селений. Лежащую особняком центральную улицу длиной до километра (где находятся небольшие дуканы (магазин) и мехмунсараи (гостиницы)), местные зовут "рынком".

_________

– Особенно если сменят внешность, а груз свой распределят по всей длине каравана, – продолжает рассуждать дочь «простака»‑Хусейна. – Во‑первых, в караване даже я их могу не узнать. Во‑вторых, могут и разделиться и примкнуть к разным караванам.

Она изо всех сил пытается быть полезной и нужной, для чего каждый раз стремится продемонстрировать своё «владение оперативной обстановкой».

Я ей где‑то сочувствую, но лезть в беседу впереди «вождей» не могу: Алтынай и Актар, начни я что‑то пояснять Разие, против не будут. И на место меня ставить никто не начнёт, тут все свои.

Но лишний раз светить реальными отношениями внутри нашего узкого коллектива не хочется, тем более что я и так регулярно допускаю косяки (типа похлопывания Алтынай по плечу средь бела дня на базарной площади, и всё такое аналогичное). Обычно это списывается на мою своеобразную дикость (рос я, по легенде, в угрюмых и безлюдных местах) плюс на особенности отношения брата и сестры.

Просто бесцельно чужого внимания отступлениями от общепринятых канонов лучше не привлекать: ярко выраженная и типично азиатская девочка (которой является Алтынай) и высокий блондин‑европеец (пусть и бритый налысо), которым являюсь я, на брата и сестру всё же походят весьма мало.

– А правда, что в долине у Бамиана есть гигантские статуи южных богов? – вспомнив интересное лично для меня, спешу уточнить у спутников. – Кто из вас там бывал?

– Не я, – смеётся Алтынай. – Той дорогой никогда не ездила раньше.

– Есть идолы, – кивает Актар. – Действительно большие. Даже удивительно, как эти убогие язычники смогли соорудить такое . Видимо, много лет рубили камень.

– Неужели некрасиво?! – до глубины души поражаюсь я чёрствостью своего пуштунского товарища, явно не испытывающего особого пиетета к продуктам чужой культуры.

– Идолы как идолы, – равнодушно пожимает плечами Актар. – Нам не интересно, мы же не куффары.