Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

Без осмотра этих труб изнутри не могли определить, где их прорвало. А без ликвидации прорыва не могли в городе запустить канализацию. А нет канализации – нет и воды в водопроводе.

Такой вот замкнутый круг. Время – июль, жара. Город – пара миллионов.

Мне тогда было двадцать с небольшим, был я беден, как церковная мышь и искренне считал, что все люди должны помогать друг другу.

По отрядам, имеющим примерную возможность решения задачи, по территории всей Империи разослали циркуляр по старым каналам: надо нырять в эти трубы, мониторить, по итогам мониторинга завести какие‑то ремонтные приспособы, но этим рулили бы уже местные канализационщики, не помню, как они назывались. Ваше подводное дело – заводить камеры, куда скажут.

Все, имевшие отношение к подводно‑техническим работам, отказались в тот же миг, не глядя на цифры гонораров: погружаться в прямом смысле в говно.

Но эстетика‑то шут с ней; главное – среда погружения очень агрессивная. Ни один из буксировщиков, кстати, в такой среде не работает. Дистанция – два кэмэ в один конец, что автоматически делает погружение равным нескольким часам.

Работать можно только в трёхболтовке, о которой любой водолаз или подводник может рассказать очень много, не суть… В общем, с точки зрения обеспечения спуска под воду, работа была чем‑то сродни русской рулетке, но не с одним патроном в барабане, а с тремя из шести.

Вначале отказались все водолазно‑спасательные службы бывшей Империи. Затем к ним присоединились водолазные отряды, которые гражданские. Затем – те, кто имел опыт уже не подводно‑технических, а вообще судостроительных работ.

Ну а потом клич о миллионах попал к таким, как мы.

Слава богу, в те годы учили нормально, и, по‑хорошему, каждый имеющий даже специфическую подводную специализацию при желании мог заменить своего более мирного коллегу во многом на ниве гражданского строительства, в частности, в подводно‑технических работах. Грубо, это варить, резать, взрывать и бетонировать под водой. Не ахти какая премудрость.

Наш босс, посовещавшись с руководством, созвонился с коммунальщиками того двухмиллионного города и буквально за два дня обо всём договорился. Сообщил тут же нам. И мы все дружно об этом забыли, ровно на два дня.

Пока из того города, прямо у ворот нашей базы, не появились пара инженеров‑коммунальщиков, земляков Иосифа, с двумя дипломатами денег (в национальной валюте, правда).

Будучи пропущеными к командиру, земляки Иосифа придвинули к нему открытые чемоданы и вежливо спросили:

– Когда ваши люди смогут завести камеры мониторинга на нужные позиции в коллекторах?

А мы тогда поняли, что наша судьба на ближайшие две недели решена; и даже если будем отказываться, задачу босс нам поставит уже под козырёк. Но без чемоданов с деньгами.

_________

Вот за следующие две недели прогулок в трёхболтовке в весьма интересной «акватории» я и узнал, что коммунальщики – самые богатые люди в городе. И что их финансовые ресурсы безграничны, особенно если жареный петух просигнализирует своим обычным образом.

Справедливости ради, обычная почасовая оплата водолаза местными именно так и производилась – почасово. Со всеми положенными коэффициентами.

На практике, было так: утром взделся в новую трёхболтовку («костюма» хватало на одно погружение, за которое среда его просто разъедала, как кислота). Взял этот плотик с камерами и попёр по трубе.

Через сколько положено часов вынырнул. Снял с себя остатки «костюма», помылся плюс дезинфекция.

Выходишь из летнего душа (воды в городе‑то нет) – а тебя уже ждёт земляк Иосифа с грустными глазами и пакетом с деньгами. Оплата почасовки за рабочий день.

Мы потом уже, с появлением массового интернета, узнали, что работа была по мировым стандартам уникальная. Просто рассказать о ней не мог никто: мы – понятно почему… А коммунальщики, естественно, потому, что нарушили все возможные пункты техники безопасности при спусках под воду, причём не раз (а в те годы, по инерции после Империи, в тюрьму попадали даже за одно‑единственное нарушение).

Но ещё на старте босс нам прямо в том кабинете сказал: дело богоугодное. Людям помочь надо. Деньги такие, какие вы больше никогда в жизни можете не то что не увидеть, а даже и не столкнуться с тем, кто их видит. Ловите момент.

Если поймаете – не забудьте двадцать процентов привезти сюда, ибо кто‑то будет ваши жопы тут прикрывать во время массового «отпуска». Если же поймать момент не сможете, не переживайте: всё равно у нас работа такая, что рисковать можно и сильнее, и за бесплатно (зарплату тогда задерживали кварталами). Считайте, судьба, если там потопнете. Зато родня на ваших похоронах сэкономит.

Разумеется, не обошлось там ни без проблем, ни без курьёзов. И тошнило того же Якима прямо «в шлем» изнутри во время спуска, и чемоданчик с деньгами чуть не потеряли (один из). Но босс оказался прав: таких денег лично я больше в жизни действительно не зарабатывал.

Пока я предаюсь мысленным мемуарам, краем уха слежу за беседой за столом. Я уже сделал свои предположения, потому история Разии меня особо не удивляет.

Её отец, получив хлебную вотчину в виде городской канализации, получил и доступ к гигантским доходам. Но тамошний шах явно не дурак: вместо обычного «отката в аппарат премьера» (визиря), «простаку»‑Хуссейну нарисовали задачу: мониторинг социальной среды плюс разовые корректирующие действия.

На свой страх и риск, руками частной личной структуры. Которую надо создать на часть полученного за просто так дохода. Шах никакого отношения к делам «невидимок» иметь не должен (ты смотри, и там это же слово). Если вдруг люди Хуссейна будут раскрыты, цепочка должна оборваться на нём.

На каком‑то этапе, бравым ассенизаторам нарезали задач не только внутри страны и провинции, а и снаружи (ну, тоже понятно: кто везёт, на том и возят, а экономия – наше всё).

Они, недолго думая, вышли здесь на своих коллег, только работающих на местного Султана. И длительное время, экономя деньги и силы, просто обменивались информацией об обстановках друг у друга, экономя расходы и выгодно отличаясь от конкурирующих организаций (а что у службы ассенизаторов есть конкуренты, Разия более чем уверена).

Особой пикантности в соус происходящего добавляло то, что на Иранском престоле сейчас сидит шах, происходящий из туркан (пусть и из юго‑восточных). До последнего времени, режимы Шаха и Султана считали друг друга дружественными.

_________

Примечание.

Отчасти правда. В биографии шаха Нодира (ссылка была выше) этот эпизод есть.

_________

К сожалению, нынешний шах на каком‑то этапе выжил из ума и стал гвоздить по всем подряд. Начал, кстати, как у августейших водится, с собственного сына… выколов тому глаза.

Помимо профессионализма, в работе отца Разии стали значительную роль играть и субъективные факторы, как то те самые пресловутые откаты «в кабинет визиря», о которых он за годы нормальной работы и думать забыл.

Далее и случилось то, что случилось; а нам Разия может быть полезной следующим: как и всегда на Востоке, если ты с кем‑то долго и хорошо работаешь либо сотрудничаешь, твои отношения становятся ещё и личными. А деловой партнёр очень часто становится если и не частью твоей семьи, то более чем близким другом. Что поделать, менталитет.

Не минула сия участь и наших «невидимок», бывавших в гостях у отца Разии (наверняка по бумагам было оформлено как рабочая командировка, подумалось мне).

Разия с отцом, в свою очередь, тоже была у них тут в гостях, в составе торгового каравана.

В общем, в моих глазах это выглядело как якобы рабочий визит французской братвы там , скажем, к коллегам в США. В Майами или в Лос Анжелес. А потом ответный визит американский коллег к французам, скажем, на Лазурный Берег. Всё это – с поправкой на местные условия.