Грот танцующих оленей (журнальные иллюстрации) - Клиффорд Саймак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хемфри рассказал мне, что Вигвам был выстроен чуть более сорока лет назад, задолго до того, как у остальных проснулся интерес к здешним холмам и желающие выстроить летнюю резиденцию хлынули сюда. Тогдашние жители этих мест сочли строителя Вигвама слегка чокнутым: здесь не было ничего достойного внимания, кроме нескольких ручьев с форелью да какой-никакой охоты на тетеревов — впрочем, иной год и последних было совсем мало. Сюда очень далеко добираться, а земля, разумеется, бросовая — рельеф чересчур не подходящий для пашни, лес так густ, что пастбище тоже не получится, а порубка невыгодна из-за трудностей с вывозом древесины. Так что владеть здешней землей — все равно что платить налоги за пустое место.
И тут появляется безумец, готовый выложить кучу денег не только за возведение Вигвама, но и за постройку пятимильной трассы, ведущей к нему через эти кошмарные холмы. Далее Хемфри, несколько раз при удобном случае излагавший мне эту историю, не забывал упомянуть о самом возмутительном для летописца обстоятельстве — никто так и не узнал имени безумца. Насколько известно, он ни разу не появился здесь во время строительства. Все работы выполнялись подрядчиками, а связь с ними осуществлялась по почте какой-то адвокатской конторой. Хемфри считает, что контора эта находится в Чикаго, но и тут у него уверенности нет. Неизвестно и то, навещал ли владелец Вигвам хоть однажды; посетители появляются там время от времени, но никто ни разу не видел ни их приезда, ни отъезда. Они не приходят на Торговый Пост ни за покупками, ни за почтой, ни для телефонных переговоров. Закупку всего необходимого и прочую работу по дому делал Стефан. Он вроде бы исполнял обязанности сторожа, хотя и это остается под вопросом. Звали его Стефан, и точка — никакой фамилии, просто Стефан.
— Будто он чего скрывает, — говаривал Хемфри. — Сам ничего не скажет, а задашь вопрос напрямик — вечно выкрутится и уйдет от ответа. Обычно, когда спросишь, человек называет свою фамилию, а Стефан — ни в коем случае.
Во время нечастых вылазок из Вигвама Стефан пользовался «кадиллаком».
— Большинство мужчин охотно говорят о своих автомобилях, — отмечал Хемфри, — а «кадиллаки» нечасто попадаются в этих краях, так что многие интересовались, задавали вопросы.
Но Стефан не желал говорить даже о «кадиллаке». Словом, для Доры и Хемфри этот человек был сплошной головной болью.
Хемфри рассказывал, что на постройку дороги до Вигвама ушло несколько месяцев, при этом он пояснял, что сам в это время находился в другой части округа и не придавал Вигваму особого значения, Однако несколько лет спустя поговорил с сыном подрядчика, строившего дорогу. Сначала ее сделали для грузовиков, доставлявших стройматериалы, но к концу строительства колеса машин совсем разбили ее, так что был выдан еще один подряд на приведение дороги в первоклассный вид.
— Наверное, хорошая дорога понадобилась для «кадиллака», у них с самого начала был «кадиллак». Не этот, конечно; я даже не знаю, сколько их тут переменилось.
У Хемфри всегда имеется история про запас, его буквально распирает от желания что-нибудь рассказать, от какой-то патологической жажды общения, и повторы его нимало не смущают. В основном списке у него две любимые темы: во-первых, разумеется, загадка Вигвама — если таковая имеется; сам Хемфри убежден, что да. А во-вторых — затерянный рудник. Если он существует, то руда наверняка свинцовая — в этом районе множество месторождений свинца, но Хемфри нипочем этого не признает; в его устах свинец обращается в чистое золото.
Насколько я понимаю, байка о затерянном руднике пошла задолго до того, как Хемфри проведал о ней и принял в свой арсенал. Появление подобной истории отнюдь не удивительно; трудно найти такую местность, где не ходили бы легенды о хотя бы одном затерянном руднике или несметном сокровище. Это всего лишь безобидные местные сказки, порой довольно симпатичные, но люди, как правило, в глубине души осознают, что это выдумка, и не очень-то им доверяют. Однако Хемфри принял все за чистую монету и начал неутомимо выискивать какие-нибудь следы и намеки, взахлеб посвящая каждого подвернувшегося слушателя в результаты своих изысканий.
В то июльское утро, когда все и началось, я как раз подъехал к Торговому Посту, чтобы купить немного бекона и захватить почту. Невилл собирался на вылазку, чтобы я наконец смог засесть за рукопись, но в этот день после нескольких суток дождливой погоды выглянуло солнце, а надо сказать, Невилл все это время чуть ли не заклинал небо ради нескольких часов ясной погоды, чтобы отснять цветущую полянку розовых венериных башмачков невдалеке от ведущего к Вигваму моста. Он уже провел там дня три под дождем, слоняясь с фотоаппаратом вокруг полянки, в результате чего вымок до нитки, зато принес снимки. Снимки получились, как всегда, великолепные — но при свете солнца результат был бы еще лучше.
Когда я уходил, вся его аппаратура была разложена на кухонном столе, а ее владелец решал, что взять с собой. В вопросах выбора аппаратуры Невилл очень привередлив — впрочем, как и большинство заинтересованных в своем деле фотографов. У него скопилось немыслимое количество различных приспособлений, и, как я понимаю, каждый предмет служит для своих специфических целей. По-моему, выдающимся фотографом его сделали именно взыскательность и богатая коллекция аппаратуры.
Приехав в Торговый Пост, я застал там Хемфри, сидевшего в одиночестве на одном из стульев, выстроенных в кружок вокруг установленной в центре торгового зала холодной печурки. По его виду сразу можно было заключить, что наш летописец поджидает очередную жертву, и у меня не хватило духу его разочаровать. Купив бекон и захватив почту, я подошел и сел рядом.
— По-моему, я говорил вам, — не теряя времени на пустую болтовню, перешел он прямо к сути дела, — о затерянном руднике.
— Да, мы беседовали о нем несколько раз.
— Значит, вы припоминаете главную нить — что его вроде бы открыли двое дезертиров из форта Кроуфорд, скрывавшихся среди холмов. Случиться это должно было в 1830-х или около того. Как следует далее, рудник был открыт в пещере — то есть была пещера, а в пещере — выход рудной жилы. Как я понял, очень богатой.
— Чего я не могу взять в толк — если даже они и нашли жилу, то зачем взялись ее разрабатывать. Ведь там свинец, не так ли?
— Так, — неохотно признал Хемфри. — Наверное, свинец.
— Теперь рассмотрим
