Власть и наука - Валерий Сойфер

Лысенкоисты решают вернуться к статье Жебрака 1945 года

и представить её автора предателем Родины

Верный своей доктрине "обострения классовой борьбы по мере строительства социализма" Сталин разнообразил формы идеологического давления. Уже к концу войны он понял, какую опасность представляет то, что сотни тысяч солдат и офицеров его армии своими глазами увидели, как живут люди в загнивающих капиталистических странах, настолько отсталых, что даже социалистическая революция у них, бедных, еще не произошла. В сравнении этого образа жизни с советскими порядками лежал взрывной заряд критицизма, и, чтобы нейтрализовать его, сразу же после окончания войны пропагандистская машина Кремля начала прокручивать на все лады одну тему -- идеологической и технической отсталости Запада, коварства империалистов, чужеродности западного образа жизни.

Одновременно У.Черчилль в фултонской лекции, произнесенной 5 марта 1946 года в присутствии Трумэна, провозгласил свою программу "отбрасывания социализма". Началась холодная война. Содружество наций сменилось противостоянием идеологий.

В ответ в СССР закрутились жернова новой кампании -- искали тех, кто "низкопоклонствует перед Западом", не ценит родины с большой буквы, хамелеонствует и космополитствует. С гневом объявлялось: такие готовы продать родину, для них одобрение западных коллег важнее чести и совести, они забывают, что и теплоход, и паровоз, и телефон, и радио, и самолеты -- впервые появились здесь, в России. "Россия -- родина слонов" -- мрачно шутили острословы. И снова пошли не пересуды, а суды с приговорами и обвинениями в предательстве, продаже на Запад технологий, шпионаже...

14 мая 1947 года Сталин вызвал к себе писателей А.Фадеева, К.Симонова и Б.Горбатова (89). В кабинете Сталина уже находился А.А.Жданов. Перед ним лежала на столе папка с подготовленным "Закрытым письмом ЦК ВКП(б) партийным организациям", в котором "изобличались" два советских биолога -- Н.Г.Клюева и Г.И.Роскин. Эти ученые создали препарат, обладавший, по их мнению, противораковым действием. Препарат они назвали по первым буквам своих имен "КР", в 1946 году издали монографию с описанием их работы (90), а рукопись книги взял с собой уехавший с кратким визитом в США академик-секретарь АМН СССР В.В.Парин (получив на это, разумеется, разрешение, подписанное министром здравоохранения СССР Г.А.Митеревым). В США Парин передал рукопись для ознакомления американским ученым, это стало тут же известно советским шпионам в США, о факте передачи рукописи чекисты немедленно донесли Сталину, и тот ухватился за этот донос, исходя, скорее всего, из двух простеньких соображений. Во-первых, Сталин знал Клюеву лично и, как всякий поверхностно-образованный человек, верящий в чудесные способы спасения от коварных недугов, считал "открытие" Клюевой и Роскина чем-то фантастически важным и для страны и для себя лично. Сама мысль о том, что описание советского открытия передали в руки американцев, показалась ему кощунственно отвратительной. Во-вторых, как человек кристально ясно различавший ситуации, в которых можно было наварить политический капиталец, он сразу понял, что можно использовать факт передачи рукописи как показательный пример "низкопоклонства перед Западом". Космополитов надо было примерно наказать. Создателя Академии Медицинских наук и её первого академика-секретаря Парина обв�

"Простой крестьянин не пойдет из-за пустяков кланяться, не станет ломать шапку, а вот у таких людей [как профессор Роскин или академик Парин] не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия... Вот взять такого человека, не последний человек, а перед каким-то подлецом-иностранцем, перед ученым, который на три головы ниже его, преклоняется, теряет достоинство. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов" (91).

Разосланное по всем партийным организациям "Закрытое письмо ЦК ВКП(б)" возвестило о наступлении нового политического климата в стране. Между 1945 годом, когда американские и советские солдаты вместе боролись против фашистов, и 1947 годом пролегла глубокая пропасть. Теперь США и СССР, разделенные "железным занавесом", стояли во главе разных лагерей. Совершенно изменилась обстановка и во внутренней жизни страны Советов. В 1945 году не гулял еще по страницам советских газет и журналов лозунг о безродных космополитах и предателях родины, не было и разгула поддерживаемого государственной печатью антисемитизма. Тогда еще в журнале "Крокодил" не могло появиться, как это случилось теперь, изображение человека с утрированной еврейской внешностью, держащего в руках книжечку с надписью ЖИД. Не Андре Жид, а просто -- ЖИД. Еще не распространилось тогда и позорное прозвище "отщепенец", которое теперь перекатывалось по страницам советской прессы. За былое "низкопоклонство перед Западом" можно было понести суровое наказание теперь.

Надо заметить, что с момента посылки в 1945 году Жебраком писем Маленкову и подготовки им статьи для журнала "Science" лысенкоисты не теряли надежды расквитаться с ним -- ставшим врагом номер один. Конечно, точили они зубы и на Н.П.Дубинина, также опубликовавшего в том же журнале, но позже, свою статью (92). Они не могли забыть эти выпады и особенно резкие жебраковские слова о Лысенко и его сторонниках, написанные в письме Маленкову в 1945 году, когда старый большевик Жебрак делился со старшим по должности в партии товарищем размышлениями о бедах, принесенных СССР Лысенко и его подпевалами.

" Не приходится сомневаться, что если бы не грубое административное вмешательство со стороны ак. Лысенко... и не опорочивание генетики, которая была объявлена социально реакционной дисциплиной со стороны руководства дискуссией 1936 г. и дискуссией 1939 г., то в настоящее время мы были бы свидетелями огромного расцвета генетической науки в СССР и ее еще большего международного авторитета" (93).

Поэтому атаки на Жебрака и в какой-то мере на Дубинина не прекращались. Так, в последнем номере журнала "Агробиология" за 1946 год (напомню, под этим новым названием стал после войны выходить прежний журнал "Яровизация") Презент опубликовал длинную статью, в которой обвинял Жебрака именно в антипатриотизме, выразившимся в том, что на страницах западного издания Жебрак не признал Лысенко великим, а даже противопоставил его советским генетикам (94). 6 марта 1947 года в "Ленинградской правде" появилась выжимка из этой статьи, озаглавленная Презентом "Борьба идеологий в биологической науке" (95), начинавшаяся словами:

"Последние решения Центрального Комитета партии по идеологическим вопросам ко многому обязывают партийный актив и советскую интеллигенцию. Они обязывают вытравить какие бы то ни было остатки низкопоклоннического отношения к зарубежным идейным веяниям, смело разоблачать буржуазную культуру, находящуюся в состоянии маразма и растления" (96).

Затем Презент, не выбирая изящных выражений, высказался о генетике:

"Загнивающий капитализм на империалистической стадии своего развития породил мертворожденного ублюдка биологической науки, насквозь метафизическое, антиисторическое учение формальной генетики" (97).

Приведя сердитую цитату из "Вопросов ленинизма" Сталина, Презент продолжил обругивание генетиков, но уже не западных, а советских, сообщил о том, какой ужасный, фашистский журнал "Science (Наука)" существует в Америке, остановился на одном из "профашистских мракобесов Карле Саксе, подвизающемся в Гарвардском университете... -- злопыхателе против марксизма", а потом сообщил (нисколько не обинуясь откровенной ложью), что и в СССР есть полностью с ним согласный профессор -- Жебрак:

"Карл Сакс не заслуживал бы какого бы то ни было внимания... Однако, пожалуй, более интересно, до каких пределов низкопоклоннического пресмыкательства перед заграницей может дойти профессор, живущий в советской стране и в то же время тянущий одну и ту же ноту с г-ном Саксом. А ведь именно так поступил профессор Тимирязевской академии А.Р.Жебрак, который в статье, опубликованной им за границей по поводу выступления Сакса, по существу солидаризируется с профашистом Саксом в оценке теоретических достижений нашей советской передовой школы биологов, мичуринской школы, возглавляемой академиком Лысенко" (98).

Презент назвал еще нескольких генетиков, не нравящихся ему -- Н.П.Дубинина, Ф.Х.Бахтеева, М.Л.Карпа и других (фамилии М.Е.Лобашова и Г.Г.Тинякова он переврал). Но главный удар пришелся по персоне Жебрака. Его по требованию Презента надлежало "разоблачить и вытравить" в первую голову.

Этот выпад желанной цели не достиг. Должного внимания на статеечку не обратили. Тогда Презент отправил ее еще раз -- в центральную газету "Культура и жизнь", однако из редакции презентовский текст послали Жебраку с просьбой дать свою оценку статье. Получив обстоятельный ответ Антона Романовича, редакция ответила Презенту, что не видит оснований вступать в обсуждение вопроса, не являющегося профильным для газеты (99).