Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев

Инберень V сопоставима с красноозерской лишь по отдельным показателям (этот памятник расположен намного южнее Красноозерского поселения и Чудской Горы — в лесостепной зоне). Здесь относительно редок крестовый штамп, но зато встречаются узоры, выполненные желобчатыми линиями и отступающей лопаточкой (Стефанов, 1974, рис. 2, 6, 9). Наличествуют геометрические узоры: резной решетчатый пояс, прочерченные взаимопротивостоящие зигзаги и др. Поверхность некоторых сосудов делилась рядами ямок, но такое деление не является обязательным. Форма сосудов в целом близка красноозерской (плоскодонные горшки, у многих — дугообразно выгнутая наружу шейка), но безоговорочно относить эту керамику к красноозерскому типу, видимо, нельзя, так как речь может идти лишь о сопоставимости отдельных элементов, а не всего комплекса.

То же самое можно сказать о керамике Старо-Маслянского поселения в лесостепном Поишимье, в орнаментации которой встречается крестовый штамп и деление орнаментального поля рядами ямок. Однако перечисленные признаки не составляют здесь основы орнаментального комплекса, так как в орнаментации посуды этого памятника присутствуют элементы других декоративных традиций с преобладанием сузгунско-еловских и межовско-ирменских черт. Характеризуя посуду этого памятника, В.Ф. Генинг и В.В. Евдокимов отмечают, что она сложилась «в результате синтеза керамики еловско-десятовского типа и керамики с крестовым орнаментом при некотором влиянии карасукско-ирменских элементов» (Генинг, Евдокимов, 1969б, с. 64). Таким образом, влияние лесных культур, выразившееся в продвижении на юг крестово-штамповой орнаментации с ямочными разделительными поясами, захватило в основном лишь северную лесостепь.

Думается, что, придя в лесостепное Прииртышье, северные мигранты не поглотили и не вытеснили целиком ранее продвинувшихся сюда сузгунцев, а также местное розановское население. На эту мысль наводит то обстоятельство, что практически во всех лесостепных красноозерских комплексах присутствует в том или ином количестве керамика, орнаментированная в розановской или сузгунско-еловской манере.

Видимо, здесь повторилась та же картина, что и в Среднем Зауралье (вспомним две группы гамаюнской посуды) и, как мы увидим далее, в Нижнем Причулымье и Новосибирском Приобье.

Материал красноозерских памятников лесостепного Прииртышья свидетельствует о понижении роли скотоводства в это время по сравнению с эпохой поздней бронзы и о повышении роли охотничьего промысла. Так, костный материал поселения Инберень V принадлежит в основном диким животным (Стефанов, 1977). Встречены грузила и костяные наконечники стрел.

На Инберени V В.И. Стефанов исследовал два жилища. Оба имели квадратную форму (9×9 м; 8,2×8,2 м). Первое было глубиной 1,25 м от уровня современной поверхности; внутри обнаружены остатки мастерской по производству медных изделий, две хозяйственные ямы (в юго-восточном углу и перед входом) и три очага вдоль западной стенки. Другое жилище было углублено в грунт на 0,4 м, внутри находился очаг, а в северной части — коридорообразный выход; по углам, у выхода и вдоль стен выявлены следы столбовых ям; перед выходом оказалась большая хозяйственная яма. На городище Инберень VII раскопана постройка подчетырехугольных очертаний (5,5×5,3 м), углубленная на 0,15-0,25 м; в северо-западном углу находился выступ, в средней части, ближе к северной стене — небольшой очаг, в северо-восточном углу — большая хозяйственная яма.

Могильники этого времени в Среднем Прииртышье пока не найдены.

Молчановская культура. Выделена в 1964 г. на основе материалов городища Молчановская Остяцкая Гора и Десятовского поселения в низовьях Чулыма (Косарев, 1964а, с. 10). Позже был открыт и исследован еще один памятник с керамикой, близкой посуде молчановской культуры, — Шайтанское городище в верховьях р. Кети. Молчановская посуда известна еще из ряда пунктов Томско-Нарымского Приобья (Самусь IV, Тух-Сигат IV, Чекист, Новокусковская стоянка и др.), но в незначительном количестве.

Керамику молчановской культуры в целом можно разделить на две большие группы. Первая (рис. 119, 15–17, 19, 20) включает плоскодонные горшковидные сосуды с высокой, дугообразно выгнутой наружу шейкой и сильно раздутым туловом. На границе шейки и тулова проходит обычно разделительная желобчатая дорожка. В тесте прослежена примесь песка, дресвы, шамота. В орнаментации характерны многие геометрические мотивы, знакомые нам по орнаментам позднееловской керамики: решетчатый пояс, взаимопроникающие треугольники с косой или решетчатой штриховкой, рисованные уточки, ромбы, взаимопроникающие Г-образные фигуры, разветвленные меандры и др. Геометрические узоры в таежном Причулымье выполнялись резными линиями или гладким штампом, в северо-восточных районах ареала (Шайтанское городище) — в основном оттисками гребенки. Встречается крестовый штамп, но более характерен мелкоструйчатый; однако они обычней для западной части молчановской культуры.

На Шайтанском городище в верховьях Кети, где были найдены сотни фрагментов от нескольких десятков сосудов молчановского облика, мелкоструйчатый штамп отмечен только на одном сосуде (рис. 119, 15), а крестовый вообще не встречен. Не исключено, что при дальнейших исследованиях эти различия, воспринимаемые сейчас как локальные, окажутся характеризующими культурную специфику памятников и позволят говорить о существовании двух родственных культурных образований: типа Молчановской Остяцкой Горы и типа Шайтанского городища. В целом керамику первой группы отличает преобладание андроноидных геометрических узоров в орнаменте и относительно малый удельный вес фигурно-штамповой орнаментации.

Орнаментальная композиция на сосудах первой группы выдерживалась примерно в таком порядке: шейка украшалась геометрическими узорами — уточками, треугольниками, решетчатым поясом, полосой псевдоплетенки (обычно в виде сплошных взаимопроникающих треугольников), взаимопроникающими Г-образными фигурами и др. В нижней части шейки нередко располагался ряд «жемчужин». Верхняя половина тулова тоже орнаментировалась в основном геометрическими узорами — чаще всего зигзагообразной полосой, псевдоплетеночным поясом или меандром. По направлению к северу и востоку геометризм в орнаментации идет на убыль. В тех случаях, когда орнамент покрывал всю боковую поверхность, придонная часть украшалась горизонтальным елочным узором.

Посуда второй группы (рис. 119, 18, 21) отличается плоскодонной баночной формой. В орнаменте по существу полностью отсутствуют узоры, которые можно было бы уверенно связать с андроноидной орнаментацией предшествующих культур. Украшалась вся боковая поверхность. Сущность декоративной схемы заключается в заполнении внешней поверхности сосудов горизонтальными полосами из наклонных вдавлений мелкоструйчатого, гладкого или гребенчатого штампов. Встречаются сосуды, орнаментированные рядами отступающих наколов (рис. 119, 18). Орнаментальное поле почти во всех случаях делилось на несколько одинаковых зон поясами из крестового, ромбического и треугольного штампов. Интересно, что на Шайтанском городище в верховьях Кети сосуды второй группы не встречены; возможно, этот факт подтверждает ранее высказанную нами мысль о культурной специфике восточной части рассматриваемого ареала.

Думается, что охарактеризованные выше две группы посуды имеют разное происхождение. Первая является, особенно в западной части ареала, генетическим продолжением местной позднееловской посуды, вторая была принесена из северных районов Западной Сибири. Но эти два керамических комплекса существуют бок о бок, взаимосвязано, и нам кажется, что разделять их и относить к разным культурам было бы неверно. Видимо, здесь