Черчилль. Биография - Мартин Гилберт

Довыборы прошли 10 февраля. Малкольм Макдональд выиграл, а Рэндольф оказался третьим, уступив и кандидату от лейбористов. «Всю эту коллизию, – писала Edinburgh Evening News, – по-видимому, можно рассматривать как еще один гвоздь в политический гроб мистера Уинстона Черчилля в качестве претендента на Адмиралтейство и на пост в кабинете министров».

Правительство было обеспокоено информированностью Черчилля о сравнительной силе британской и немецкой авиации и точностью его прогнозов. 30 января Хенки в письме спрашивал: «Не можете ли вы конфиденциально сообщить источники, из которых черпаете вашу информацию?» Черчилль отвечал, что представленные им цифры явились исключительно плодом его умозаключений, и напомнил Хенки: «Еще в ноябре 1934 г. я привлек внимание к тайному наращиванию немецких военно-воздушных сил и сделал несколько заявлений об их преимуществе перед нашими. Но эти заявления были опровергнуты мистером Болдуином. А он, как я полагаю, получал информацию от разведки Министерства авиации. Однако всего через несколько месяцев мистер Болдуин был вынужден признать в палате общин, что правительство с его официальной информацией ошибалось, сказав «мы все виноваты». Это был случай, когда независимое внешнее суждение оказалось ближе к истине, чем оценка правительства, основывающаяся на данных разведки. По этой причине, – продолжал Черчилль, – я надеюсь, вы не будете отметать любые мои выводы, несмотря на то что единственное, на чем они основываются, – это мои мысли и наблюдения».

Черчиллю было неизвестно, что 10 февраля новый министр авиации лорд Суинтон поделился своим беспокойством по поводу отставания королевских военно-воздушных сил от немецких и изложил кабинету недостатки программы развития авиации. Через две недели он предложил новую программу, по которой к 1939 г. должны были быть поставлены 1750 самолетов. Кабинет принял ее.

В тот же день Черчилль получил от Мортона подробные сведения разведки о военном производстве Германии. Из них было очевидно, что производство вооружений Германии поддерживается на очень высоком уровне. Но Черчилль не знал и того, что за четыре дня до этого кабинет отверг новый план по военной промышленности на том основании, что любое вмешательство в экономику якобы отрицательно скажется на благосостоянии страны и вызовет критику в парламенте. Однако в парламенте и в прессе возникало все больше вопросов к министру обороны. Основной подрядчик военных заказов Уильям Ормсби-Гор написал Болдуину: «Надеюсь, вы не станете недооценивать существующее у многих хорошо информированных людей убеждение, что необходимо радикально улучшить организацию дела». Ответом на все это стали очередные дебаты в палате общин 14 февраля.

После дебатов Хенки написал главе Казначейства сэру Уоррену Фишеру: «Полагаю, нам надо достичь соглашения по кандидатуре министра обороны. Я хочу видеть на этом посту такого человека, который не будет нарушать психологическое равновесие и согласие организации». Хенки и Фишер, два высших гражданских чиновника, полагали: «Новый министр не должен оказывать деструктивное действие на согласованную работу кабинета». «Министр должен быть человеком незаинтересованным, – написал Фишер Невиллу Чемберлену 15 февраля, – не размахивающим топором с тем, чтобы расчистить себе поле деятельности». Фишер советовал назначить на этот пост лорда Галифакса. Однако Остин Чемберлен в тот же день писал своей сестре: «По-моему, есть только один человек, который по своим знаниям, специальным навыкам и способностям годится для этого, и этот человек – Уинстон Черчилль! Впрочем, не верю, что Болдуин предложит ему это, и не думаю, что Невилл захочет вернуть его. Но они оба не правы. Он создан для этого поста, а сейчас такие опасные времена, что решающим доводом должна быть разумность».

23 февраля Хор встречался с Болдуином, и после этой встречи разъяснил Невиллу Чемберлену, что Болдуин вовсе не намерен предлагать Черчиллю пост министра обороны. «Ни в каком случае, – сказал Хор, – он не собирается даже рассматривать возможность вхождения Черчилля в правительство – прежде всего из-за риска, который может возникнуть, когда встанет неизбежный вопрос о его преемнике». «Болдуин всеми способами стремится не дать мне войти в кабинет, – писал Черчилль Клементине. – Теперь я должен это признать». Она ответила сочувственно: «Мой дорогой, Болдуин, видно, сошел с ума, раз не просит тебя помочь ему».

Споры разгорались. 29 февраля журнал Cavalcade написал, что «даже левое крыло Консервативной партии, которое было настроено враждебно по отношению к Черчиллю, когда решался вопрос по Индии, сейчас придерживается мнения, что министром обороны должен быть Уинстон Черчилль». Два влиятельных члена палаты общин от консерваторов, Гарольд Макмиллан и лорд Каслри, также считали, что «Уинстон Черчилль – это тот, кто теперь необходим».

3 марта Черчилль писал Клементине: «Невилл Чемберлен недавно говорил одному общему другу: «Конечно, если речь идет об эффективности военного министерства, Уинстон, несомненно, тот, кто нужен». Сам Чемберлен этот пост не займет, поскольку ему светит место в парламенте. Некоторые кандидаты не подходят, поскольку были пэрами, Хор – потому что общественность не может простить ему пакта Хора – Лаваля, Кингсли Вуд – так как он надеется стать канцлером Казначейства и в любом случае не сможет отличить генерал-лейтенанта от торпеды. Так что в конце концов могут вернуться к твоему бедному… (тут Черчилль нарисовал поросенка). Судьба играет свою партию. Но что бы ни случилось, если я получу этот пост, то буду честно работать перед Богом и людьми ради Мира и ничему не позволю поколебать мой дух. Если же меня не захотят, у нас есть много того, что делает людей счастливыми. Министерство обороны, – продолжал Черчилль, – стало бы, кстати сказать, тяжелейший ношей. Они ужасно отсталые».

3 марта, еще не приняв решение насчет министра обороны, правительство опубликовало свою «Белую книгу», согласно которой предполагался рост вооруженных сил, флота и авиации. Но Суинтон, комментируя данные Министерства авиации о производстве самолетов Германией с 1500 к апрелю 1937 г., а в следующем году 2000, сказал: «Я чувствую себя обязанным выразить обеспокоенность по поводу подобных оценок, как бы тщательно они ни готовились. Следует учитывать, что возможности немецкой авиационной промышленности огромны».

7 марта Гитлер ввел свои войска в Рейнскую область, суверенную территорию Германии, демилитаризованную победившими союзниками в 1919 г. Через два дня, выступая перед лейбористами, Эттли критиковал новые предложения правительства по обороне как чересчур воинственные. А 10 марта Черчилль в палате общин предложил меры, которые, по его мнению, были необходимы: подготовить промышленность к тому, чтобы ее можно было перевести на производство военной продукции, как он выразился, «нажатием кнопки» и создать структуру будущего министерства боеприпасов.

Говоря о заявленной в «Белой книге» невозможности реорганизации территориальной армии, Черчилль спросил: «Вам нужно что-нибудь еще, кроме этой знаковой фразы, для доказательства того, что промышленность до сих пор не реорганизована? Какое же это разочарование для смелой молодежи нашей страны, когда она увидит, что должен пройти еще длительный период – даже в такое тревожное время, – прежде чем территориальная армия сможет быть реорганизована».

Впрочем, Черчилль и похвалил «Белую книгу» как шаг хотя и запоздалый, но в правильном направлении, и одобрил решение Невилла Чемберлена создать особый финансовый комитет для контроля над расходами. «Когда дело зашло так далеко, – сказал он, – экономия уже невозможна. Это часть цены, которую нации платят за то, что их застигли врасплох. Тем более необходимо приложить максимальные усилия, чтобы предотвратить нынешнее расточительство. Но при всем желании Британия не сможет увеличить выпуск вооружений, предусмотренных новой «Белой книгой», из-за пределов возможностей промышленного производства. Создано впечатление, что мы догоняем Германию и что с каждым месяцем наше положение улучшается. Но это заблуждение. На самом деле все наоборот. Целый год Германия все сильнее и сильнее обгоняла нас, и, по-видимому, эту тенденцию не удастся переломить еще много месяцев в следующем году. Даже если наши новые программы будут выполнены, к концу нынешнего года мы относительно Германии будем выглядеть куда хуже, чем сейчас, несмотря на наши чрезвычайные усилия. Причины этой прискорбной ситуации лежат в прошлом».

Военная слабость страны уже начинала отрицательно влиять и на британскую дипломатию. 12 марта на заседании Комитета по иностранным делам палаты общин Черчилль заявил о необходимости создать координированный план под эгидой Лиги Наций, чтобы помочь Франции противостоять Германии в Рейнской области. Ему ответил Хор, сказавший, что страны, которые могли бы участвовать в этом, «совершенно не готовы с военной точки зрения». Это, как отметил один наблюдатель, «определенно всех отрезвило». На следующий день в Evening Post вышла статья Черчилля, в которой он писал: «Только усиление отдельных слабых государств может восстановить в Европе власть закона. Только таким путем можно остановить ужасающее, глупое, неуклонное сползание к войне в 1937 или 1938 г. Чтобы сохранить мир, существует только один путь: соединить превосходящие – морально и физически – силы, поддерживающие международное право».