Пепел родного очага - Александр Никонов

Басханбек испуганно спросил:

– Откуда знаешь?

– Да уж знаю, раз говорю. Так что ты пристройся к какой-нибудь машине и тихонько за ней езжай. Все спокойнее будет.

– Ой, Алла! – прокричал Басханбек и бегом побежал домой.

Хункарпаша насмешливо посмотрел ему вслед и подумал: «Ну и трус этот Басханбек! Никогда еще таких трусов не видал. И все же он что-то знает, только говорить боится. Как бы и правда беды не дождаться. А с другой стороны, маленькая беда не бывает, беда всегда большая, ее не обойдешь, не объедешь. Ну, ладно, поживем – увидим».

Когда Басханбек выехал со двора и закрыл ворота на два замка, Хункарпаша решил разведать у Ахмеда, отчего так спешно уехал Басханбек. Ахмед, темнолицый, беззубый кавказский татарин, вбивал кувалдой в дубовый столб большое железное кольцо. Хункарпаша поприветствовал его и спросил, чем тот занимается. И хотя без вопроса было ясно, чем занят хозяин, Ахмед, шамкая, добродушно ответил:

– Да вот, Шайтан кольцо вырвал. Озверел совсем.

Хункарпаша знал, что Ахмед на всю округу держал одного-единственного быка-производителя, которого все звали Шайтаном. И хотя уже давным-давно везде проводили искусственное осеменение, местное население считало, что естественным путем приплод получался здоровее, крупнее и красивее. Не то, что эти пробирочные близнецы, которым Аллах и души-то не дал. И потому со всех окрестных сел к нему вели коров и телок. Ахмед никому не отказывал и за небольшую плату «покрывал» животин. Тем и жил: бедно, но честно. Но в последнее время дела у него были все хуже и хуже.

– Ну, ты бы тоже, наверно, озверел, если бы тебя женщины лишили. А, Ахмед?

Ахмед улыбнулся беззубым краснодесным ртом.

– Это правда, без женщины совсем, однако, плохо. Жить нельзя.

Кончив дело, Ахмед бросил кувалду на лист старого кровельного железа, отчего по всему селу разнесся грохот, и подошел к соседу. Из двери дома выглянула маленькая, словно Дюймовочка, очень красивая черноволосая женщина и, увидев рядом с мужем чужого, тут же юркнула обратно. Все в селе знали, что Ахмед сильно ревновал свою красавицу-жену даже к соседнему козлу, и поэтому она всегда пряталась от чужих мужских глаз, чтобы не быть битой. А рука у Ахмеда была тяжела, как вон та кувалда, валяющаяся на земле. Вот уже двадцать с лишним лет все односельчане гадали, отчего такая красавица вышла замуж за такого страхолюдина, и чем он ее приворожил, что чуть не каждый год рожала ему детей, из которых, впрочем, выжило только пятеро.

Мужчины сели на крыльцо, и Хункарпаша как бы ненароком спросил:

– Куда это Басханбек собрался, не знаешь?

– Нет, не знаю, не говорил.

– А кто же за его скотиной будет ухаживать?

– Не знаю, не мое это дело, – отвечал осторожный татарин.

– Урожай собрал?

– Все собрал, картошка, моркошка, помидор, огурца. Виноград тоже собрал. Ай, якши виноград! Вино делать буду, продавать буду. Деньга нужна, детей одевать, кормить надо. Шайтан не нужен никому стал, совсем мало человек ходит, коровку не приводят.

Поговорив с Ахмедом о том, о сем, Хункарпаша вернулся домой и сразу пошел на огород. Оторвал две доски и пролез на территорию Басханбека, походил возле хлевов – тихо, даже мяуканья кошки не слыхать. Потом посмотрел в окна. Все окна были плотно зашторены, и все-таки в одном месте в щелочку Хункарпаша углядел, что большая комната в соседском доме почти пуста, там стояли лишь два старых стула и полуразвалившийся диван.

– Ах, Басханбек, – прошептал Хункарпаша, – заячья ты душонка. Ничего-то в ней разглядеть нельзя, темно, как в подвале. А ведь что-то ты знаешь. Хоть бы с соседями поделился.

14

В душе Хункарпаши стало совсем тревожно. Он вернулся на свой огород, приставил доски на место, привязав их к перекладине проволокой, и пошел в дом. Беды и плохие предчувствия словно преследовали его с самого утра. Сначала околел Хан, потом таинственно уезжает Басханбек, да еще, когда он вошел в дом, его встретила плачущая Надия. С порога он спросил:

– Ну, что еще приключилось?

Не отрывая платка от лица, Надия глухим голосом ответила:

– Ахмеднаби пропал.

– Как пропал? Он иголка, что ли?

– Не зна-аю, ничего толком не зна-аю! Позвонила Хадиша и сказала, что он не появлялся дома с вечера. Еще вчера ушел куда-то со своими друзьями и до сих пор не прише-ол.

– Ну, хватит тебе завывать-реветь, разводишь тут сырость. Он уже большой, взрослый парень. Может быть, гуляют у какой-нибудь девчонки, развлекаются, – начал успокаивать ее Хункарпаша. – Погуляет и вернется, куда он денется.

– Какие девчонки, какие гуляния, ему всего шестнадцать! – повысила голос Надия, все еще подвывая. – Думай, о чем говоришь!

– Всего шестнадцать, всего шестнадцать, – передразнил ее муж. – Он уже мужчина, джигит, ему женщина нужна, а ты его все мальчишкой считаешь!

Хункарпаша подсел к жене на диван, обнял ее.

Конец ознакомительного фрагмента.