Наследники - Мария Чинихина

В детской комнате раздражающие звуки – черно-белая кошечка ходит по клавишам отцовского пианино. Сгоняю ее. В углу пустая двухэтажная кроватка с синим матрасом, у желтых шкафов скрипят распахнутые дверки, у стеллажа лесенка. Поднимаюсь на последнюю ступеньку, снимаю с верхней полочки коробку. Внутри письмецо на мое имя. Рассматриваю подозрительный конверт, хочу прочитать адрес отправителя, но распечатать послание не удается – дверь в комнату резко открывается. На пороге мама. В фартуке? Странно…

Концертный зал с отличной акустикой. Зрительских мест меньше, чем обычно бывает и амфитеатра с балконом нет. Струнный оркестр исполняет старинную сонату. Вдруг Туртан выводит из-за кулис певицу Жюли, свою женушку. Опустившись на согнутое колено, он громко ей аплодирует.

Над оркестром гаснет свет, скрипки молкнут. В черных колонках звучит запись популярного радио-хита. Жюли улыбается и как бы «поет». В темноте зала крик недовольства:

– Хотим музыку. Музыку хотим!

Жюли не меняется в лице, только головкой дёрнет, глазками сверкнёт, вот-вот засмеется. Подходит к пианисту и выгоняет его, та же участь постигает скрипачей, трубача, дирижера…

Зрители в растерянности покидают зал, а Жюли бегает и вопит:

– Куда же вы? Только начало!

Падает занавес, будильник…

– Альби, ты встала? – кричит папа.

Такой сон не досмотрела из—за него! Я переоделась и вышла в гостиную. Отец завтракал – уплетал пиццу, которую испекла Полли. С виду кажутся более счастливыми, чем властная маман и ее паук-сожитель. Полли подала ему еще один кусочек, а заметив меня, вздрогнула, оторвалась от папочкиных губ и выпрямила закутанную в пледик спинку.

– Завтрак? – спросил отец и двинул подносик на край стола.

– Нет, пусть она сварит мне кофе и приготовит творог со сливками. И положит туда свежих ягод.

Полли приподнялась, но папа не позволил ей уйти.

– Морган и Фома прилетели. Друзья. Ты помнишь, что играл вчера? Сможешь повторить? Я им доверяю.

Папа бросил недоеденный кусок пиццы и, кажется, собрался меня игнорировать.

– Хорошо. Я не способна к красноречию, как дядя Мон. Подождем. Мне повезло, что твой лучший друг страстно желает возродить Группу в золотом составе.

– Ты и Мона позвала?

– Отправила ему письмо от твоего имени.

Папа схватил руку Полли. Одета она была в тёмные джинсы и серый свитер. Русые волосы были распущены и слегка касались плеч.

– Объясняю для непонятливых – время Группы ушло, – упрямо заявил мой папулечка. – Если вздумала записать пластинку – студия и инструменты в полном распоряжении. Отныне я живу по новому расписанию – обед с Полли, футбол, хоккей, выступление в баре или казино. Оказывается, я азартен. Грешу, делаю ставки и выигрываю. Хоть бы раз проиграть! Нет. Мне везёт!

– Почему ты отказываешься принять удачу как данность?

– Пока Пен там… ничего не изменится. С ним легче же коварные планы по захвату власти вершить… Знаешь, я с радостью подпишу бумаги. Устал играть на публике счастливого безмолвного муженька в лентах!

Папа втолкнул Полли в спальню и хлопнул дверкой так, что у меня волосы поднялись. Я бросилась к телефону. Наследник поднимет страну, голосят журналисты. Хорошо, что Эдди мой брат и я могу просить о большем, чем просто голословно требовать опустить ценник на продукты.

– Слушаю, – сонным голосом ответил мой брат.

– Мне нужна помощь! Совсем запуталась! – воскликнула я. – Пока мама носит титул, папа не вернется.

– Не понимаю, – голос брата оживился.

– Что непонятного! – удивилась я. – Группа поможет с записью диска. Отошлю его. Ты проследишь, чтобы маман послушала, прослезилась, вспомнила о былых чувствах и забыла о «муженьке номер два».

Мне показалось, что Эдди усмехнулся.

– Альби, пусть родители сами разбираются.

– Они ведут себя, как дети, – я решила попробовать пиццу. Взяла кусок, теплый и аппетитный. Пиццу не люблю, но домашняя показалась мне довольно вкусной.

– Ты в Городе?

– У папы…

– А как же лекции? Мать не перестает восхищаться тобой. Всем подругам грамоту показала. И газету со статьей.

Кусок пиццы едва не застрял в горле. Я откашлялась, быстро попрощалась и бросила трубку.

Эдвин. Наследник

Элис требует оценить наряды, которые ей подобрали на закрытую вечеринку магната Джона из Южной Страны. А у него, наследника, совершенно другие мысли в голове. Навязчивые, доводящие до внутреннего протеста, истерики.

– Как тебе? – прощебетала Элис и показала поясок очередного платья. Эдвин поднял глаза, пышная юбка вздулась куполом, так сильно растянула ее Элис. Он похвалил длину, фасон, расцветку, качество ткани…

– Модные репортеры оценят, – сказала Элис и закружилась по комнате.

Знала бы, что ему дела нет до мнения журналистов.

– Путеводители и программа мероприятий, – вдруг произнес он. – Элис, я хочу побывать у скал. Здесь пишут о легенде – поющие скалы с острыми вершинами открываются людям честным и добродетельным…

– О, – Элис отпустила юбку и теперь тянет руку. – Дай гляну…

Легкий смех, шелестят глянцевые страницы, приятное касание… Элис задела мягкой тканью запястье… Кеннет Пен подал матери бумаги. Она за столом. Щелкнула колпачком ручки и взглянула на него, «врага». Пен прищурился. Мать поставила подписи – враг ликует, прячет документы в тяжелом портфеле.

Утром Эдвин решил говорить с матерью. Нашел ее в парке. Было тихо. Он шагал по каменистой дорожке к оранжерее. Прозрачную крышу недавно отремонтировали. Солнце нагревало стекло. Под присмотром садовника в голубой панаме мать перекладывала в плетеную корзину цветы, отобранные для посадки в клумбы. Заметив его, она обронила разноцветную охапку на деревянный стол.

– Здравствуй, сынок, – поздоровалась мать, подошла ближе и стянула перчатки. – У вас званый обед, не забыл?

– Успею, – ответил Эдвин. – Нужно поговорить прежде.

– Завтракал?

– Перекусил.

Они расположились на скамейке в тени раскидистого дерева. Эдвин мучился. Напряженно думал, как подступиться к деликатной теме. Сомнения не позволяли задать один единственный вопрос прямо.

– Как самочувствие, сынок? – спросила мать и ласково погладила его покрытый испариной лоб. Эдвин грубо оттолкнул ее. Она сбила его с мысли.

– Почему не прогонишь его?

Легкий ветерок шевельнул кудрявый волосок у нее за ухом. А она как сидела, выпрямившись и теребя точеными пальцами ткань юбки, так и сидит.

– Много лет назад я вытягивала из бабушки правду. Пришло время, я получила ответы. Кеннет Пен ЕЩЕ нужен нам. Почему? Узнаешь вскоре сам. Фрэнсис Бойл учил тебя, наставлял, оказывал влияние. Ты познавал теорию, а реальное… что ж смотри, наблюдай. Давить не стану.

Конец ознакомительного фрагмента.