Закрытие Америки - Юрий Бриль

В аэропорту Буэнос Айреса мы простились и разлетелись по домам.

p.s.

Из того, что я узнал по интернету, следовало, что беспорядки в Перу, благодаря действиям регулярной армии, быстро закончились, хотя и привели к немалым человеческим жертвам. Среди перечислявшихся имен знакомых я не обнаружил. Единственную ниточку, за которую можно было зацепиться и разыскать Сильвию, – телефон Педро – я сам оборвал, в сердцах вытравив номер из памяти.

Плюм – в мобильник что-то упало. WhatsApp – сообщение на испанском.

«Hola! ¿Qué tal la vida? (Привет! Как жизнь?) – Да это же Сильвия! – Может, у вас так принято – уходить, не прощаясь. Наверно, я что-то сделала не так. Не думай, я стала совсем другой, ты меня не узнаешь. Я окончательно разочаровалась в движении. Наша борьба стоила жизней. Получил пулю Хулио, умер в тюрьме мой брат Себастьян. Я тоже три месяца находилась между жизнью и смертью, мне прострелили легкое и ногу выше колена. Сейчас пошла на поправку. Врач сказал, что через пару недель буду танцевать.

Пишу тебе из Сан-Мартина-де-лос-Андеса, куда перевезли меня товарищи. Живу у сестры Педро – Хуаниты. Она держит хостел, и я ей начинаю понемногу помогать. Готовлю завтраки и убираюсь в номерах. Хури amable (милый), напиши о себе, есть ли кто у тебя? Твоя Сильвия».

Поднималась длинная изумрудная волна, мягко скатившись по гребню которой, легко было оказаться в Сан-Мартине, в одном из чудесных аргентинских городков, созданных исключительно для счастья.

Улыбаться встречному прохожему и говорить: «Оля! Оля!» («Привет! Привет!»). Сидеть за столиком в тени секвойи, потягивать пивко, разговаривать о пустяках, гулять у озера, смотреть, как круглится галька на чистом дне и серебром посверкивает труча (форель), любоваться сакурой цветущей или орхидеями – кому что нравится.

https://youtu.be/LPPggjOEpt0

А вечером в парке у фонтана танцевать танго, а также румбу и непременно – сайсу.

Представьте, сеньоры, в Сан-Мартине все только отдыхают, никто не работает. Но это на первый поверхностный взгляд. Я же всегда приглядываюсь, чем занимаются люди, прикидываю, как бы я мог заработать на жизнь. Займемся с Сильвией туристическим бизнесом, откроем хостел. Смогу, видел, как работают люди. По душе, что буду окружен такими же бродягами, как и я. Не важно, кто из какой страны, по духу и образу мышления мы – соотечественники, нам есть о чем поговорить. Если взгрустнется, приду к рябинке, что растет у озера. Мы были удивлены, когда среди пальм вдруг увидели нашу уральскую рябинку. Наверно, посадил кто-то из русских эмигрантов. Понятно, не я первый… Посоветуюсь еще с Ольгой Ивановной. Попрошу, пусть заглянет в лунный календарь, мало ли… И пусть составит гороскопы, мой и Сильвии, хочется все-таки знать на берегу, насколько мы подходим друг другу.

Что я? Кто я? Оглянулся и увидел Существование как безбрежный океан. Набирал силу ветер, набегали волны, катились к берегу. И это были волны моих возможностей. Они накатывали вечно и непрерывно. И я – все еще начинающий сёрфер – мог выбрать подходящую и оседлать.

Закрытие Америки

(Экскурсия с Айяуаской)

Золотой Сад инков

Я окунулся в туристическую толчею, как в желанную пенистую морскую воду. Течение понесло по улицам древней столицы империи инков, мимо зданий времён конкистадоров, с оборочками фундаментов и фасадами древней доколумбовой кладки, мимо зазывно открытых магазинов и турбюро, мимо шелестящих зелёным листопадом пунктов обмена валюты.

Что придаёт Куско особую живописную привлекательность – перуанские женщины. В красочных юбках, с обязательным платком-узлом за спиной и шляпой они особенно неотразимы, когда ещё нянчат на руках младенца ламы. За небольшую плату они не прочь сфотографироваться.

Повсюду шла бойкая торговля индейскими безделушками, шерстяными вязаными шапочками, кофтами, свитерками, пончо и т.д. Кипел и кружился пёстрый туристический карнавал. О беспорядках, что случились в департаменте Мадре-де-Дьос, никто не поминал. Гремучие пампасы, из которых я только что вынырнул, никоим образом не соединялись с этим благополучным и открытым миром.

Меня прибило к Кориканче, откуда начинаются все экскурсии. Именно здесь по преданию обосновались Сапа Инка Манко Капак и его сестра-супруга Мама Окльо, построив первую хижину. В центре города на фундаментах разрушенного конкистадорами храмового комплекса был построен собор Святого Доминика. Туристы щупают безукоризненную древнюю кладку, удивляются мастерству, повторить которое никто теперь не сможет, перетирают легенды о былом великолепии Золотого Сада. Кориканча (Золотой Двор) был центром древнего мира, сравнить его можно лишь с храмом Соломона в Иерусалиме, от которого так же остались лишь часть фундаментов и стена. Чтобы увидеть это великое чудо и умереть счастливым, люди преодолевали огромные расстояния.

Вот я здесь, в самом центре Куско, в самом сердце пумы (доколумбовый Куско очертаниями напоминал пуму). Я вышел на террасу храма и попытался представить, где у этой пумы голова, а где хвост. Головой была крепость Саксауаман, сохранились ещё её руины, хвостом – река Вилькамайо. Вокруг храмового комплекса когда-то теснились дворцы вельмож, дома горожан, а если оглянуться назад, то ближе к хвосту можно было увидеть императорские склады, тюрьму… Испанцы неузнаваемо изменили облик Куско, он и дальше в течение последних 500 лет внешне менялся, но что-то в нём, в его древних камнях, всё же осталось – загадочное и притягательное. Видимо, где-то в душе он по-прежнему оставался пумой с сердцем Кориканчей.

Я вернулся в хостел, присел на кухне, попросив хлопотавшую у газовой плиты приветливую женщину заварить мате де кока. Вскоре я получил чашку, затем вторую и третью.

Ко мне подсел с чашкой мате хозяин хостела, словоохотливый Григорио.

– Как тебе Куско?

– По правде сказать, впечатляет… Но представляю, каким он был!.. Приходится только сожалеть, что Колумб открыл Америку!

– Уж не хочешь ли ты её закрыть? – хитро сощурился он.

– Я о том, что, если бы Америку открыли в наше время, разрушать храмы и дворцы никто бы не стал, тем более переплавлять бесценные художественные произведения в тупые слитки золота и серебра, и я бы увидел Храм Солнца во всём его блистательном великолепии.

– Думаешь, человечество умнеет? Вся штука в том, что во времена конкистов не был развит туристический бизнес. Я в этом бизнесе уже 20 лет и замечу: именно туризм спасает мир от разрушения. Сохранять культурные ценности выгодно. Это приносит стабильный доход. И сегодня победил бы трезвый расчёт: золото не тратится оттого, что на него смотрят зеваки. Показывай за деньги хоть тысячи лет… Хочешь экскурсию? – И он выложил передо мной кучу проспектов. – Выбирай! Рекомендую Мачу Пикчу, город открыли только в 1911 году, отлично сохранился.

– Мачу Пикчу у меня в плане, но для начала я бы хотел выяснить, можно ли здесь найти настоящего курандеро, чтобы поучаствовать в церемонии Айяуаски. Есть у тебя связи, Григорио? Организуй для меня экскурсию.

– М-м… такую экскурсию у меня никто не спрашивал. Дай время – я наведу справки.

– О’кей, я пошёл спать. – Пока добирался в Перу, у меня произошла путаница со временем. Надо было иметь в виду, что разница с аргентинским временем в Боливии 2 часа, а здесь, в Перу, – 3. Часы в мобильнике я не переводил – получалось, что всю дорогу торопился жить.

Рано утром перед дверями хостела остановилась старенькая «японка», я погрузился в неё, и, громыхая по узким улочкам Куско, мы помчались через весь город, чтобы забрать ещё поджидавшую на перекрестке женщину.