Закрытие Америки - Юрий Бриль

– Вы не имеете права меня задерживать.

– Иностранец, – сказал один, – пусть едет своей дорогой.

– Он еще может нам пригодиться, – сказал другой и что-то еще добавил, но тихо, не для моих ушей.

– Пройдемте, сеньор, вам нужно отдохнуть с дороги.

– Спасибо, я не устал.

– У вас такой измученный вид, – один из них бесцеремонно толкнул меня в спину.

– Что вы себе позволяете?! – возмутился я. – Я буду жаловаться в полицию!

– Жалуйтесь – вот, кстати, и полиция: Чип и Дейл спешат на помощь.

Два крепыша в шортах и майках волокли за ноги полицейского. Лицо разбито в кровь, голова в шлеме, безвольно болтаясь, стучала на неровностях дороги. Боже, какой мятежный, яростный восторг озарял лица этих вечных тружеников, еще вчера копошившихся в темных недрах и вот теперь вылезших на поверхность и вдохнувших опьяняющего воздуха вседозволенной свободы!

Смердя едким дымом, горел полицейский пикап.

Меня подвели к каменному одноэтажному флигелю, примыкавшему к магазину, впихнули в темное помещение. Дверь захлопнулась за мной.

Посветив телефоном, я нашел выключатель. Затеплилась лампочка, при ее депрессивном свете едва можно было разглядеть очертания предметов. Это была довольно просторная подсобная складская комната, два окна, забранные решетками, подслеповато смотрели в озаряемую кострами глухую ночь; вдоль стены нагромождены коробки с продуктами; на топчане лежал человек, с головой укутанный в одеяло, свисала только нога, обутая в сапог, на нем поблескивала железная пряжка.

– Сеньор, – сказал я.

Сеньор не ответил. Тихонько, чтобы не будить его, я сел на охнувший подо мной старый диван, задвинутый в нишу, образованную мешками с крупой. Было около трех часов ночи.

В поисках какого-нибудь питья я вскрыл несколько коробок – соусы, банки консервов, коробки с вином. О, «Альберто Моро»! Это вино мы открыли на Огненной Земле благодаря нашему другу Франциско Моро, намекавшему, что со знаменитым Альберто они не просто однофамильцы. Выпив с полбутылки, я подверг горестному анализу все произошедшие с нами неприятности. Надо же было так удачно выбрать время, так точно спланировать маршрут, чтобы собрать все, какие только возможно, приключения. Началось с того, что мы пришли на набережную Вальдивии к тому месту и в тот самый час, где и когда орудовала шайка воришек; шпионы устроили свой заговор именно в тот день, когда мы приехали в Сантьяго и собирались получить паспорт; землетрясение началось ровно тогда, когда мы оказались на севере Чили; шахтеры устроили беспорядки в аккурат к моему проезду. Мы тщательно составляли маршрутную карту. И месяца полтора все шло, как расписали! Такая длинная плавная волна! Скользить и скользить…

Да, было нелегко. 6 дней трека на Торрес дель Пайне. С тяжелыми рюкзаками километров по 25 в день, и никаких шерпов. Анды – не Урал, покруче будут горки. В чилийском национальном парке условия жесткие: палатку разрешается ставить только в кемпинге. Устал или нет, но до лагеря обязан дойти. Костра не разводить, мусор не бросать, курить только в отведенном месте. Мы тащили с собой в рюкзаке пустые консервные банки, Серега нес в кармане бычок от сигареты… Не ропщу и с правилами согласен. А как было иначе сохранить этот удивительный уголок планеты в первозданном виде?

Мы прошли маршрут, поднялись к озеру на высоту 3,5 тыс. метров. Наши мучения были вознаграждены. Гляньте на фото, если вы скажете, что видели что-нибудь более впечатляющее, не поверю.

Потом сходили на Фицрой – национальный парк Аргентины. Как и на Торресе, – цветные остроконечные гранитные пики гор.

Ледники, изумрудные озера, горные речки, из которых мы безбоязненно хлебали воду; бродили по сказочным лесам, встречали на тропе дивных птиц и животных. И плавали на катерке у ледника Перито Морено, видели огромные синие айсберги. А Огненная Земля!..

Тут мне, сеньоры, открылся промысел Создателя, для чего он сотворил мир. Сообщаю: для красоты! Баловни судьбы, мы столько увидели!..

Вполне логично, что теперь по контрасту и для полноты ощущений полагался другой опыт, тем более что в шкуре заложника мне еще не приходилось бывать. Сам дурак – не надо было высовываться из автобуса. Нарушил элементарное правило сёрфера: если попал под мощную волну, расслабься, замри, дождись, пока перестанет крутить. Экономь кислород. Когда волна отпустит, тогда и всплывай.

Был бы Серега рядом, он бы сказал: «А что, разве нам здесь так уж плохо?» И налил бы по стаканчику. Я допил бутылку, и мне стало несколько спокойнее на душе, прилег на диван и вздремнул. Сквозь сон слышал стрельбу и крики, потом наступило затишье, и вдруг я услышал песню.

Тебя любить мы учились

С высот постигшей утраты…

Я вскочил с дивана, это был не сон – песня продолжалась.

Ты бесстрашным пал солдатом,

чтоб смерть пред жизнью склонилась.

Ты в земле Санта Клары,

и где теперь нам согреться?

Остыло жаркое сердце

команданте Че Гевара!

Шарахнулся к окну – ночь, никого. Спросонок не сразу сообразил, что звуки рядом, за стеной… Пробрался меж коробок – дверь. Дернул за ручку, нажал. Поскользнувшись на скользком полу, кубарем влетел в помещение, упал на кучу свеклы.

Среди хаоса порушенных прилавков, разбросанных овощей и зелени вокруг столика с прикрученным к нему кассовым аппаратом, кто на стуле, кто на ящике, кто на мешке сидели люди. И среди них – Сильвия! На столике кружки, вскрытые консервные банки.

– Хури?!.. – Сильвия бросилась ко мне, помогая встать. С ее помощью я кое-как утвердился на ногах. – Ты почему здесь? Откуда?..

– А я… я же обещал, что мы встретимся. И вот…

– Ты, эй, знаешь этого гринго?! – удивился бородач в камуфляже, тот самый, которого я окрестил «Команданте».

– Хури – мой амиго из России.

– Тоже революционарий? – разглядывая меня как диковинку, спросил очкарик, так же одетый в камуфляж.

– Боюсь, разочарую, но у нас в России далеко не все революционарии, что до меня, то я обыкновенный скромный служащий.

– Педро, – пожал мне руку «Команданте». Вслед за ним представились и остальные.

Педро косил под Эрнесто Че Гевару: берет со звездочкой, нечесаная грива волос, прущая снизу, от шеи, борода и это междометие «che» (вроде нашего «эй»), которое он вталкивал в каждую фразу. У Эрнесто была привычка говорить «че», обращаясь к собеседнику. Известно, Че – погоняло, а не настоящее имя. Как и Эрнесто, Педро был выходцем из Аргентины. Перуанец Хулио – его правая рука. Тоже в армейском кителе, полевая сумка через плечо, сверлящий через круглые очки взгляд. Родом из Икитоса, он уже участвовал в движении индейцев за сохранение сельвы и против размещения там иностранных компаний, добывающих нефть. Еще одно действующее лицо – грек Лукас. Небольшого росточка, но с огромной бородой, которую могут себе позволить только священники автокефальной церкви. Шустрый, верткий, он был одет в черную со множеством карманчиков, липучек и пряжек спецуху. Его и можно было принять за священника, если бы не граната за поясом и если бы он еще не открывал рот, исторгавший исключительно сквернословия и богохульства. Он и был священником, но на почве идейных разногласий разошелся с Господом Богом. «Какого черта мы будем ждать милости свыше?! Экспроприировать и распределять по справедливости – вот наша задача». Со своими подельниками, такими же отчаянными Робин-Гудами, он тоже вскоре расплевался. Вечная история: если речь идет об экспроприации, все заодно, но когда дело доходит до распределения, у каждого обнаруживается свое понимание справедливости.

Два шахтера никак особо себя не проявляли, хомячками лущили кукурузу, запивали чичей. Один из них, голопузый мачо, сказал только:

– Ох и зададим мы им жару!

А другой добавил: