Закрытие Америки - Юрий Бриль

Сегодня, даже при современных машинах и технологиях, построить такой комплекс невозможно. Остается только фантазировать, как, не зная колеса, инки перетаскивали гигантские, до 20 тонн, каменные блоки. Как, имея под рукой только каменные и бронзовые инструменты, обрабатывали и идеально точно подгоняли друг к другу глыбы сложной изломанной геометрии? Как поднимали на головокружительную высоту и накрепко, без цементного раствора, укладывали над пропастью? Но самая главная загадка: а на кой черт им это было нужно? Значительно проще было построить город поближе к столице и в более удобном месте.

До сих пор прямой дороги на Мачу Пикчу нет. Добираются от Куско автобусом и поездом до Агуаса Кальентаса, бойкого туристического городка у подножия гор, где можно переночевать, подкрепиться, а утром подняться на автобусе или своими ногами к развалинам.

Небольшой отрезок пути, который можно было проехать на поезде, я решил пройти пешком по хорошо протоптанной тропе инков. Видно, что тут поработали садовники. Растениям не тесно, каждое имеет возможность ветвиться к солнцу и показать себя во всей красе. По левой стороне, вдоль тропы, бурлит Урубамба. У берега растет довольно много банановых деревьев, именно деревьев (известно, что банан – трава), таких высоких бананов я не видел. Шаг с тропы вправо – и ты уже в настоящей сельве.

Я сошел с тропы, хотя без ружья и мачете в сельве делать нечего. Там, где деревья были большими, можно было бродить так же легко, как и по нашим борам. Мелколесье же совершенно непроходимо. Сколько-то углубившись в сельву, я остановился перед стеной плотного леса. Лианы Айяуаски, окручивая ствол, коричневыми узловатыми канатами взбирались высоко вверх, терялись в кроне могучего дерева. Эта лиана – не редкость в амазонской сельве, тем не менее, мне повезло. Благодаря курандеро Поме, с которым мы ходили по сельве, я теперь ее узнаю и могу поздороваться. Я мысленно поблагодарил Растение-Учителя, обнял дерево, потерся щекой о шершавую коричневую кору лианы – почему-то тоскливо сжалось сердце, подумал о Сильвии: что с ней?

Вечерело, и надо было поспешать, но увидев у реки белые орхидеи, достал камеру, нацелил на цветок – он пошевелился, за кустом кто-то был. Я в страхе отпрянул. В следующее мгновение я увидел маленькую женщину, японку, с таким же Сanon 7D, как у меня.

– Напугали – думал, ягуар. Он за мной уже целый час… Как тень…

– Хорошо, что у вас нет ружья, – очаровательно улыбнулась она.

Асэми – так звали японку – увлеклась фотографированием орхидей и забыла о времени.

– Хорошо, что у вас есть фонарик. – Дальше мы продолжали путь вместе, она светила впереди своим фонариком. Тропа временами шла по узкоколейке, было мудрено пройти по уложенным вкривь и вкось шпалам и не сломать себе ноги.

– И вы не боитесь одна путешествовать?

– А кого бояться?

Наивная девчонка, она путешествовала одна, потому что не знала всех опасностей, которые подстерегают буквально на каждом шагу. Я счел своим долгом открыть ей на это глаза. В перуанской сельве надо бояться: ягуара, пуму, ядовитых пауков, змей, плотоядных мух, малярийных комаров… Только летучие мыши-вампиры произвели на нее впечатление. Страшные звери – в размахе крыльев до 1,7 метра, они нередко нападают на человека. Благодарение Господу, чаша сия нас миновала, и в полночь мы подошли к Агуасу Кальентесу. Несмотря на поздний час, городок был залит электрическим светом, брожение туристов еще продолжалось. На ступеньках веранды кафе сидел индеец в вязаной с косичками шапочке-чулье, перебирал струны арфы андины и проникновенно пел на языке предков кечуа. Мы прошли на веранду, сели за столик, выпили по чашке кофе и признались в любви, я – к сакуре и Ясунари Кавабата, Асэми – к орхидеям и Толстому. На том и расстались.

Переночевав в хостеле, утром я поднялся на Мачу Пикчу. День посвятил городу в небесах. Среди развалин бродили десятки экскурсий. Примыкая то к одной, то к другой, послушал гидов. Большинство сходились на том, что Мачу Пикчу – это резиденция императора Пачакутека Юпанки; высказывались и другие версии: древняя обсерватория, религиозный центр, место жертвоприношения… Но по-настоящему меня зацепила версия, которую я услышал в разговоре двух туристов-немцев.

– Нет никаких оснований доверять этим болтунам экскурсоводам. Доподлинно известно, что Мачу Пикчу – город-храм, в котором жили жрицы, посвященные Инти (Богу Солнца). Представьте себе, хер Браун, тысяча красавиц – и все девственницы!

– Представляю, хер Фасмер, и настолько отчетливо, что если бы случилась вакансия сторожа в таком богоугодном заведении, я бы немедленно заявил о своем желании участвовать в кастинге.

– Увы, хер Браун, все хорошее в истории кончается – город пуст. В какой-то день невесты Солнца были принесены в жертву верховному божеству… Кстати, впервые такое предположение высказал сам первооткрыватель Хайрем Бингем. Правда, обнаруженные в пещере 132 мумии на поверку ученых далеко не все оказались жен-

скими, но согласитесь, это уже детали. Не так ли?

Я бродил среди развалин, щупал камни и вздыхал, удивляясь высочайшей цивилизации инков. Нам такого уровня не достичь. Жили не в хрущевках, все при деле, все сыты, одеты, не было нищих и бомжей, каждый трудящийся знал свое место в социальной иерархии и не претендовал на то, что не соответствует его статусу. Все продумано, даже предусмотрен институт девственниц. Специальная служба, утонченные эстеты с безупречным вкусом, уполномоченные Верховным Инкой, ходили по городам и селениям отбирали самых красивых отроковиц – черноволосых, непременно с крепкими ляжками и толстыми икрами – и доставляли их в обитель, где они воспитывались, обучались прясть и вязать, готовить чичу, религиозным ритуалам и хорошим манерам, а потом отправлялись для пополнения гарема Сапа Инки, а также в качестве государственной награды за безупречную службу во благо империи высокопоставленным вельможам. (А еще говорят, у наших депутатов какие-то особые привилегии!) И по разнарядке – для жертвоприношения. Как видно, проблем с девственницами у инков не было. У нас же, замечу, об этой проблеме никто и не задумывался, правительство делает вид, что ее нет, и палец о палец не ударило, чтобы как-то решать.

Возвращался в Сантьяго чилийской дорогой, опять через Арику, это был долгий, многоступенчатый, изматывающий маршрут.

Закрытие темы

В

ечером мы сидели в патио за бутылочкой, и прилетел голубь Карлос. И Серега кормил его с ладони рисом. Когда он сжимал пальцы в кулак, голубь злобно, в ответ на санкции, клевал руку, требуя свое.

– Вот и делай добро, – с упреком сказал Серега. – Уеду я от тебя, Карлос.

– Что, – изумился я, – неужели кончили бастовать?

– Нет, но у меня теперь есть паспорт, и мы можем сгонять, как и намеревались, в Мендозу, пройтись по винным заводам, закрыть тему виноделия в Аргентине. В какой-то момент Серега вспомнил, что дома у него лежит российский паспорт. В 93-м посольство РФ в Израиле выдавало паспорта всем желающим, кто свалил из России. Тогда Серега и подсуетился. Курьерская служба доставила пакет в Сантьяго, прямо в хостел, за 3 дня.

Мы побывали на нескольких винодельческих заводах. Поездка не сильно расширила наш кругозор, пришлось дегустировать уже известные нам вина.

Тему виноделия мы закрыли с полным сознанием, что отработали ее на совесть.

В прочих же направлениях дело обстояло далеко не так благополучно. Оставалось надеяться на продолжение наших исследований в новых экспедициях.

Наступил день отъезда. Как раз к этому дню и шпионы перестали бастовать – добились-таки повышения зарплаты. Для нас это событие утратило актуальность. Серега мог улететь и по российскому паспорту. Тем не менее это был знак, что черная полоса окончательно пройдена и больше никаких приключений не ожидается.