Закрытие Америки - Юрий Бриль

Лежал в палатке, весь в поту, весь во власти накатившего на меня безотчетного страха: сегодня все должно решиться. Каждая минута, секунда промедления грозит необратимыми последствиями. Кондор продолжал кружить над нашим лагерем, и это действовало на нервы.

Прошло не так уж много времени, когда я услышал тарахтение мотора. В пикапе кроме самого Карлоса сидели его сын Хуан и Серега – встретились на дороге.

К нашему стыду, выяснилось, что мы напрасно поносили за глаза нашего друга. Когда трясло, лихорадило Землю, случились оползни, и в нескольких местах дорогу пересыпало камнями. Дорожные службы не торопились ее расчищать – понятно, что никакого стратегического значения она не имела, и Карлосу, чтобы пробиться к нам, пришлось это делать самому с помощью сына и без всякой спецтехники.

Два часа, что оставались до автобуса, мы просидели в деревенской столовой. Похлебали индейского супа из мяса альпака с овощами и молочными початками кукурузы, отпивались мате де кока. Считается, что этот напиток помогает легче переносить недостаток кислорода. Возможно, но у меня лично заметное облегчение наступило тогда, когда мы скатились с гор. В какой-то момент закололо в пальцах, и я отчетливо почувствовал, как капилляры наполняются кровью. Весь я начал оживать. В Арике уже вполне пришел в себя, хотя коленки еще подгибались от слабости и немного подташнивало.

Вечером мы загрузились в автобус и через день и две ночи были снова в Сантьяго.

Заговор шпионов

П

олшестого утра, звякнув колокольчиком, мы вошли в хостел – и угодили прямо в объятия Аны-Марии. Ждала! И комнату для нас приготовила. Однако мы ее огорошили, сказав, что сегодня же уезжаем. Хотелось еще до отъезда на родину успеть в Перу на Мачу Пикчу. Получим паспорт – и на автобусный терминал.

Попросили Ану-Марию набрать посольство. «В посольстве никого нет», – ответили по-испански…. Что?.. Они все еще бастуют?!.. Серега залез в интернет и выудил свежую инфу: забастовщики устроили пресс-конференцию, созвали послов, аккредитованных в Тель-Авиве, и обратились к ним с просьбой поддержать забастовку и содействовать…

– Как ты себе это представляешь?

– Очень просто. Они собрали своих коллег и сказали: «Господа шпионы…»

– Почему – шпионы?

– А ты думаешь, чем они занимаются? Шпионить – их основная служебная обязанность. Так вот, они сказали: «Господа шпионы, следуйте нашему примеру, мы должны показать всему миру, кто хозяин положения. Вся политика, все деловые связи, вся экономика держится на нас, на шпионах. Какой получится бетон, если в него не положить цемента? Никакой. Дерьмо собачье! Так и наша работа: стоит нам прекратить шпионить – все рухнет, рассыплется в прах. Следовательно, наша заработная плата должна соответствовать нашей значимости».

– Допустим, а что дальше?

– Шпионы выслушали израильских коллег и молча разошлись. Не готовы, не созрели. Пока…

Надежды на то, что чилийская полиция найдет наш рюкзак, было мало, но я все же настоял на том, чтобы отыскать IPA (International Police Association) и справиться там: вдруг хотя бы паспорт подбросили.

Нас встретил сеньор в белой рубашке, при галстуке и эталонной бородке бальбо, волосы аккуратно с помощью крема зализаны – hombre hermono – красавец, сошедший с витрины парикмахерской. На рукаве эмблема IPA с девизом – «Servo Per Amikeco», что на языке эсперанто значило: «Служба через дружбу». Нам этот язык знаком: Ана-Мария, можно сказать, без натяжки трындела на эсперанто, смешивая и безбожно коверкая английскую и испанскую лексику.

– Не в службу, а в дружбу, – обратился к нему по-английски Серега и рассказал, с чем мы пришли.

Он слушал нашу историю, не скрывая удовольствия.

– Классика! – потирал руки сеньор. Да он, сука, гордился высоким уровнем отечественного воровского профессионализма. На его звонок по телефону, цокая каблучками, вышла женщина с ноутбуком. – Капитан Росси, – представил он, – она вами и займется.

Мы уединились в глубине холла, присели к столу, и Серега в который уже раз стал пересказывать эту самую классику – я же думал о том, что красивых женщин в Чили не так много, может, всего три: Мишель Бачелет, Сильвия и вот еще одна – Росси. Глядя на нее, я не мог усомниться в том, что успех нашего безнадежного дела гарантирован.

Росси связалась по телефону с Вальдивией – паспорт не подбросили, и у нас теперь появились основания полагать, что русские плохие парни не в пример лучше плохих чилийских парней, потому что они, случается, подбрасывают документы – и это мы должны гордиться нашими плохими парнями! Опять застряли на списке украденного. Сверяли, чего и сколько. Когда дошли до китайских салфеток для протирки объективов, Серега сказал мне по-русски:

– Создается впечатление, что им далеко не все равно, что у нас украли.

– Сочувствуют все-таки.

– Наоборот, у меня сильное подозрение, что эти ребята тоже на-

деются принять участие в дележе нашего рюкзачка. А ты гордился, что коррупция – исключительно российская духовная скрепа. Шире смотри на вещи.

– Имейте в виду: по чилийским законам безвизовое проживание ограничено тремя месяцами, – вернулась к разговору Росси.

– Я никуда уезжать не собираюсь! – вдруг заявил Серега.

– Это как?

– Без паспорта никто не выпустит.

– Получайте новый – какие проблемы?

– Исключено – в посольстве бессрочная забастовка.

– Шутка? – засмеялась Росси.

– Можете проверить.

Росси позвонила куда-то, ей подтвердили, что так оно и есть –

забастовка.

– Дело в том, что я решил остаться, – сказал Серега. – Мне как раз подходит ваш климат. И главное, люди отзывчивые: попросишь денег – дают.

– Вы вообще-то что?.. Кто? Чем занимаетесь? – опешила Росси.

– Никто, ничто и ничем не занимаюсь. И горжусь тем, что не работал ни одного дня в жизни. Будьте любезны, подскажите, куда обратиться за социальным пособием и где мне, наконец, харчеваться?

– Э-эй, ты что городишь?! – сказал я Сереге по-русски.

– Я хочу, чтобы они меня выдворили отсюда, другого способа вернуться домой я не вижу, – объяснил он мне так же по-русски.

Правильно, а что ему оставалось?! Я тоже включился в разговор.

– Вы его не слушайте… Не то еще наговорит. Должен вам сказать, мой друг тяжко болен шизофренией и не в состоянии отличить реальный мир от собственных фантазий. Увы, тут можно только посочувствовать. История болезни семейная: два брата – дегенерата, две сестрички – истерички, два племянника – неврастеника, два деверя – шизофреника…

– Вот как! А с виду как будто в порядке… Мм… такое обманчивое впечатление… – Капитан Росси щелкнула зажигалкой, закурила.

– А вот это, – отодвинул я зажигалку, – надо держать от него подальше. Видите ли, еще в детстве была история… сестра, брат, керосин, поджег, спички… Потушили, приняли меры, жаль только, школа сгорела. Обидели мальчика – не приняли в пионеры… И наказать нельзя, потому что справка вот… Охраняется ЮНЕСКО как редкий вид идиота. – В общем, я собирал в кучу все, что пришло в голову на эту пикантную клиническую тему.

– Уймись! – взмолился Серега. – Я так много узнал о себе нового, что как теперь с этим жить дальше, не знаю.

Кажется, мы произвели впечатление на капитана Росси, обещала помочь, и у нас не осталось сомнений, что если не сегодня, то завтра Серегу отправят в обратку, причем за их, чилийский, счет.

Только мы устроились за столом под фикусом в патио, только налили, только чокнулись… и Ана-Мария позвала к телефону. Звонили из посольства.

Послица тотчас отреагировала, получив от капитана Росси срочное электронное послание со слезной просьбой содействовать в получении паспорта и отправке в Израиль безнадежно больного олигофренией, шизофренией и прочим дебилизмом соотечественника. Прежде всего, она заверила, что от всей души сочувствует. Уважая гуманитарные ценности, она всегда стоит на страже интересов больных, сирых, ограбленных и убогих. Но в данной ситуации, к большому сожалению, она не имеет полномочий содействовать даже при всем желании, поскольку не располагает технической возможностью совершить какие-либо канцелярские действия, так как Комитет разрешает доступ к делопроизводству только в исключительном случае, каковым считается случай с летальным исходом. Серега выразил сожаление и принес извинения, что его случай не является таковым, заверив, что это всего лишь вопрос времени. В свою очередь он пожелал послице крепкого здоровья и успехов в борьбе за повышение заработной платы.