Дважды два - Леонид Чикин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да-а… Хороший кадр. Четко прорисовано все… Но, позвольте, их здесь четверо, Матвей Сергеевич! А?
Горобцов молчал.
— Вот же, с гитарой, четвертый сидит. А вы говорили — трое, Матвей Сергеевич!
Матвей Сергеевич молчал.
— Ну-ка, ну-ка! — Виталий тянул снимок из рук Карнаухова. — Извините, Иван Петрович… Что-то этот гитарист кого-то мне напоминает… А? Матвей Сергеевич?
Горобцов молчал. Виталий буквально вырвал снимок из рук Карнаухова.
— Матвей Сергеевич, — нерешительно начал он, взглянув на Горобцова и снова переводя взгляд на фото. — Матвей Сергеевич! — вдруг закричал он. — Но ведь это же Альберт! Ну, посмотрите, Иван Петрович! — Виталий ткнул пальцем в фотокарточку. — И прическа его, и улыбка, и гитара… Жаль, что удрал, морду бы набить надо!
— За что? — спросил Горобцов, прикуривая. — За что, Виталий!? Он на меня колом не замахивался, за грудки не хватал.
— Ну… Я бы нашел, за что.
— Позвольте, Матвей Сергеевич, — вмешался Карнаухов. — А имя? Ведь парни, как вы сказали, называли гитариста Олегом.
— Парни называли его Аликом, — тихо произнес Горобцов. — Аликом… Вот так…
Сухари
После завтрака Сергей Иванович спросил:
— Кто у нас сегодня остается дежурить? Ира? Очень хорошо.
Он, конечно, знал, что дежурит Ира, а спрашивал для того, чтобы все чувствовали его положение в отряде и всегда помнили, что есть у них начальник, который обо всем позаботится.
— Очень хорошо… Значит, слушайте меня, Ира. Ужин — к семи. Приготовьте, пожалуйста, на первое борщ. Возьмите две банки в ящике, зальете таким же количеством воды и кипятите на медленном огне… Да, борщ готовьте вот в этой кастрюле, в зеленой… А на второе — вермишель с тушенкой. Значит, так… — И он втолковывал дежурной лаборантке, сколько надо брать вермишели и тушенки, когда положить лавровый лист, как нарезать лук, как долго держать все это на огне…
Вечером, когда все возвращались с поля и, отмывшись в речке от дорожной пыли, рассаживались на травке возле затухающего костра и запускали ложки в алюминиевые миски, он говорил:
— Вот видите, какой хороший борщ получился. А если бы лучок не добавили, уже не то было бы.
Шофер Славка демонстративно облизывал ложку и поддакивал:
— Да-а-а… Замечательный борщ. А почему? Потому, Ира, что ты его готовила точно по рецепту. Вот если бы его еще с сухарями есть! — Шофер тяжело вздыхал. — Но трудно их здесь достать. Почти невозможно…
Начальник делал вид, что его этот разговор не касается, ел молча. Валентин чуть заметно улыбался и думал о том, что когда-нибудь Сергей Иванович взорвется при упоминании о сухарях и крепко отчитает водителя…
С разными начальниками приходилось бывать Валентину в экспедициях. Да это и понятно: одинаковых не бывает. Скучно было бы, если все они одной меркой мерялись, под одну гребенку были стрижены.
Вот и Мостовой Сергей Иванович был тоже человеком с чудинкой: он почти никогда, почти никому ни в чем не верил, как говорят, во все дыры лез сам, все перепроверял и, даже убедившись, что все сделано так, как надо, недовольно хмыкал и пытался придраться к какой-нибудь мелочи.
Доверяя, проверяй! Слепо следуя этому устоявшемуся правилу, Мостовой порой доходил до смешного. Он не первый сезон руководил экспедиционным отрядом и всегда хотел, чтобы в его коллективе все было лучше, чем в других, или, во всяком случае, не хуже, поэтому каждую мелочь пытался сделать сам, полагая, что лучше его никто не сделает, а поручая работу другим, тщательно инструктировал их. Что касается науки, тут с ним все были согласны, в ней, в науке, на слово верить нельзя, надо все своими глазами увидеть, своими руками ощупать.
Материалы для кандидатской Сергей Иванович добывал честно. Все эти травки и цветочки с красивыми латинскими названиями, которые он изучал, прошли через его руки, каждое слово и предложение в диссертации он пропустил через свое сердце. Конечно, все беспрекословно признавали Мостового как начальника отряда, будущего доктора наук, имеющего большой опыт работы в поле. Но…
Девушки-лаборантки с азами науки были знакомы — они учились в университете. Преклоняясь перед авторитетом начальника, они ни в чем не прекословили ему. Это и понятно: дисциплина должна быть в любом коллективе. Шофер Славка, парень довольно разболтанный, имевший свое мнение по многим вопросам и всегда твердо его отстаивающий, был покорен и нем как рыба, когда дело касалось науки. Валентин, работая штатным лаборантом, естественно, возражать своему прямому начальству не мог, точно выполнял все его указания, хотя иногда очень хотелось — аж руки чесались! — выполнить иное задание по-своему, не изменяя его конечного результата.
И еще одно: очень любил Мостовой создавать проблемы, даже там, где их не было, чтобы потом с серьезным и умным видом решать их. В этой экспедиции такой проблемой были сухари. Он твердил о них с первого дня полевого сезона.
Сразу же, как только отряд прибыл в Саяны, Мостовой озабоченно сказал, что, пожалуй, самое трудное дело — заготовка сухарей.
— Да, да! — говорил он. — Не улыбайтесь, Слава. С одной стороны, район подтаежный, много охотников, для них, безусловно, готовят сухари. Но этот плюс для нас превращается в минус. Почему? А потому что мы-то здесь чужие. Для своих готовят. Может, в райисполком придется сходить, в райком обратиться…
— В Верховный Совет позвонить, — тем же тоном продолжил Славка.
— Ну зачем вы так, Слава?! — слегка обиделся Сергей Иванович. — Посмотрел бы я на вас, как бы вы с мим вопросом управились, сколько бы вам дней потребовалось.
— Мне? — Славка вскочил. — Два дня, и мешок сухарей будет стоять пред вашими светлыми очами… Впрочем, нет, — три. День — разведка, день — доставка сухарей, день — отдых после трудов праведных.
— А где я возьму эти три дня? — грустно спросил Мостовой. — Кто нас в поле будет возить? Нет! Займусь этим сам или поручу Валентину.
Такое почетное и ответственное поручение Валентина, признаться, не обрадовало. Может, и правда придется по начальству ходить, а он этого не любил и не умел. Успокаивало лишь то обстоятельство, что до похода в тайгу еще месяц, за этот срок, глядишь, что-нибудь изменится. А может, и сам начальник решит эту сложнейшую проблему. Возможно, и Славка что-нибудь придумает…
У Славки прямо хобби такое было: знакомиться с самими различными людьми.
Отряд стоял в семи километрах от села, в пустующем полевом стане, но ежедневный маршрут всегда проходил через райцентр — там единственный мост, — а затем, в зависимости от места работы, Славка гнал машину через другие поселки и деревни. И в каждом населенном пункте он обязательно находил повод остановиться: то воды долить в радиатор, то заправиться, то сбегать за папиросами в магазин. И всегда за короткие минуты стоянки Славка успевал с кем-нибудь из местных жителей познакомиться и, возвращаясь к машине, говорил;
— Необходимый человек!..
Мостовой строго смотрел на него из кабины и молчал. Он недолюбливал всех тех людей, с которыми успевал знакомиться Славка. Ему казалось, что неспроста местные жители заводят дружбу с шофером, значит, нужно им что-то от него. А чем в отряде можно было разжиться?
А Славка, действуя через своих новых знакомых, знал все: где и у кого можно купить картошку или молоко, когда в магазин завезут мясо, кто вчера удачно рыбачил и сегодня может продать отряду рыбу. Обо всем он докладывал Сергею Ивановичу, а тот уже решал — брать рыбу или покупать мясо.
Однажды Славка по собственной инициативе «прихватил», как он сказал, с фермы две очень нужных фляги под воду.
— Немедленно отвезите обратно! — приказал Мостовой. — И чтобы впредь этого не было!
— Да вы что?! — удивился Славка, — Сами же говорили: сколько можно в ведрах воду держать. Вот я и взял.
— Почему мне не сказали? Я бы поехал, договорился, по-хорошему позаимствовали бы…
— А я как, по-плохому, что ли? Я им и расписку написал, все честь честью.
— Ну, если расписку… — сдался Мостовой.
Девушки-лаборантки никогда с Мостовым не спорили, особенно Ира, но как раз ее исполнительность ставила иногда Мостового в неловкое положение.
Однажды утром, уже сидя в кабине, Сергей Иванович крикнул:
— Ира! Приготовьте на третье компот! Засыпьте в чайник сухофрукты, залейте водой и — на костер!..
Вечером рядом с кастрюлей, наполненной ароматным борщом, рядом с большой семейной сковородой с поджаренным картофелем стояла вся наличная кухонная посуда отряда — два чайника, две большие кастрюли и одна маленькая. Ведер только не было…»
— Что это? — удивился Мостовой.
— Компот! — ответила Ира смело, глядя в лицо начальника.
Она делала все как ей было приказано: заполнила чайник на две трети сухофруктами, залила его до крышки водой, поставила на костер. Закипела вода, фрукты начали разбухать и вот уже весь объем чайника заняли. Подумав, Ира принесла другой чайник, разделила компот поровну, долила воды. Снова вода закипела, снова фрукты разбухли. Ира поднесла кастрюли…