Возвращение великого воеводы - Алексей Фомин

Как бы то ни было, но Сашка убедился лично, что царское войско должно прибыть в Кафу со дня на день, о чем столь ярко свидетельствовала ситуация в городе. Отсутствие же квартирьеров[8] он смог объяснить себе только одним – всеобщим бардаком и неразберихой, царившими, по-видимому, в ордынском войске. Об этом же свидетельствовало и отсутствие элементарной осторожности и предусмотрительности. Войско не выступило еще в поход, а о предстоящей войне знают уже все, даже самые ленивые. Что уж там говорить о противнике… Когда Сашка рассказал Безуглому о ситуации в городе, тот лишь неодобрительно головой покачал. При такой постановке дела противнику и разведка не понадобится. Всю необходимую информацию сороки-сплетницы на хвосте принесут.

После короткого обмена мнениями в город было решено не входить, а встать лагерем верстах в двух от него, у ближайшего колодца. Первые два дня ожидания прошли впустую – никаких признаков приближающегося войска. Безуглый каждый день надолго уезжал в город, чтобы, как он выразился, понюхать, чем дышит Кафа. Сашка же дисциплинированно ждал прибытия великого князя, безуспешно пытаясь спрятаться от жары под пологом походного шатра. На третьи сутки его терпение лопнуло.

– Да пошел он!.. – ни с того ни с сего злобно выпалил Сашка, глядя вверх.

Он лежал в шатре, на циновке, заложив руки за голову и закинув ногу на ногу.

– Кто, государь? – сонно пробормотал Адаш, дремавший у противоположной стены шатра.

– Да Дмитрий этот самый, – раздраженно пояснил Сашка.

– А-а…

– Нет, ты понимаешь… Матушка сказала: «Смири гордыню и покорись». Хорошо. Я согласился. Даже с тем, что мне как задрипанному княжонку пришлось отряд свой собирать… Будто я не великий воевода…

– Ну отряд-то неплохой получился, – лениво откликнулся Адаш. – Пятьсот душ насобирали-таки.

– Ага. Только в Воронцове теперь ни одного вооруженного мужчины не осталось. А еще надо было бы с десяток казаков в Тушино для охраны отправить. «Чертово окно»-то мы потревожили. А Ольга там совсем рядышком живет. Боюсь я за нее, Адаш, – заключил Сашка.

Адаш окончательно проснулся и теперь, повернув голову, внимательно глядел на своего господина.

– Да, с «окном» этим самым промашка у нас вышла, – согласился он. – И узнать ничего не узнали, и чертей почем зря всполошили. Не надо было нам перед самым походом это дело затевать.

– Это точно, – поддержал его Сашка. – И теперь она там одна, беззащитная…

– Ну… Посмотри на это дело с другой стороны, государь. Всем тушинским известно, что в Сходненском овраге нечистая сила водится. Но ведь никто никогда не говорил, что нечистая сила его за пределами оврага потревожила. Испокон веков они там живут – и ничего. Было б то место нехорошим, не выросло б там такое огромное село. Так что, государь, не беспокойся. Уверен, что все у боярыни Ольги хорошо будет. Так же, впрочем, как и в Воронцове, – попытался успокоить Сашку Адаш. – Мои тоже там рядом. И одни… А я не беспокоюсь.

– Ну да… – Сашка усмехнулся. – Хотел бы я поглядеть на того несчастного, кто рискнет с Куницей связаться. Да и дочурка у тебя не промах. – Недолго они помолчали, и за это время Сашкина мысль сделала полный оборот, вернувшись к исходной точке. – Нет, все-таки это ни в какие ворота не лезет!

– Что, государь?

– Да я опять о Дмитрии.

– А-а…

– Все, в конце концов, можно понять и объяснить. Но то, что к месту сбора не высланы встречающие, это ни в какие ворота не лезет. Ведь это…

– Стой, государь! – перебил его Адаш, хлопнув себя ладонью по лбу. – Как я не сообразил раньше! – Он приподнялся и сел на своей циновке. – То, что нет встречающих, означает, что у нас есть не менее двух свободных дней. Чувствую, закис ты здесь от скуки. Поехали проветримся.

– Куда? – Сашка тоже сел. – На охоту? Ребята говорят, что видели на окрестных горушках то ли козлов, то ли баранов.

– Да что там охота… – Адаш пренебрежительно махнул рукой. – У меня предложение получше. Здесь, в Крыму есть одно святое место…

– О-о! – разочарованно протянул Сашка. – Да мало ли святых мест на белом свете… – Лень опять придавила своего хозяина к походной циновке. – Все святые места обходить – ног не хватит.

– Ну, как хочешь, государь. – Адаш, хитро улыбаясь, постарался сделать вид, что согласился с Сашкиными доводами. – Не хочешь ехать – не поедем. Тогда я тебе просто свою историю расскажу.

– Валяй.

– Было мне тогда столько лет, как тебе сейчас, государь. Может, чуть поболе или помене. Отправили меня в составе отборного отряда в очередной раз с амазонками встречаться.

– В очередной раз? – Сашка хохотнул. – Ты, гляжу, был спецом по амазонкам. И частенько тебя так… направляли?

Вздохнув, Адаш ответил с легкой грустью в голосе:

– Было дело. Сейчас уж и не вспомню – сколько раз… Я ведь был на хорошем счету. Добрый воин, чего уж там таиться.

– Тоже мне… – Сашка усмехнулся. – Казак-производитель.

– Ну вот. А встреча та в Крыму была, недалече отсюда. Досталась мне амазоночка… Ничего себе деваха, симпатичная. И чувствую, что-то со мной не так… Я ведь не первый раз уже с ними встречался, но так, чтоб меня зацепило… Такое было впервые. Только с амазонками все это бессмысленно. Чувства эти самые. У них ведь своя жизнь, и проживают они ее без мужчин. Ну… На все про все было нам отведено четверо суток. Просыпаюсь я на третье утро – нет моей амазонки. Смоталась. И такая тоска меня взяла… Что делать? Одному возвращаться нельзя. Надо ребят дожидаться. Да за эти два дня, думаю, они меня обсмеют с ног до головы. А я как раз про это место святое недавно услышал. Дай, думаю, смотаюсь туда, пока у меня есть два свободных дня. Ну и отправился.

А то место – самое святое среди всех святых мест, ибо там Богородица, Пречистая Дева Мария похоронена была. – «Что он несет? – подумал Сашка. – Как она может быть похоронена в Крыму? Она же ведь с Иисусом в Израиле… Хотя… У них и Иерусалим не в Израиле. Все у них так перепуталось! Вернее, это у нас все перепуталось». – Есть такой город здесь, Кале называется. Но, сказать честно, отправился я туда не для того, чтобы Богородице поклониться. В молодости, знаешь ли, государь, о таких вещах думаешь в последнюю очередь. Дело в том, что один знающий человек незадолго до этого мне поведал, что если у могилы Пречистой Девы желание загадать, то оно обязательно сбудется. Только не все желания сбываются. Если возжелаешь себе золота, имения богатого или власти, то… Только зря ждать будешь. Но если желание твое любви касается, то сбудется оно обязательно. – С этого момента Сашка стал слушать внимательнее. Он даже приподнялся со своей циновки, опершись о локоть. – Приехал я в Кале. Город этот на скале находится, а рядом с ним ущелье. Так и называется – ущелье Марии. И кладбище в нем, а рядом с кладбищем – селение Мариамполь. Помолился я у могилы, желание загадал, монастырь Успенский (он там рядышком) посетил. Еще и там помолился.

– Ну? – перебил его Сашка. – Желание-то какое загадал?

Адаш улыбнулся.

– Желание? Встретиться вновь со строптивой амазоночкой, сбежавшей от меня.

– И что? Сбылось желание?

– Сбылось. Только… Понимаешь, государь… Молодой я был, глупый. Загадал, чтобы вновь встретиться с ней, только забыл загадать когда. Понимаешь? Ведь звали ту амазонку – Куница. Вот так вот.

– Хм-м… – Сашка покрутил головой. – Хм-м… Ну, это запросто может быть простым совпадением.

– Может быть, – охотно согласился Адаш. – Вот я и хотел предложить съездить туда и проверить старое поверье.

Сашка вскочил на ноги.

– Так чего же мы сидим тут? Поехали скорей. Все веселей будет, чем просто циновку давить и размышлять о кознях Дмитрия против нашего рода.

Адаш продолжал улыбаться.

– Так ведь путь неблизкий, государь. Около ста верст в один конец.

– Ерунда. Поднимайся на ноги, старый черт, и поедем поклонимся святому месту.

Сборы были недолги. Назначили в лагере старшего, взяли с собой заводных лошадей и одного казака – присматривать за ними. Конечно, Сашка отдавал себе отчет в том, что ведет себя не как умудренный опытом военачальник, а как зеленый салага, норовящий смыться в самоволку при первом же удобном случае. Но в нынешнем походе с самого начала все складывалось как-то не совсем правильно. Да и появившаяся возможность загадать желание о скорейшей встрече с Ольгой не давала покоя.

От Кафы на Кале вела неширокая, но добротная дорога, петляющая меж невысоких гор и возвышенностей. На закате встали на ночевку, чтобы с рассветом продолжить путь. По словам Адаша до Кале уже было недалеко.

Едва небесное светило явило миру свой румяный лик и бросило первый луч на грешную землю, как путники уже были на ногах. Еще через полтора часа дороги, пройденной неспешной рысью, перед ними во всей красе предстал Кале, вознесший свои стены на двухсотметровую скалу. А окрест этой скалы простирался на многие сотни метров чудесный фруктовый сад.