Двойная игра - Гюнтер Карау

— И у нас этот вопрос возникал. Но посмотри-ка сюда, — указывает Холле на обуглившиеся ветви с зарубцевавшимися ранами. — У них что-то стряслось. Может, произошел взрыв, когда они подожгли бензин. Так что полыхало здесь, по-видимому, вовсю.

— Вы исключаете вероятность самосожжения? — спрашивает Вернер. — Ведь в определенных кругах это сейчас модно.

— В данном случае самосожжение мало вероятно по двум соображениям. Во-первых, по соображениям психологического характера. Те, кто прибегают к самосожжению, стараются сделать это публично. Они хотят, чтобы их смерть стала призывом к действию. У тех же, кто устал жить, иные мотивы, и они предпочитают иные способы самоубийства. Во-вторых, но соображениям технического порядка. На месте происшествия не обнаружено сосуда из-под горючего. Стало быть, если это и был самоубийца, то у него имелся помощник. Все это весьма проблематично.

— Другие гипотезы есть?

— Да, но все гипотезы опираются на предположение об убийстве. Можно допустить, что мертвый или убитый человек был доставлен сюда и сожжен. Вопрос: зачем? Может быть, труп хотели уничтожить полностью, но что-то помешало сделать это? Например, преступники услышали шум приближающегося мопеда нашего знакомого старика. А может быть, они хотели сделать труп неопознаваемым? Это им в значительной степени удалось. Лицо и папиллярные линии уничтожены. Можно предположить также, что убийство произошло здесь непосредственно путем сожжения. На это указывает наличие в крови убитого быстродействующих наркотических средств.

— Так как же все-таки были истолкованы следы иностранных покрышек?

— Ты опять затрагиваешь нашу самую уязвимую точку. Достоверно только то, что преступники пользовались машиной. Иностранной или отечественной марки — на этот вопрос, увы, мы ответить не можем. Первое предположение: беспомощная жертва уже находилась в машине, след которой мы обнаружили. Она была одурманена или усыплена. А может, это было сделано здесь, на месте преступления. Человека вытащили из машины в специально подысканном для этого глухом месте, облили бензином — и дело сделано. Преступники уехали тем же путем, что и приехали. Второе предположение: жертва пыталась скрыться на одной машине, ее преследовали на другой. Признаю, что все это напоминает приключенческую книжку, но с такими вещами нам уже приходилось встречаться. Между организациями, нелегально переправляющими людей через границу, существует достаточно сильная конкуренция. Ставка высока, соответственно и методы борьбы самые жестокие. Может, нужно было вывести из игры конкурента, а может, это был акт мести по отношению к человеку, решившему порвать с бандой.

В разговор вступает Йохен:

— Сейчас я уже далек от всех ваших дел, поэтому прошу разрешения задать наивный вопрос: почему ты допускаешь лишь «несчастный случай на производстве» в одной из организаций, занимающихся нелегальным провозом людей? Разве взаимосвязь с секретными службами в данном случае не возможна?

— Разумеется, возможна. В пользу такого предположения свидетельствуют два момента. Первый момент — это совершенно однозначный обработанный и обобщенный эмпирический материал целого ряда последних дел. Исходя из этого проникновение тайных служб противника в организации, занимающиеся нелегальным провозом людей через границу, с целью использовать эти организации в своих интересах можно считать фактом. Иными словами, и в нашем случае мы не должны исключать вероятность того, что преступники выполняли задание по нелегальной заброске к нам или, наоборот, по нелегальному вывозу от нас одного из агентов секретных служб.

— Может, имела место подмена? — спрашивает Йохен.— Убитого заменили живым.

— Подмена или просто ликвидация по приказу из Центра. Все это и теоретически, и практически вероятно. Но я не люблю теоретизировать, если практическая ситуация не дает для этого конкретных отправных точек.

— Теоретизируй дальше, это тренирует ум, — говорит Вернер.

— Хорошо. Второй момент — это, конечно, найденная у трупа фишка для го и ее загадочная связь с прошлым. Только поэтому я и обратился к вам за консультацией. Случайность или закономерность? Имеет ли старое дело отношение к новому? Ваш старый знакомый по тому делу, доктор Баум, руководивший Йохеном как агентом ЦРУ, играл в го. Участвует ли он в нашем деле? Если да, то какова его роль?

— Он был все что угодно, только не авантюрист, — говорит Вернер.

— Я могу поставить вопрос по-другому: кто он — тот, кого ликвидировали, или тот, кто ликвидировал? Он ли подкинул нам труп или же его самого подкинули нам в виде трупа?

Падает мелкая снежная крупа. Некоторое время они слушают, как она шуршит по прошлогодней дубовой листве. Йохен поднимает воротник пальто.

— Баум никогда не был похож на убийцу, — произносит он. — Так что один вариант можешь отбросить, а о другом мне не хочется думать.

— Хорошо, однако вернемся к событиям, разыгравшимся здесь. Итак, каким образом они могли развиваться дальше?

Носком ботинка Эрхард Холле чертит на снегу какие-то значки:

— Я могу порадовать вас опять же только гипотезой. Например, преследуемый находится в безвыходной ситуации и предпринимает последнюю отчаянную попытку спастись. Резким поворотом он уходит на стоянку, выпрыгивает из машины в кусты. Ему безразлично, что будет дальше. Он думает лишь о том, как спастись от убийц. Преследователи не отстают, в свете фар они находят дорогу и хватают беглеца. Все.

Вновь вмешивается Йохен:

— Тогда здесь должна была остаться вторая машина.

— Нет. Надо исходить из того, что преследователей было как минимум двое. Один из них мог сесть за руль второй машины.

Вернер качает головой:

— Не могу себе представить, что они в этом случае делали бы дальше. Вряд ли бы им удалось переправить машину назад через границу. Они попались бы при первой проверке документов.

— А если бы один из них предъявил документы убитого? Если между тем и другим существовало внешнее сходство?

— Слишком рискованно для тех, кто планирует такую операцию. Они подстраховываются совсем другими способами.

В разговор вновь вступает Йохен:

— Значит, машина должна быть где-то здесь, по эту сторону границы. Может, ее просто поставили где-то недалеко от автострады.

Его дополняет Вернер:

— Во всяком случае машина не могла раствориться в воздухе.

А Йохен заключает:

— Точно так же, как и вторая фишка для го.

«До чего же любят фантазировать эти два стреляных воробья», — с удивлением думает Эрхард Холле. Он никак не может понять, при чем здесь вторая фишка и почему они так упорно стремятся ее найти. Уважение к старшим несколько смягчает иронию, звучащую в его голосе:

— Однако не обнаружено ни второй автомашины, пи второй фишки для го. И ничто не указывает на то, что их когда-нибудь удастся обнаружить.

Йохен вздыхает:

— Да, по крайней мере, не сейчас. Может, приехать сюда весной, когда растает снег?

— Что касается меня, то я не располагаю временем…— Голос Холле звучит несколько раздраженно. — Однако позвольте спросить: почему вы оба так уцепились за эту вторую фишку?

— Потому, дружище, что, как я тебе уже говорил, без этой фишки ты не продвинешься ни на шаг. — Вернер хватает первый попавшийся прутик, торчащий из снега, и со свистом рубит им воздух.

— Стоп! — Холле выхватывает у него прутик и вновь втыкает его в снег. — Это маркировка. Здесь лежала фишка для го, найденная во время осмотра места происшествия.

— Ах нот оно что! Тогда продолжай искать дальше. Да побыстрее!

— Позвольте только спросить: а зачем? — От обиды голос у Эрхарда Холле становится совсем тихим. — Несколько ночей я провел перед монитором, знакомясь с делом «Мертвый глаз», записанным на компьютере. Меня, вероятно, можно упрекнуть в тупости — ради бога! — но не в том, что что-то от меня ускользнуло. И я не понимаю, почему вопрос о том, зачем нужна вторая фишка, именно вторая, запретен.

— Вернер, а может, он действительно пропустил какой-то кусок пленки? — спрашивает Йохен.

Вернер уже заметил знакомую складку обиды на лбу Холле, напоминающую складку на морде таксы, и не в силах сдержать ухмылку:

— Да конечно же! Учебный материал обезличен и кое в чем не полон. Доктор Баум был важным лицом. И многое говорило за то, что, после того как он исчез с нашего горизонта, он таковым и остался. Извини, Эрхард, ты, конечно, не можешь всего знать. В своем описании доктора Баума я опустил некоторые детали. Йохен, объясни ему!

— Баум всегда носил с собой две фишки — белую и черную — и постоянно перебирал их пальцами, демонстрируя что-то вроде фокуса. Если он каким-либо образом связан с твоим новым делом, то по логике вещей в мозаике вещественных доказательств недостает еще одного камешка — второй фишки. Одна фишка — это только половина доктора Баума.