Слепая кара - Сергей Рокотов

Виталик был небольшого роста, хилый, щуплый, в очках. Жидкие светлые волосики были плохо причесаны и все время падали на лоб.

- Это Наташа, моя соседка, - представила ее Вера Александровна.

- В-виталик, - заикаясь, произнес внук, страшно покраснев при этом.

Наташа улыбнулась, парень показался ей забавным. На вид ему было лет шестнадцать, хотя, оказалось, ему шел уже двадцать второй год и он был студентом медицинского института. Он стал довольно часто появляться в этой коммунальной квартире. Вера Александровна объясняла это внимательностью внука, но Наташа-то понимала, что ходит он сюда ради нее.

Он смотрел на нее влюбленными глазами и боялся произнести при ней слово. Он совершенно не представлял себе, как ухаживать за девушками. Однажды перед Новым годом он пришел к бабушке и попросил ее позвать Наташу к ним в комнату. Вера Александровна позвала ее.

- Из-звините, - промямлил Виталик. - Я хотел поздравить вас, Наташа, с наступающим Новым годом.

Вот вам цветы, и тут.., маленький подарок.

Он протянул ей сверток, перевязанный розовыми ленточками. Наташа развернула его и обнаружила там маленького красненького Санта-Клауса с надписью "Happy New Year". Она сжала подарок в руках, почувствовав, что на глаза наворачиваются слезы. Так это было трогательно, так необычно в этой коммуналке, где за стеной сидит и жрет бутерброд с салом Николай Фомичев и ждет момента, чтобы снова наброситься на нее.

- Спасибо, Виталик, - еле слышно произнесла Наташа и поцеловала его в щеку. Он покраснел так, как никогда не краснел до того.

- Может быть, выпьем вина? - предложил он. - Я принес бутылку вина и торт. Давайте садитесь - Да я не могу, меня ждут, - сквозь спазмы в горле произнесла Наташа.

Вера Александровна стояла около старого буфета и молча глядела на них. В глазах ее было неодобрение.

Наташа хотела все же присесть, но наткнулась на этот взгляд Веры Александровны.

- Меня ждут, Виталик, спасибо большое. Я желаю вам весело встретить Новый год, - сказала Наташа.

- Да.., что там... Я никуда не хожу, - промямлил он. - Может быть, вы к нам придете? Я с мамой буду, и больше никого. И вы приходите, - расхрабрился он.

Наташа еще раз посмотрела на Веру Александровну и на сей раз поймала некое сочувствие в ее взгляде.

Но и брезгливость в то же время.

- Нет, спасибо. Я пошла. - И, сжав в руке Санта-Клауса, веселенького, седобородого, румяного, выскочила из комнаты.

После того Виталика довольно долго не было.

А Наташа чувствовала, что ей хочется его увидеть. Она никогда до того не встречала таких людей. От детства остался образ отца - весельчака, всюду водившего ее с собой в те редкие часы, когда он был свободен. Она помнит походы в зоопарк, в цирк, в театр, на елки, просто прогулки по Москве. Она помнит его любовь, его нежность к ней. И с тех пор, как он умер, она никогда не чувствовала к себе этого отношения любви и нежности. Мать относилась к ней холодно и ровно, вся она была в повседневных заботах, и теплые слова слышать от нее приходилось редко, в основном когда Наташа болела. Поэтому она любила болеть.

Когда Наташа лежала в теплой постели, закутанная, слабенькая, горячая, мать относилась к ней так же, как в далеком детстве. Она подсаживалась к ней на кровать, гладила ее по горячей щеке, целовала в лоб, поила вкусненькими напитками, давала из ложечки лекарство. И на глаза Наташе наворачивались слезы.

Но потом Наташа поправлялась, и все вставало на свои места.

Позже внимание мужчин к выросшей Наташе было совсем иного рода. Это было отношение к ее телу, желание обладать ею. Но нежность, любовь, понимание - всего этого она не знала. Расхожие комплименты Эдика и его друзей, шуточки других поклонников - все это радовало и льстило только поначалу, потом стало раздражать. И вот.., этот странный Виталик.

Появился Виталик только в феврале. Он как-то по-особому посмотрел на нее, ей стало не по себе от этого взгляда. Не только нежность, но и некое осуждение прочитала она в нем. Они стояли на кухне. У Виталика шевелились губы, словно он хотел что-то сказать, но язык не поворачивался. Наташе хотелось подойти к нему поближе, но между ними будто была стена. До нее вдруг дошло, почему он смотрит на нее совсем по-другому, чем тогда, перед Новым годом. Вера Александровна рассказала внуку то, что знала про нее. Наташа густо покраснела.

- Я... - произнес наконец Виталик. - Я.., хотел поговорить с вами, Наташа. Только вот.., как-то негде.

Везде люди...

Наташа молчала.

- Может быть, вы не хотите со мной говорить? - спросил он, поправляя круглые очки. На нем был странного желтоватого цвета потрепанный костюм и неумело завязанный серый галстук. Наташе вдруг стало жалко его.

- Да что вы, Виталик! - наконец нарушила она свое молчание. - Что вы! Я очень хочу с вами поговорить...

- А может быть, пойдемте к нам? Отсюда не очень далеко, три остановки на метро. Мамы сейчас нет дома... - При этих словах он по своей привычке покраснел.

- Я не знаю, - пожала плечами Наташа. - На улице холодно, я только с работы.

- Ну и что?! - воскликнул Виталик. - Я вас чаем напою с вареньем. И не так уж на улице холодно...

- Виталик! - позвала Вера Александровна. - Идем ужинать!

- Нет, бабушка! - отозвался Виталик, глядя на Наташу. - Нет, я пойду, мне, оказывается, пора домой.

Вера Александровна вышла из комнаты и с недоумением поглядела на внука.

- Так зачем же ты пришел? - спросила она. - Чтобы сразу уйти?

- Да вот... - замялся Виталик, с мольбой глядя в глаза Наташе. - Так получилось. Пойду я...

Наташа молча пошла одеваться. Виталик, не желая разговаривать с бабушкой, стал натягивать свое пальтишко. Наташа тоже оделась очень быстро, и они выскочили из квартиры, сопровождаемые недоуменными взглядами Веры Александровны.

Вечер и впрямь не был очень холодным. Всего градусов восемь мороза. Но было скользко. Виталик взял Наташу под руку.

- Осторожно, Наташа, у вас такие высокие каблуки. Смотрите, не поскользнитесь, - суетился он.

Виталик был примерно одного роста с Наташей, но каблуки делали ее выше. Она вдруг почувствовала, что глотнула свежего воздуха, и не только потому, что они вышли на улицу. Рядом был человек, который излучал этот воздух, излучал добро. А они выскочили из затхлой обстановки коммунальной квартиры.

Пройдя дворами, они вышли на улицу Дмитрия Ульянова и зашагали по заснеженному бульвару. Наташа вдруг вспомнила, как на этом бульваре отец возил ее на стареньких саночках по снегу, как она падала в сугробы и отчаянно хохотала. Она давно не вспоминала это.

Они шли по бульвару и молчали, Виталик бережно держал Наташу под руку. Она чувствовала горячее дыхание.

- Вы не против, если я закурю? - спросил Виталик.

- А разве ты куришь? - рассмеялась Наташа, переходя на "ты".

- Я-то? Да, курю. В институте начал, после анатомички. Так страшно было.

Он вытащил из кармана пальто пачку "Пегаса" и долго не мог зажечь спичку на февральском ветру. Наконец закурил и, снова взяв Наташу под руку, повел ее к метро. Наташе в лицо веяло дымом дешевых сигарет, дул ветер со снегом, но ей давно не было так хорошо.

Виталик иногда замедлял шаг и искоса поглядывал ей в лицо. Такая любовь, такая нежность чувствовались в этом взгляде сквозь круглые немодные очки, что у Наташи замирало сердце. Она поняла, что существует другая жизнь, отличающаяся от того кошмара, в каком она пребывала в последнее время, отличающаяся от суетной нелепой жизни ее матери, от варварского образа жизни Эдика и его товарищей. Виталик был человеком из другого, то ли забытого, то ли никогда не изведанного мира. От него веяло добротой и теплом.

Потом они сидели рядом в вагоне метро. Им было хорошо вдвоем. Он что-то рассказывал про свой институт, про практику, она толком не слушала, она глядела в его серые глаза за круглыми очками и чувствовала себя счастливой.

От метро они шли минут десять к дому Виталика.

Погода ухудшилась, похолодало, повалил снег. Их лица стали мокрыми, но им было весело. Виталик плохо видел сквозь очки, залепленные снегом, летевшим в лицо, он то и дело снимал их и протирал носовым платком.

Наконец они пришли. Поднялись в лифте на девятый этаж, Виталик открыл ключом дверь.

Квартира была небольшая, но очень уютная. Наташе бросилось в глаза обилие книг в маленьком коридорчике. Книги по медицине, по искусству, словари, справочники.

Виталик снял с нее дубленку, встряхнул ее, повесил на вешалку. Наташа стянула сапоги, Виталик подал ей мягкие тапочки, провел в комнату.

- Вот здесь я живу, - сказал он, как бы оправдываясь. - В тесноте, да не в обиде, - почему-то добавил он.

Комната была маленькая. По стенам стояли стеллажи с книгами, около окна узкая кровать и рядом письменный стол, заваленный бумагами и тетрадями.

- Извините, у меня не прибрано, - смущенно сказал он. - Вы садитесь, а я пойду чайник поставлю.

Вы замерзли очень, как бы не простудиться из-за меня...