Ожог от зеркала - Александр Доставалов

– Этот? – Она мягко ткнула в зуб тупым концом. Бродяга замычал и цапнул её запястье. Его приятель схватил Папая за руки и вывернул их за спину. Весталка кольнула острым концом стила в десну и обломила жало, убивая нерв. Затем лопаточкой аккуратно замазала дырку. Глины ушло совсем чуть-чуть, ежели что... Пока ещё хватит.

Папай жмурил глаза, в которые затекал пот, но боялся пошевелиться. В его мычании проскользнули нотки облегчения.

– Изо рта будет пахнуть, пока глина всю гадость в себя не превратит. Потом всё.

– Отвалится? – спросил разбойник, глядя на весталку, как на Сварога.

– Нет, что вы. Запах исчезнет. Зуб будет стоять как кость. Ни живой, ни мёртвый. Там кристалл по форме разрастётся. Мы его глиной зовём.

– Дорогая, наверное, штука, – понимающе сказал Папай, держась за щёку ладошкой.

Уля махнула рукой.

– До магических лавок доберёмся – ещё куплю. Тут главное стило правильно поставить.

– Ну, спасибо, сестра. – Папай, которому явно стало лучше, потряс руку Уле обеими ладонями. – Спасибо, сестра. Ежели что...

Вечером эта парочка принесла весталкам котелок какой-то особенной ухи. И уха оказалась отменной.

Насчет женщин Никита никогда не был аскетом. Наоборот. Но получалось весьма паршиво. Получалось, что при первой возможности он как бы и рад бы, но вот только не было этой возможности. Получался аскетизм против воли.

Внутри бродят гормоны, а вокруг бродят аскеты. А ты должен демонстрировать хорошее воспитание.

Нет, кое-что иногда всё-таки случалось. Но редко. Надо было чаще. Никита чувствовал, насколько чаще надо было бы. Это иногда даже мешало ездить в транспорте. Особенно в мягких форменных плащах. Иногда бывало совестно, но однажды помогло – симпатичная горожанка, почувствовав в давке его плотский интерес, негодующе глянула на Никиту, но затем, поняв, что школяр не трётся, а его натурально притиснули – народу в летучке было много, и деваться парню некуда, а сам он даже пятится чуть-чуть, сочетая деликатность с воспрявшей плотью... Короче, повела тогда молодуха глазками к выходу, и получилась у них накатиком такая прелесть, что и сейчас приятно вспомнить. В каком-то заброшенном доме, чуть не на чердаке, в пыли, но... Имени тогда не спросил, а жаль, надо было найти её снова...

Сейчас, конечно, всё было иначе. Иногда Никита еле сдерживался, чтобы не размять чресла у походных шлюшек, но брезгливость всё-таки побеждала. На вид они были бабы как бабы, и с каждой неделей вынужденного поста вроде становились покрасивше, но уж совсем никому не отказывали. Любой обмылок в банде мог их пользовать, и Никита, старавшийся себя соблюдать, пока сдерживался. Снилось, правда, чёрт знает что, иногда и просыпаться не хотелось, но это уже...

Интерес весталки он заметил, но подбивать клинья к жрице... Сейчас Никита задумался об этом всерьез. Если весталка не хочет, это край. Оно понятно. А вот если захочет? Она же тогда и весталкой быть перестанет. Он решил проконсультироваться у Тараса: навлекать проклятие было страшновато. Но и Уля тянула к себе как магнит.

– Слышь, бакалавр, давай в карты сыграем. Вечер ещё длинный, – прервал его размышления Флейта.

Никита опешил.

– Ты что, поехал, лопушок?

– А что такого?

Никита пожал плечами.

– Да нет, ничего. Если тебя судьба не интересует, играй на здоровье.

Флейта осклабился.

– Ты что, из этих? – Он кивнул патлатой головой в сторону печи. Там, кроме кота, никого не было. Школяр подождал продолжения, но так и не дождался. Некоторые из новых знакомцев обладали фантастическим умением передавать мысли чуть ли не междометиями. К сожалению, нормальная формулировка была для них недосягаемой.

– Что значит из этих? – терпеливо уточнил Никита.

– Ну, из этих. Из придурков, – снова осклабился Флейта. По весело блуждающим глазам было видно, он ожидает, что Никита окажется именно из придурков и что ничем это школяру не грозит, вот только смешно будет очень.

– Игнат, объясни мне, пожалуйста, – Никита намеренно употребил имя, а не прозвище бандита и старался очень четко выговаривать слова, – почему нежелание играть в карты ассоциируется... кажется тебе качеством... почему те, кто не играет в карты, придурки?

Флейта весело хмыкнул.

– Так интересно же играть, лапоть ты городской. А ты не хочешь, указов княжеских боишься. И в кости интересно играть, и в лопатки-палочки. Деньги рисковых любят. Я вон уже сорок серебрух выиграл, как долю свою утопил.

Никита кивнул. Всё становилось понятно. Его собеседник меж тем старательно заканчивал свою мысль.

– Ты, ежели боишься, что донесет кто, так ты не боись. А потом, нам один хрен головы поотрубают, так что разницы никакой. Играй смело, парень. – И Флейта поощрительно хлопнул школяра по плечу. От мощного толчка Никита покачнулся, но выражение лица у него не изменилось. Он отрицательно покачал головой, и было в его серьезности что-то такое, от чего у Флейты постепенно сползла веселость и он обеспокоенно заерзал.

– Что?.. Что не так, парень? Смотришь чумно, что не так? Ты не играй, коль не охота...

– Беду себе копаешь, Игнат.

Флейта только башкой покрутил, не понимая фразы, но явно встревожился.

– Я попробую объяснить. – Никита взял из рук разведчика засаленную колоду. У того с лица сползали остатки улыбки.

– Есть такие карты, называются Таро. Они судьбу плетут. Вернее, если их случайно раскидать, эту судьбу прочитать можно. Они как бы особые точки в ней сопровождают.

– Ну, слышал. Гадалка в каждой деревне есть.

– Слышал. А ты предлагаешь в эти точки поиграть. Потасовать свою судьбу. Поразвлекаться.

– Да ладно. Я же в обычные карты предлагаю.

– Это всё равно часть карт Таро. Всё равно плетёнка.

– Да чего вы все пуганые такие? То нельзя, это нельзя. Может, я, наоборот, счастье себе натасую.

– Нет. Это точно нет. Можно только ухудшить.

Флейта хмыкнул.

– А кости? Коробок? Ноготки в пристенок?

– Только карты. Остальное почти не вредит.

– А карты вредят?

– Карты тоже не всегда вредят. Обычно всё нормально. Но иногда цепляет очень.

Флейта почесал круглую голову.

– Много ты знаешь, бакалавр. Но без вас как-то веселее было.

– Так понятно. Тупо водку жрать – самая весёлая программа. Только короткая.

Флейта махнул рукой и вышел во двор. Там он достал метательные ножи, обошёл дом так, чтобы не мешал ветер, и примостил берёзовый чурбак в качестве мишени. И принялся отрабатывать дальние броски.

Глава 42