Все имена птиц. Хроники неизвестных времен - Мария Семеновна Галина

Гиви почесал ступней о щиколотку и сделал вид, что вовсе не собирался купаться. Так, посмотреть подходил.

Море было чуть подернуто вялотекущей дымкой, в которой далеко-далеко, между небом и землей, висел белый теплоход. За ним тянулась полоска густого фиолетового тумана, постепенно растворяясь в окружающей среде.

Гиви вздохнул. Ему захотелось оказаться на палубе этого теплохода. Чтобы сидеть в шезлонге на палубе. И желательно не в шортах, а в штанах. Потому что в шортах он, Гиви, не смотрится. И штаны пусть будут белые. И не совсем в обтяжку. И чтобы прихлебывать холодное пиво. Какое-то время Гиви колебался между запотевшей тяжелой кружкой и легким бокалом с торчащей из него соломинкой, но потом решил вопрос в пользу пива.

И чтобы рядом сидели загорелые блондинки. Ну хотя бы одна. И в бикини. И пусть она будет похожа на Аллу Кучеренко. Красивую, бело-розовую, которую Гиви понапрасну повстречал на какой-то питерской пьянке – семиотиков, что ли. Да, вроде семиотиков. Сам он попал туда совершенно случайно и жалел, что попал. Там говорили об умном. Он и не знал, что девушка может так говорить об умном. Но эта могла. Ступни у нее были маленькие, щиколотки сухие, и все остальное – как надо. Она ему понравилась. А он ей – нет.

Жаль, что он так и не удосужился толком выяснить, что такое «семиотика».

– Вот он!

Гиви не обернулся. Он был не местный и никого тут не знал.

– Ах ты, сукин кот! – нежно произнес голос. – Ах ты, паршивый сукин кот!

Голос, прежде смягченный расстоянием, звучал совсем рядом. Буквально над ухом.

– Я его по всему Ланжерону ищу, а он вон где, с голубыми заигрывает, – укоризненно продолжал голос. – Одевайся, несчастье!

Гиви втянул голову в плечи. Обернуться он стеснялся, потому что стеснялся.

– Мишка там уже землю роет. Да шевелись же, тебе говорю! Миша! Шендерович! Я его нашла! Эту, извиняюсь, ошибку природы.

Гиви почувствовал, как у него краснеют уши. И обернулся.

Она была не в бикини, как мечталось Гиви, а, что нехарактерно для пляжа, в кофточке с глубоким вырезом и юбке до щиколоток. Щиколотки были тонкие, и все остальное – как надо. Гиви начал гадать, как она умудрилась так быстро удрать с воображаемого парохода, но потом плюнул и гадать перестал. Махнул рукой – фигурально выражаясь, поскольку обе руки были заняты: он судорожно сжимал вокруг тощих бедер новенькое махровое полотенце с надписью: «Ай лав ю, Одесса». Полотенце Гиви купил по дороге на пляж.

– Блин! – сказала Неалка.

– Пардон! – сказал Гиви.

Неалка поглядела на него, потом на широкоплечего красавца в шортах, который, ладно перебирая сильными ногами, спускался по тропинке.

– Миша! Отбой! – крикнула Неалка. – Не спеши! Шею сломаешь, и совершенно зря. Это не он!

Но красавец уже ступил на песок и теперь приближался к Гиви, укоризненно покачивая головой.

И ему я не понравился, подумал Гиви.

– Ты не Ставраки, – мрачно сказал широкоплечий красавец.

– Нет, – покорно согласился Гиви.

– А где Ставраки? – Красавец был по-прежнему мрачен. Он глядел на Гиви так, словно тот только что вот этими руками закопал труп Ставраки в песке.

– Откуда я знаю? – честно ответил Гиви.

– У него слабая голова, у твоего Яни, – строго сказала Неалка, – сразу же видно!

Гиви, который втянул было голову в плечи, вновь осторожно ее выпростал, поскольку понял, что это относится не к нему.

– Он залег на дно, – нежным жемчужным голосом продолжала излагать Неалка. – С той рыжей змееженщиной, которую вы подцепили в «Жемчужине». И где теперь его искать?

– Паспорт его у тебя? – флегматично осведомился красавец. – У тебя! Так он без паспорта далеко не уйдет.

– Это еще почему? – удивилась Неалка. – Уйдет. Зачем ему сейчас паспорт? Он же не в загс ее вести собирается. Пить меньше надо, вот что!

– А кто нас в «Жемчужину» затащил? Ты ж и затащила. А кто эту корову за наш столик пригласил? Ты и пригласила.

– Так это ж вчера было!

– А ему и на сегодня хватило, – мрачно заключил Шендерович. И, уже повернувшись к Гиви, который прыгал на одной ноге, пытаясь влезть в брюки: – Прости друг. Обознались мы. Уж больно ты на Яни похож. Такое, понимаешь, дело…

– Понимаю, – вежливо кивнул Гиви, потерял равновесие и промахнулся ногой. – Пропал ваш Янаки.

– Ставраки, – аккуратно поправил Шендерович. Он отошел на два шага и, заложив руки за спину и склонив голову набок, рассматривал Гиви, словно собирался писать его портрет; Гиви даже стало неловко. – Впрочем, – неожиданно заключил Шендерович, – какая разница? Пошли, друг. Пива выпьешь?

– Миша! – забеспокоилась Неалка. – Может, хватит? Теплоход…

– А! – отмахнулся Шендерович. – Отплавались!

Он развернулся и направился к ларьку, уныло приткнувшемуся в зарослях бурьяна. Гиви с завистью смотрел ему вслед – ноги у Шендеровича были стройные, длинные и загорелые.

– Тогда и мне возьми! – крикнула Неалка ему вслед.

– Пропало! – Шендерович щелчком большого пальца открыл бутылку и присосался к ней, обильно поливая пивом мускулистую грудь. – Все пропало! Билеты сгорели! Причем, заметь, туда и обратно. Горит… все горит! Я вас спрашиваю – это бизнес?

– Нет, – булькнул Гиви, – это не бизнес.

Ему очень хотелось угодить Шендеровичу.

– Это черт знает что, – согласился Шендерович. Он аккуратно забросил в бурьян пустую бутылку, вздохнул. – Гнилой мужик этот Яни. Не надо было с ним связываться. Так нет, напросился! А выдрючивался-то… я такой, я сякой, я, блин, крутой, у меня вся таможня схвачена! Концы в Стамбуле…

– Да, нехорошо. Мужчина должен слово держать. – Гиви чувствовал себя виноватым, словно имел непосредственное отношение к неведомому Яни. – Вот я бы никогда…

Ему очень хотелось быть кому-то позарез необходимым. Чтобы красавец Шендерович бегал по крутым обрывам, разыскивая именно его. А когда нашел, обрадовался. А может, и не разыскивал бы, потому что он, Гиви, человек надежный. Он робко поглядел на Шендеровича, словно ожидая похвалы за такое примерное поведение.

Но Шендерович был мрачен и задумчив.

– Ты вот… как тебя там?

– Гиви, – сказал Гиви.

– Да… Может, ты и кремень в смысле слова, но нам-то не ты нужен. Нам Ставраки нужен.

– А без него нельзя? – робко спросил Гиви. – Совсем?

– Без него – никак, – вздохнул Шендерович. – А впрочем…

Он вновь, прищурившись, внимательно поглядел на него, потом взгляд вдруг стал очень дружелюбным.

– Послушай, друг… еще по пиву?

Земля качалась. Гиви застонал и приоткрыл глаза. Потом вновь прикрыл. Земля продолжала качаться. Кровать, на которой он лежал, почему-то была очень жесткой и узкой. Гиви попробовал пошевелить пальцами на ногах, но не смог. Не сразу понял, что пошевелить пальцами он не мог потому, что лежал в ботинках. Тогда он попробовал пошевелиться весь и сразу свалился на пол. Пол был холодным, а потолок почему-то нависал над полом очень низко.

Окно было круглым.

За ним плескались волны.

Гиви закричал.

– Ну и чего ты орешь? – укоризненно произнесла полная женщина, приподнимаясь на соседней койке. Щека у нее была помята, на пышном плече рядом с врезавшейся бретелькой лифчика отпечатались рубцы