Ожерелье королевы - Александр Дюма

Олива принялась бурно уверять графа в своем благоразумии и поспешила спровадить его, хотя он и без того не слишком жаждал остаться.

На другой день с шести утра она была уже на балконе и, жадно вдыхая чистый воздух окрестных холмов, зорко поглядывала на затворенные окна своей любезной подруги.

А та, хоть обычно просыпалась не раньше одиннадцати, показалась сразу же вслед за Оливой. Казалось, она из-за штор ловила миг, когда можно будет увидеться.

Обе женщины раскланялись, и Жанна, высунувшись из мша, огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не может подслушать. Вокруг было безлюдно. Ни на улице, ни в окнах соседних домов не видно было ни души. Тогда она, сложив руки, поднесла их к губам наподобие рупора и звонким пронзительным голосом, не столь громким, как крик, но более отчетливым и слышным издали, воззвала к Оливе:

– Я хотела вас навестить, сударыня.

– Тише! – простонала Олива, отпрянув в испуге.

И приложила палец к губам.

Жанна также нырнула за шторы, полагая, что их разговор мог услышать какой-нибудь нескромный свидетель, но, ободренная улыбкой Николь, тут же выглянула снова.

– Значит, с вами нельзя видеться? – продолжала она беседу.

Олива отвечала жестом, который должен был означать: «Увы, это так!»

– Погодите, – не унималась Жанна, – но написать-то вам можно?

– Нет, нет! – в ужасе воскликнула Олива.

Жанна задумалась.

В благодарность за столь любезную настойчивость Олива послала ей воздушный поцелуй; Жанна отвечала ей поцелуем еще более нежным, а затем затворила окно и ушла.

Олива решила, что ее подруга изобрела некий новый способ переговариваться, поскольку в ее последнем взгляде как будто сверкнула догадка.

В самом деле, через два часа Жанна вернулась; солнце уже палило вовсю; булыжник мостовой был раскален, как песок Испании в жару.

Олива увидела, что соседка вновь появилась в окне и в руках у нее арбалет. Жанна со смехом сделала ей знак посторониться. Та повиновалась и с ответным смехом спряталась за ставень.

Жанна старательно прицелилась и стрельнула маленькой свинцовой пулькой, которая, к сожалению, долетев до балкона, ударилась об один из железных прутьев и упала на улицу.

Олива испустила горестный вопль. Жанна, в ярости передернув плечами, поискала глазами на мостовой свой снаряд и на несколько минут исчезла.

Олива, наклонившись, смотрела с балкона вниз; там проходил какой-то тряпичник, рыща по сторонам мостовой; заметил он пульку в канаве или не заметил? Олива не поняла и спряталась, чтобы ее самое не увидели. Вторая попытка Жанны оказалась более удачна. Арбалет выстрелил метко, пулька перелетела балкон и угодила прямо в спальню Николь. Вокруг пульки была обернута записка следующего содержания:

Прекрасная дама, Вы меня заинтересовали. По-моему, Вы очаровательны, и я полюбила Вас, хоть не сказала с Вами ни слова. Известно ли Вам, что я тщетно пыталась Вас навестить? Неужели колдун, который неусыпно сторожит Вас, никогда не позволит мне к Вам приблизиться, чтобы сказать, какое участие внушила мне бедная жертва мужской тирании?

У меня, как и у Вас, достанет воображения, которое будет подспорьем дружбе. Хотите стать моей подругой? Вы, как я понимаю, не можете выйти, но, вне всякого сомнения, можете написать, а поскольку я выхожу из дому, когда мне угодно, дождитесь, пока я пройду под Вашим балконом, и сбросьте мне свой ответ.

На случай, если стрельба из арбалета окажется опасной или ее заметят, предлагаю Вам более простой способ переписки. Под вечер спустите с балкона моток ниток, привяжите к концу свою записку. Я сниму ее и прицеплю свою, а Вы ее незаметно поднимете.

Если Ваши глаза не лгут, я могу надеяться на частицу той дружбы, которую Вы мне внушили, а тогда, поверьте мне, вдвоем мы победим весь мир.

P.S. Не видали ли Вы, кто поднял мою первую записку?

Жанна не подписалась; вдобавок она полностью изменила почерк. Олива задрожала от радости, получив это письмо. В ответ она написала следующее послание:

Я люблю Вас так же, как Вы меня. В самом деле, я жертва мужской злобы. Но тот, кто держит меня здесь, – покровитель мой, а не тиран. Раз в день он тайно посещает меня. Позже я Вам все объясню. Клубок с нитками кажется мне удобнее арбалета.

К сожалению, выходить я не могу: я сижу под замком, но это для моего же блага. Ах, как много мне нужно будет Вам рассказать, если когда-нибудь мне выпадет радость поговорить с Вами! Немало есть таких подробностей, которые невозможно описать на бумаге!

Вашу первую записку мог подобрать только грязный тряпичник, проходивший по улице, но эти люди не умеют читать, и свинец для них – просто свинец.

Олива со всем усердием вывела свою подпись.

На глазах у графини она сделала такое движение, словно снимает улов с бечевки, и в ожидании вечера спустила с балкона клубок ниток.

Жанна сошла вниз, поймала конец нитки и сняла с нее записку – ее корреспондентка поняла это по тому, как задергалась нить, – а затем вернулась домой, чтобы прочесть послание.

Спустя полчаса она привязала к благословенной нити письмецо следующего содержания:

Нам удается все, что мы хотим. За Вами нет слежки: насколько я могу судить, Вы всегда одна. Значит, Вы могли бы свободно принимать гостей и тем более выходить из дому. Как запирается вход в Ваш дом? На ключ? У кого этот ключ? У человека, который Вас навещает, не так ли? Но неужели он не выпускает его из рук и Вы не можете его похитить или снять с него слепок? Ведь никакого дурного умысла у нас нет: речь идет всего-навсего о нескольких часах свободы для Вас, о сладостных прогулках под руку с подругой, которая утешит Вас во всех Ваших горестях и возместит Ваши утраты. А может быть, если Вы захотите, удастся даже вернуть Вам настоящую, полную свободу.

Обсудим это подробнее, как только сумеем встретиться.

Олива пожирала глазами эту записку. Она чувствовала, как вспыхнули у нее щеки в предвкушении независимости, а сердце в чаянии запретного плода преисполнилось восторгом.

Она заметила, что всякий раз, когда граф приходил к ней, принося то книжку, то безделушку, он ставил потайной фонарь на шкаф и на фонарь клал ключ.

Олива заранее размяла кусок воска и в первый же приход Калиостро сняла с ключа слепок.

Граф ни разу не обернулся; пока она занималась этим делом, он разглядывал недавно распустившиеся цветы на балконе. Поэтому Олива успешно довела свой замысел до конца.

Когда граф ушел, она спустила в коробочке слепок с ключа вместе с запиской прямо в руки Жанны.

Уже на другой день после полудня арбалет, исключительное и срочное средство сообщения, бывшее в сравнении с клубком ниток тем же, чем телеграф является в сравнении с обычными почтовыми лошадьми, доставил ей следующую записку: