Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Не знаю.

— Не ври, Ковбой.

Все допросники одинаковы. Будто я ему скажу, даже если бы и знал. И чего его на них понесло? Слишком дальний заход.

— Так ты ничего и не знаешь, Ковбой, чего так?

— Как спрашиваете, так и отвечаю.

Ковбою себя ронять нельзя, не поймут. Так что осадочка маленькая и к месту. Поймёт? Понял.

— И что ночью было, тоже не знаешь? — уже чуть другим тоном спросил Робинс.

— Где и когда? — так же деловито уточнил Фредди.

— Нашли мы его. Этой ночью.

Робинс с насмешливой улыбкой смотрел на него. Ну, насколько хватит хвалёной выдержки Ковбоя?

— Не спрашиваешь, кого?

— А вы ответите?

— Отвечу. Джимми Найфа.

Фредди изумлённо уставился на Робинса.

— Я-то при чём?

— Это я у тебя хочу узнать. Где он тебе дорогу перешёл, что ты к нему своих парней отправил? А, Ковбой?

— Начнём с того, инспектор, что я свои проблемы сам решаю.

— Начнём, — кивнул Робинс. — А потом?

— А потом у нас разный бизнес. Мы не конкуренты, — и, глядя на Робинса в упор: — Я ковбой, а он гриву от хвоста не отличает.

— Ну правильно, решил сам не мараться, — понимающе кивнул Робинс. — Послал парней. Как и тогда.

— Когда тогда, инспектор?

— Спрашиваю я, Ковбой, но отвечу, раз ты такой забывчивый. В Мышеловке. Когда задушили Ротбуса. Ну как? Освежил память?

— В том деле я чист, — глухо ответил Фредди.

— Перед русскими. Они тебя не знают. Смотри, Ковбой.

Робинс вытряхнул из коробка на стол спички и стал их выкладывать в два аккуратных ряда, приговаривая:

— Оба лежат на спине… у обоих убийца стоял сзади… оба не оказали сопротивления…оба раза орудия убийства оставлены. Тут на трупе, тут рядом, но это не существенно… у обоих карманы не обысканы… здесь оставили золото… здесь положили деньги… оба засыпаны… здесь смесь табака с перцем… здесь смесь разных перцев… Считаешь, Ковбой? Многовато для совпадения, не так ли? Это почерк, Ковбой. Вас же всех по почерку вычислить элементарно.

— У меня алиби.

— Верно, — кивнул Робинс. — Это ещё одно… совпадение. Так что, автор один. Там были твои пастухи и телохранитель Ротбуса. Здесь он есть, должны быть и пастухи. И ещё, Ковбой. Уже поважнее. То убийство тебе выгодно, значит, и это. Там прикрывали тебя, значит, и здесь прикрывают. То убийство лагерное из мести, а это лагерное за предательство. Лагерник есть, Ковбой. Что с ним было тогда, до Капитуляции, его проблемы, а здесь на нём уже два убийства. Не в твоих интересах, Ковбой, если я на него без тебя выйду.

Светлыми до прозрачности глазами Фредди, не мигая, смотрел в лоб Робинса.

— Зачем тебе пастухи, Робинс? Они чисты.

— Опять же для русских. Где они, Ковбой? Найду ведь и без тебя.

— А они и не скрываются, — Фредди пожал плечами. — Одного в Хэллоуин убили, другой на ту сторону умотал.

— Племя своё догонял? — прищурился Робинс.

— Наверное, — равнодушно ответил Фредди.

Чёрт, до чего ж много Бульдог накопал, то-то глаза как у бешеного кролика, Найфа давно было пора в выгребной яме утопить, но какого чёрта он сюда и парней, и нас с Джонни приплетает, и для совпадения слишком много, но мёртвые же не воскресают, чёрт, дьявольщина…

— Где оставил пастухов, Ковбой?

Подавись, это уже ничего не меняет.

— В Джексонвилле.

— Верно, — кивнул Робинс. — Под кем они ходили? Под Тушей, больше ты их никому бы не отдал. Там ты с Найфом и столкнулся, так? Ты же злопамятный, Ковбой, можешь и год ждать.

— Могу и больше, — кивнул Фредди.

— Найду без тебя, он по совокупности исполнителем, а ты — организатором. Тоже по совокупности. Понял, Ковбой?

— Да, инспектор.

— И что?

— Ищите. Я, что знал, сказал.

И, чувствуя, что разговор закончен, Фредди встал и пошёл к двери.

— До встречи, Ковбой, — догнал его голос Робинса.

Фредди сглотнул готовую фразу, что Ротбус так же прощался, и, не оборачиваясь, вежливо ответил:

— До встречи, инспектор.

Его никто не остановил. На улице Фредди сразу сел в машину, так и стоявшую у подъезда, мимоходом отметил, что следов обыска незаметно, и, спокойно отъехав, за углом прибавил скорость. Чёрт, весь график к чертям свинячьим, ну и чёрт с ним. Где Джонни? Грымза наверняка знает. И притормозив у первой же будки, бросился к телефону.

— Фирма «Октава», — бездушный как неживой голос.

— Это Трейси.

— Мистер Бредли в офисе.

Ты скажи, какая сообразительная, надо будет ей зарплату прибавить, чтоб не перекупили. На что другое её не возьмёшь.

— Буду через шесть минут.

И бегом обратно к машине.

О Чаке Бульдог обмолвился, но там Джонни через Гроунса действует, вытащим. Из Чака Бульдожина всё возможное выбил, это ясно, но что Чак о них знает… неопасно, не слишком опасно. Ага, ну вот и их контора.

Когда он вошёл в приёмную, мисс Робертс печатала, а за матовой дверью слышалось позвякивание регулируемой машинки. Чак — догадался Фредди и улыбнулся, кивком здороваясь с секретаршей.

— Мистер Бредли ждёт вас.

— Благодарю. Маршрут прерван на четвёртой точке.

Джулия Робертс кивнула и, продолжая печатать одной рукой, потянулась к телефону. Звонить и извиняться за задержку. Фредди прошёл в кабинет Джонатана.

— Сидишь, лендлорд?

— Ковбою скакать, лендлорду сидеть, — ответил, не поднимая головы, Джонатан, занятый бумагами. — Чака на маршрут?

— Да. С четвёртой точки.

Джонатан нажал кнопку вызова и, когда вошла секретарша, распорядился скорректировать маршрут и отправить Чака.

— Да, сэр.

— Ни с кем не соединять и не беспокоить, — Джонатан улыбнулся, смягчая приказной тон.

— Да, сэр.

Когда она вышла, Фредди сел в кресло. Джонатан бросил ему на колени пять сколотых скрепкой листов и отошёл к бару. Когда он вернулся с двумя стаканами, Фредди уже просмотрел листки.

— Спасибо, Джонни.

— Кто тебя потрошил?

— Бульдожина. Он здорово умён, но рехнулся, — Фредди отхлебнул из стакана и кивнул. — Неплохо, Джонни, надо бы покрепче, но не сейчас. Или рехнулся я.

Джонатан сел а своё место, отпил и кивнул.

— Мёртвые не воскресают.

— А воскреснув, не исчезают. Бульдог показал мне пасьянс на спичках.

— Что?!

— Занимательная игра, Джонни. Не скажу, чтобы доходная, но азартна… до полного обалдения, — Фредди усмехнулся и достал из кармана коробок. — Смотри, Джонни.

И стал обстоятельно выкладывать два ряда спичек, очень спокойно комментируя каждую. Джонатан молча слушал. И когда Фредди закончил, приподнял приветственным жестом стакан. Фредди кивнул.

— Когда умён, тогда умён. О лагерном он от Чака узнал?

— Да. Обвинил, тот и выпотрошился.

— Понятно. Чака оставляем?

— Его убрать — это признаться, Фредди.

— Да, сам понимаю.

Фредди собрал спички в коробок, потряс его и спрятал в карман.

— Где его теперь искать, Джонни? И поиском засветим.

— Резонно. Алекс тогда всё объяснил. Думаешь, он уже там? — движением стакана Джонатан показал куда-то за стены кабинета.

— Сильно надеюсь на это. Нам нельзя трепыхаться.

— А если Бульдог найдёт его до нас?

— К русским Бульдог не пойдёт, — задумчиво сказал Фредди. — Будет сам искать.

— Да, самолюбие не позволит. А в эти дела русские с самого начала не лезли.

— Наше дерьмо нам и разгребать, — хмыкнул Фредди. — Но человек в полиции стоит дорого. А из его команды…

Джонатан кивнул.

— Есть варианты?

— Тоже верно.

Фредди допил свой стакан и встал, забрал стакан Джонатана и отнёс их в бар. Джонатан взял прочитанные Фредди листки, очень аккуратно отделил и положил на место скрепку. Фредди кивнул, глядя, как проходя ножи измельчителя листки становятся мелкой бумажной лапшой, не читаемой и не восстановимой.

— С Чаком говорить будешь?

Фредди усмехнулся.

— Я его встречу в конце маршрута. «Октава» должна работать. Ты вечером в «Экономическом»?

— Да. И не забудь зайти к Дэннису. К Пасхе Ларри должен начать работу.

Всё так, всё правильно. «Октава», Слайдеры, салон Ларри, другие точки — всё должно работать. А это… когда в горку, когда под горку, а по ровному редко когда бывает.

Дни стояли по-прежнему пасмурные, но тёплые, глянцево блестела молодая листва, галдели, ссорясь у кухонной помойки птицы. Размеренная жизнь, сытная и достаточно вкусная еда, курево и баня бесплатно, со стиркой при таком обилии женщин тоже не проблема устроиться, никаких тебе волнений и тревог. Лежи и жди визы. А свои страхи оставь при себе.

С соседом по отсеку Андрею повезло. Неопределённого возраста молчаливый работяга, с вопросами не лезет и о себе не рассказывает, но подлянки можно не ждать.