Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Так я сегодня и схожу, приценюсь, — небрежно сказала Зина, берясь за кастрюлю с компотом.

Тим молча кивнул, доедая.

Вот всё и уладилось. Проводив мужа на работу и уложив детей, Зина перемыла быстренько посуду, переоделась, памятуя, что к врачу надо в чистом и целом, с неряхой и разговаривать по-доброму не станут, и пошла. А проснутся дети без неё, так не маленькие, сами умоются, и её подождут.

В поликлинике ей по медкарте оформили страховой лист, заплатить пришлось, но немного, из жизненных обошлось. И к врачу очереди не было. Врач — немолодой, солидный такой, не брандахлыст молодой, которому и рассказывать о женском неловко — участливо выслушал, расспросил подробно, посмотрел, дал направления на анализы и тоже… и утешил, и ничего не сказал.

— Через неделю с анализами придёте. Думаю, ничего страшного, но надо посмотреть, проверить.

Ну, надо — так надо. Хорошо хоть, что по страховому листу ни за осмотр, ни за анализы платить не надо. А на обратном пути она завернула в Торговые Ряды, посмотрела халаты. На сотню всем можно купить и ещё останется, скажем, на пару полотенчиков для рук, чтобы менять почаще. Сотня — деньги, конечно, но и дело стоящее, на такое не жалко.

Не откладывая надолго, Эркин прямо в понедельник вышел из дома пораньше, по дороге на завод дал крюк и зашёл в Культурный Центр. Алису Женя в среду пойдёт записывать, она и кружки, и, как их, да, секции подберёт, а уж о себе он сам позаботится. В канцелярии — маленькой комнате с обилием шкафов — сидела немолодая седая женщина.

— Здравствуйте, — улыбнулся ей Эркин. — На занятия записаться можно?

— Здравствуйте, — улыбнулась она в ответ. — Конечно, можно. Проходите, садитесь.

Эркин подошёл к её столу и сел. Ушанку он снял ещё на входе и расстегнул полушубок.

Женщина раскрыла большую разграфлённую как у кладовщицы тетрадь.

— Вы раньше где учились?

— Нигде, — сразу помрачнел Эркин. — Я читаю немного и пишу чуть-чуть. И всё.

— Ничего страшного, — успокоила его женщина.

К его облегчению, она не стала расспрашивать, как это получилось, что он — взрослый мужик, а неучёный, а просто записала его имя и фамилию, где работает и где живёт, и сказала, что занятия для взрослых по вторникам и пятницам, с девяти утра и с пяти вечера, смотря по смене.

— И уже завтра можно? — обрадовался Эркин. — Или в пятницу?

— Нет, эту неделю только записываем. В следующий вторник приходите. Я вас записываю на общий курс, правильно?

— Да, — кивнул Эркин.

— На английский будете ходить?

— Да, — решительно сказал Эркин.

— Отлично. Расписание и списки по группам будут в субботу.

— Спасибо, — Эркин понял, что разговор окончен, и встал. — До свидания.

— До свидания.

А на выходе он столкнулся с нерешительно топтавшимся Артёмом.

— Привет, — обрадовался тот, увидев Эркина. — Ты записываться?

— Записался, — кивнул Эркин и улыбнулся. — Не робей, малец.

— Хорошо бы… вместе, — несмело улыбнулся Артём.

— Это уж как получится, — вздохнул Эркин и, зорко поглядев на мальчишку, добавил: — А так я не против.

Артём даже просиял. Что старший, да ещё эл, не гонит его… это ж такое везенье, за такой спиной никто не полезет, даже не подумает.

— Ладно, малец, мне на смену, — Эркин шутливо ткнул его в затылок, так что Артём чуть не упал, и сбежал вниз по ступенькам, на ходу застёгивая полушубок.

Артём посмотрел ему вслед и вздохнул. Конечно, такому сильному куда легче, элам всегда жилось лучше, чем джи, в распределителях, в Паласах — везде они давили джи как хотели. Вот и этот. И жена у него белая, и от людей уважение. Артём снова вздохнул и не спеша, оттягивая неизбежный разговор, вошёл в вестибюль. Нет, конечно, ему грех жаловаться. И семья у него есть, он не один против всех, и на работе к нему хорошо относятся, не лезет никто, даже не насмешничают… ну, ладно, похоже, что сюда.

— Здрасте, — он улыбнулся максимально обаятельно. — А на занятия можно записаться?

— Можно, — улыбнулись ему в ответ. — Конечно, можно, заходи.

Ну… была не была! Артём сдёрнул с головы ушанку и вошёл.

— Только я совсем ничего не знаю, — честно предупредил он, садясь на стул у стола.

— Ничего страшного, научишься. Как тебя зовут?

— Тёма. Артём Савельцев.

— А по отчеству?

— Александрович, — старательно, чуть ли не слогам, но чисто выговорил он.

— Работаешь?

— Да. Во… «Флора», подсобник.

— Хорошо. А живёшь где?

— В Старом городе. У Ключинихи.

— А как улица называется?

— Николин конец, — вспомнил он. — Дом сорок три.

Артём дождался, пока седая леди — ну да, видно же, что не простая, как это, баба, а леди — закончит писать, и перешёл к другому, не менее важному вопросу.

— А вот у меня брат и сестра, их тоже надо бы записать, можно?

— Тоже можно. Тебе сколько лет?

— Шестнадцать полных, — привычно ответил он.

— А им?

— Лильке десять, а Саньке восемь.

Лилию и Александра Савельцевых записали в другую книгу. Выслушав и повторив, что Лильке и Саньке надо прийти на следующей неделе в понедельник к девяти, а ему во вторник утром или вечером, смотря по работе, Артём попрощался и ушёл.

Когда за ним закрылась дверь, Агнесса Семёновна Лидина улыбнулась. Надо же, как точно говорил Бурлаков, тогда, в январе, в недостроенном холодном зале…

… - Среди репатриантов много людей, не просто оторвавшихся от русской культуры, но и вовсе незнакомых с ней. И от вас зависит, насколько они усвоят и освоят её, сделают её своей и сами станут своими. Большинство из них хочет учиться и пойдёт учиться. Для них учёба — признак свободы. Но просто обучения мало. Да, мы должны вспомнить опыт массовой ликвидации неграмотности, было такое в нашей истории, и мы тогда справились. Справимся и сейчас. Но сейчас только этого мало. Нужны, жизненно необходимы для всех возрастов самые разнообразные занятия, кружки, секции, библиотеки самого широкого наполнения. Именно поэтому не просто школа, а Культурный Центр. Никому не отказывать, найти для каждого посильное, интересное и, разумеется, полезное…

ТЕТРАДЬ СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ

Телефонный звонок был ещё непривычен, и Фредди не сразу сообразил, что его разбудило. Сообразив, чертыхнулся по-ковбойски и снял трубку.

— Алло? — мрачно спросил он, готовый послать позвонившего на максимальную дальность.

Но сухой голос Джулии Робертс и особенно её слова окончательно разбудили его.

— Мистер Трейси, — она их никогда не путала, — Чак не вышел на работу.

— Понял.

Положив трубку, Фредди посмотрел на часы. Девять ноль пять. После такой ночи надо спать сутки, они планировали до ленча, но «Октава» должна работать, чёрт возьми! Если Чак заболел, почему не предупредил? Живёт в лучшей меблирашке Цветного квартала, с телефоном. А если не заболел… Сдерживая себя, чтоб не сорваться раньше времени, Фредди позвонил в гараж. И выслушав дежурного механика, очень аккуратно закурил. Без трёх минут восемь — Чак всегда приходил в гараж заранее, готовил машину и без четверти девять выезжал — у входа в гараж Чака остановили двое в штатском из команды Бульдога, посадили в свою легковушку и увезли. Номер, марка машины… всё сходится.

— Спасибо. За мной. Подготовь машину. Да, полный бак и всё остальное.

Фредди положил трубку и, не одеваясь, прошёл в соседнюю спальню. Когда он потряс Джонатана за плечо, тот замычал и запрятал голову под подушку.

— Лендлорд, вставай.

— Пошёл ты… — прохрипел из-под подушки Джонатан.

— Джонни, Чака арестовали.

Подушка отлетела к стене, и Джонатан сел на кровати, ошеломлённо глядя на Фредди.

— За что?!

— Бульдог мне не докладывает, — равнодушным тоном ответил Фредди.

— Так… — Джонатан тряхнул взлохмаченной головой. — «Октава» должна работать.

— Машина меня ждёт.

— Я к Гроунсу.

Фредди кивнул. Гроунс — знаменитая адвокатская фирма, там берутся за любые дела, правда, и плата соответственная.

Квартира была маленькой, с одной ванной на две спальни, но подобное их никогда не смущало. Привести себя в порядок — дело пяти минут, а дальше… Фредди по маршруту Чака, там и так надо навёрстывать упущенное, а Джонатану по адвокатам и кабинетам. Чёрт, знать бы, за что Чака дёрнули? За его собственные художества, или через него выходят на них? И что парень мог натворить? Битыми мордами и даже трупами в Цветном квартале Бульдог не занимается, не его уровень. Работать на кого другого Чак бы не посмел, тоже исключено. Так что… чёрт, хуже нет наугад действовать.

Сидя на краю стола, Робинс свысока рассматривал сидящего перед ним на стуле негра в чёрной кожаной куртке. Раб-телохранитель, Колумбийский Палач, Чарльз Нортон, шофёр на контракте у Джонатана Бредли.