Чувствующий интеллект. Часть III: Интеллект и разум - Хавьер Субири

Я поставил перед собой задачу исследовать разум, сосредоточившись на рассмотрении трех вопросов: что такое разум, каково происхождение разума и в чем конкретно состоит единство разума и реальности. Мы рассмотрели, что такое разум (как модус моего постижения, как модус разума вещей и как их сущностное единство, то есть как актуальность реального в мыслящем постижении). Во всех его измерениях разум есть модус постижения. Но не всякое постижение будет разумом. Поэтому теперь необходимо задаться вопросом о происхождении этого модуса постижения: о том, что я называю рождением разума.

Когда мы исследовали, что такое разум, то неизбежно уже высказывали самое существенное о рождении разума. Теперь мы должны систематически изложить все сказанное, более строго формулируя некоторые пункты.

Разум не имеет в себе собственного основания, но рождается. Под рождением я понимаю здесь тот структурный момент разума, согласно которому он, как разум, есть нечто порожденное. Речь идет не о генетическом рождении разума – ни в индивиде, ни в человеке как виде. Речь идет лишь о радикально структурном рождении, о структурном происхождении. Чем структурно порождается разум, и каков способ этого порождения? Вот наш вопрос. Мы рассмотрим его, как это делали во многих других случаях, в несколько шагов.

1) Прежде всего, разум есть деятельность – но деятельность, которая не возникает из самой себя. Философия Нового времени всегда рассматривала разум как деятельность, возникающую из самой себя, то есть как спонтанность. Но это невозможно. В самом деле, разум представляет собой умный момент мыслящей деятельности. Так вот, мышление – это не спонтанная деятельность. Мышление, несомненно, есть деятельность, но деятельность, активированная реальными вещами. Именно они дают нам о чем поразмыслить. Поэтому разум, будучи умным моментом активированной деятельности, основывается на чем-то данном. Я имею в виду не то, что разум постигает данное как объект, о котором он размышляет; иными словами, речь идет не о том, что разум есть постижение, объект которого не «положен» им самим. Речь идет о том, что разум, как модус постижения, определяется вещами, а значит, есть модус постижения, навязанный вещами. Вещи дают нам не только то, о чем поразмыслить, но и дают, навязывают нам сам рациональный способ их постижения: давая нам, о чем поразмыслить, они ео ipso детерминируют модус постижения, именуемый разумом. Стало быть, разум – не спонтанная деятельность, а умный модус постижения, заданный вещами. Разум рождается, возникает прежде всего в реальных вещах, поскольку их реальность и есть то, что дает о чем поразмыслить и детерминирует постижение в форме разума. Но дело не только в этом. Рождение разума имеет еще более глубокие корни.

2) Что представляет собою то, что дает нам о чем поразмыслить? Нам дают о чем поразмыслить реальные вещи, взятые в их реальности. Для этого реальные вещи должны быть уже предъявлены нам как реальные. Итак, чистая умная актуализация реального как реального есть постижение. Вещи дают нам о чем поразмыслить, потому что они предварительно уже постигнуты в качестве реальных. Поэтому разум как модус постижения того, о чем вещи нам дают поразмыслить, есть модус предварительного постижения реального. В силу этого разум формально возникает не из чего иного, как из этого предварительного постижения. Разум рождается в вещах, происходит от вещей, – но вещей, предварительно уже постигнутых в качестве реальных. Это более глубокий момент рождения разума. Поэтому разум, как мы увидим, не возносится над простым постижением как некий высший модус; наоборот, разум является разумом только потому, что имеет своим основанием постижение и выступает одной из его разновидностей. Будучи постижением того, о чем вещи дают нам поразмыслить в простом постижении, разум представляет собой умный ход, заданный несовершенством этого простого постижения. Только в той мере, в какой простое постижение не постигает вещи достаточным образом, – только в этой мере вещи дают нам о чем поразмыслить. И мышление постигает резон этого «давания». Разум всегда подчинен первичному постижению. Но его рождение имеет и еще более глубокие корни.

3) В самом деле: что именно в голом умном схватывании реальных вещей дает нам о чем поразмыслить? Мыслить означает постигать реальности по ту сторону поля, в глубине. Стало быть, только потому, что реальные вещи постигнуты полевым способом как реальные, они могут давать и дают о чем поразмыслить. Будучи модусом глубинного постижения, разум формально является разумением полевого, то есть детерминируется полем к тому, чтобы быть разумом. Разум порождается не только тем, что предварительно постигнутое реальное дает о чем поразмыслить, но, в некотором смысле, чем-то еще более глубоким: полевым характером предварительного постижения реального. Поле представляет собой физический момент реального, почувствованный момент мира, момент соответственности реального как реального. Поэтому поле ео ipso составляет физический момент реального, постигнутого в первичном схватывании, в голом постижении. Поле – не просто понятие, но, повторяю, физический момент реального; оно физично именно потому, что мирская соответственность есть момент самой реальности как таковой. Этот физический момент заключается не в том, чтобы быть «вещью»: поле – не постигаемая вещь, а то, в чем и через что постигаются одни реальные вещи среди других. Наконец, этот физический момент есть не «отношение», а «соответствие», которым формально конституируется реальное как реальное. В этом своем полевом характере реальное схватывается в обращенности «к», внутри поля и по ту сторону поля. Такое постижение реального в поле, в обращенности «к» потустороннему, и есть то, чем конституируется разум как постижение в поиске. Разум изначально, от рождения, является полевым. Мы совершаем ход, осуществляем глубинное постижение в точном и формальном смысле именно потому, что разум от рождения имеет полевой характер. Разум есть нечто рожденное не только потому, что он есть нечто данное реальными вещами, и не только потому, что он представляет собой модус предварительного постижения. Он есть нечто рожденное еще и потому, что является полевым постижением в поиске. Но рождение разума имеет и еще более глубокие корни.

4) В самом деле, поле – это мир, почувствованный как мир: соответствие, почувствованное в обращенности «к». Так вот, чувствование чего-либо как реального есть не что иное, как чувствующее постижение. Постижение, модусом которого является полевой разум, есть постижение чувствующее. «Чувствующее» не означает (как мы уже видели), что его собственный, первичный и адекватный объект имеет чувственный характер. Если бы дело ограничивалось только этим, единство интеллекта и чувствования было бы лишь объективным, а интеллект в таком случае был бы просто «чувственным». Но речь идет о чем-то более серьезном: о том, что само постижение, как таковое, имеет «чувствующий» характер. Стало быть, мы говорим не о чувственном интеллекте, а об интеллекте чувствующем. Итак, постижение полевого реального в обращенности «к», в глубине, есть разум; а поскольку это постижение имеет чувствующий характер, оказывается, что разум формально есть чувствующий разум. Он чувствует реальность в обращенности «к»: реальность, дающую о чем поразмыслить. Его ход – это ход в чувствуемом «к», чувствующий ход в полевом характере реальности. Только потому, что постижение является чувствующим, – только поэтому становится необходимым полевое постижение в разуме. Другими словами, разум является чувствующим. Разум рожден не только для того, чтобы быть чем-то данным со стороны вещей; не только для того, чтобы быть модусом предварительного постижения; не только для того, чтобы быть разумом полевого. Он первичным и радикальным образом рожден для того, чтобы быть модусом чувствующего постижения: быть чувствующим разумом. Но следует глубже прояснить характер этого рождения и задать себе вопрос о том, в чем заключается формальный чувствующий момент разума.

5) Это более чем оправданный вопрос. Ведь может показаться, что утверждение о «чувствующем» характере разума означает, будто постигаемое разумом – это нечто вроде качеств, почувствованных в чувственном восприятии. Но это было бы абсурдом. Речь идет не об этом. Разум есть модус чувствующего постижения; поэтому надлежит обратиться к самому чувствующему постижению, чтобы понять, что мы имеем в виду. В чем состоит, с формальной точки зрения, чувствующий характер постижения? В чем состоит формально постигательный момент чувствования? Разумеется, не в разновидности почувствованного качества, то есть не в содержании чувствования, а в типе присущей ему формальности инаковости: в формальности реальности. Формально постигательный характер человеческого чувствования заключен не в его содержании, а в том, чтобы быть впечатлением реальности. Постижение в точном и формальном смысле «едино» с чувствованием именно в моменте инаковости, в моменте формальности чувствования. Формальное единство чувствующего постижения заключается в том, что формальное (не только формальное постигаемого, но и формальное самого постижения) представляет собой, в силу физического тождества, формальный момент, формальность самого чувствования, самого впечатления. Поэтому постигать означает постигать по типу чувствования, а чувствовать для человека означает чувствовать по типу постижения. Это единство и есть впечатление реальности, которая, будучи реальностью, постигаема, а будучи впечатлением, чувствуема. Содержание чувствования – это реальность, почувствованная исключительно как содержание впечатления реальности. Итак, разум есть модус чувствующего постижения; именно в чувствовании, в отсылке к миру всякое впечатление реальности трансцендентально открыто. Эта открытость (как мы уже видели) динамична двояко: во-первых, в форме движения к другим почувствованным вещам (поле); во-вторых, в форме поиска (мир). Любое впечатление реальности формально открыто не только в динамизме дистанции, но и в динамизме поиска. Видеть зеленый цвет как некое «само по себе» означает начинательно видеть его в движении к другим цветам и к другим реальностям. Чувствующее схватывание некоего «самого по себе» есть первый толчок к миру, первый предварительный набросок поиска реального в реальности. Как таковое, человеческое чувствование есть уже предвестие разума, а любая форма разума радикально и первично есть модус пребывания в чувствовании реальности. Это и есть чувствующий разум.