Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Видал? — прокомментировал Пётр. — Чёрт знает сколько лет прошло, а всё работает!

Он выглядел таким гордым, как будто сам эту дверь сделал.

— Он здесь проходил! — напряжённым голосом сказал Андрей, изучавший в свете фонаря следы, оставленные дверью в пыли уходящего вниз наклонного коридора. — Эту дверь открывали до нас!

Я ничего такого не замечал, но, наверное, ему виднее. Видимо, это означало, что мы на верном пути — чего бы они там ни искали. Я-то тут так, за компанию больше.

В коридоре уже совсем слабо светились малиновыми оттенками заката окна световодов, поэтому дальше шли с фонарями. Андрею явно не терпелось, но шли небыстро, в связке. Первым двигался Карлос, внимательно осматривающий полы и стены — ждали ловушек. Я от этого изрядно нервничал — ладно, если опять в полу дырка откроется, а вдруг сверху чем-нибудь накроет? Чёрта нам тогда с тех верёвок…

Однако обошлось — к следующей двери дошли без приключений. К этому времени световоды потухли окончательно, и мне уже казалось, что мы приближаемся к центру планеты — оценить пройденное в темноте по наклонному коридору расстояние было невозможно. Дверь оказалась открыта, что почему-то вызвало у Андрея параноидальную реакцию — он буквально обнюхал проём и окружающие стены, но, кажется, ничего подозрительного не нашёл.

За дверью оказалась лестница, на этот раз, для разнообразия, вверх. Узкая и крутая, она шла с загибом, как будто по большой спирали. На вид, ступени были вырублены в массиве скалы, так же как сам коридор, и потом зачем-то отполированы. Вскоре я проклял свою сидячую работу и недостаток мотивации к тренировкам — вверх по лестнице, это вам не вниз по коридору. Ноги буквально отваливались и в глазах плыли круги, но эти лоси так и пёрли бодрячком, а я, между прочим, был с ними связан верёвкой. Если бы существовал Чемпионат Мира по подъёму по лестницам, они, наверное, взяли бы первый приз, а я бы и в одну шестнадцатую финала не попал. Да меня бы даже в параолимпийскую сборную не взяли! К счастью, когда я уже готов был позорно капитулировать, лестница кончилась небольшой площадкой и дверью. Пока искали щель для ключа, я только беспомощно сидел на холодном камне, разглядывая красивые круги перед глазами, и пытался отдышаться. Получалось не очень. Более впечатлительный человек в этот момент пообещал бы себе, что впредь будет делать гимнастику, ходить в тренажёрный зал, питаться овощами и бегать по утрам, но я не настолько слабоволен. Моё отвращение к бесцельной трате времени и физических ресурсов осталось непоколебимым. В конце концов, я не курю. Как по мне — это уже достаточная уступка здоровому образу жизни.

За дверью оказалась круглая комната без окон — первое за всё это время не вполне пустое помещение. Из её стен выступали половинки металлических цилиндров, диаметром этак метра по два каждый. Они закрывали собой стены с небольшими промежутками — как будто находишься внутри пустотелого револьверного барабана. Самый толстый цилиндр стоял точно в середине — как того барабана ось.

— Твою маааать… — протянул Пётр восхищённо. — Арсенал! Живой настоящий арсенал Ушедших! Да я вообще не верил, что они бывают!

— Ви хэппи? — поинтересовался Джон.

— Риали хэппи, брателло! — хлопнул его по плечу Пётр. — Ви а, блядь, зэ чемпионс!

— Уймитесь, чемпионы, — с досадой сказал Андрей. — Вы что, не видите — он вскрытый.

Воцарилось разочарованное молчание. Карлос подошёл к одному из цилиндров и показал фонарём на приоткрытую боковину. Внутри были нарезанные по секторам, как апельсинные дольки, полки, ниши и крепления для какого-то оборудования. Пустые.

Пётр с Джоном пошли вдоль стен, сдвигая металлические двери — те уезжали в стену, открывая ту же самую картину — пустые полки.

— Это самый крутой облом в моей жизни, — уныло сказал в конце концов Пётр. — Я уже представил себя самым богатым перцем в обитаемом Мультиверсуме.

— Да что тут такого ценного могло быть? — удивился я. — У них же, судя по всему, какие-то средние века… Крепости, камень…

— А, что б ты понимал! — возмутился Пётр. — У них такие технологии энергия-материя были, посейчас никто и близко не подошёл. Говорят, они чуть ли не сами миры строили, из кусков разных срезов собирая. Даже Коммуна против них так, жалкие любители. Да любой артефакт Ушедших — это даже не представить себе, сколько бабла! А что они жили в таком убожестве — да чёрт их поймёт. Нравилось им, наверное.

Он помолчал и добавил грустно:

— Только хрен теперь, чего найдёшь. Тут всё, что сами Ушедшие не забрали, наглушняк зачищено за столько-то лет… Да сам видишь. Эх, а я уже губы раскатал.

— Так, порадовались, поплакали — и хватит! — сказал громко Андрей. — Не жили красиво и нефиг начинать. Не за этим сюда шли.

— Тебе хорошо рассуждать… — буркнул вполголоса Пётр, но развивать тему не стал.

— Ищем скважину, она должна быть где-то между капсул!

Все разошлись с фонарями разглядывать стены, а я наконец отдышался после подъёма и отметил в себе какое-то странное ощущение. Как будто холодный сквознячок такой в солнечном сплетении, лёгкий-лёгкий, но отчётливый. Я пошёл по кругу вдоль стены и встал там, где он казался сильнее всего.

— Чувствуешь? — неожиданно сказал за плечом незаметно подошедший Андрей.

— Что-то чувствую, да… — неуверенно ответил я.

Андрей покивал понимающе:

— Я ж тебе говорил, если способность есть, то организм подстраивается. Вот, уже проходы чувствуешь.

На этот раз щель характерной формы заметил я. Андрей вставил туда пластину, нажал до щелчка, но дверь в стене не проявилась. Вместо этого с серией тихих лязгающих звуков задвигались полки в центральном цилиндре. Сложившись и сдвинувшись, они сформировали лёгкую металлическую винтовую лестницу вверх, где вместо куполообразного свода открылся тёмный проход.

— Не, ну они реально криптоманьяки были, Ушельцы эти! — прокомментировал Пётр. — Ни одного прохода в простоте не сделают!

Андрей поднялся первым, я за ним. Наверху оказалось неожиданно крошечное помещение — я уже привык, что у аборигенов всё огромное.

— Эй ты что делаешь? Прекрати! — послышалось вдруг снизу. — Ты чего, офигел, алё!

— Но, фак, фак, но! Шит!

Послышалась возня, звуки ударов, потом звонкий щелчок — и отверстие, через которое мы влезли, закрылось. Потом вроде бы грохнули приглушённо несколько выстрелов и всё стихло.

Я пнул отозвавшуюся безнадёжно глухим звуком металлическую заслонку на месте прохода и посмотрел на Андрея. В свете фонаря его лицо было не менее растерянным, чем моё.

— Это что сейчас было? — спросил я тупо.

— У нас проблема, — констатировал очевидное Андрей.

Но я, в общем, и сам уже догадался. Навскидку я б даже сказал, что нам пиздец.

Мы находились в круглом помещении диаметром метра два с половиной, в центре которого был закрывшийся наглухо толстый железный люк. Собственно, этим наше положение описывалось совершенно исчерпывающе. Учитывая местные традиции архитектуры, можно не сомневаться, что стены сложены достаточно надёжно, чтобы их не сломали не только мы, но и центнер тротила. Потолок монолитный из камня, на высоте метров четырёх, люк заподлицо с полом, металл неизвестный, но твёрдый и толстый. Если нас кто-нибудь не откроет снаружи, то мы умрём тут от жажды дня через четыре. Довольно мучительная смерть, говорят. Вскоре фонари погаснут, станет ещё и темно, так что я решил, прежде чем предаться вполне оправданному отчаянию, осмотреть всё детально. В конце концов, не исключено, что это место станет моей могилой, и кости пролежат тут все те тысячелетия, которые суждено простоять этим стенам. И даже если какие-то отдалённые потомки нынешних мародёров найдут их в руинах Чёрной Цитадели, то никто никогда не узнает, какого чёрта мы тут сдохли, и какая падла нас тут заперла.

Обшарив все доступные поверхности, нашёл невысоко над полом характерную щель. Показал её Андрею. Тот пожал плечами — запасного ключа у него не было. Я без особой надежды потыкал в отверстие лезвием складного ножа, но, кажется, не достал даже до механизма.