Часы Судного дня (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

По словам Петра, наиболее разговорчивого в их компании, в состоянии «вот-вот, уже» экспедиция пребывала вторую неделю. За это время они обшарили два «оплота» — так, оказывается, назывались местные капитальные сооружения, — и вот сейчас шерстили третий, самый большой. Это здоровенное строение было не просто сложено из огромных, плотно подогнанных камней, как моя башня, оно буквально переходило в огромный скальный монолит, сливаясь с ним в один мрачноватый, но величественный комплекс, по виду способный пережить ядерный взрыв. Жаль, что я совершенно не умею рисовать — зрелище было достойно кисти художника. Гладкий цилиндр выпирающей вперёд каменной башни переходил в растущие от неё уступами вверх толстые стены, на верху которых свободно разъехались бы две легковушки. Эти стены, в свою очередь, как бы вливались в природный скальный массив, так гладко, что трудно было понять, где кончается кладка и начинается природа. Все это было построено из тёмного камня и выглядело столь подавляюще, что я немедля назвал сооружение Чёрной Цитаделью. Подходящее местечко для главного антигероя какого-нибудь фэнтези. Этакого супернекроманта, Чёрного Властелина, который творит тут свои чёрные дела, выращивая чёрным колдунством в чёрных подвалах армии Тьмы…

Впрочем, что бы тут на самом деле ни творилось, оно было глубоко в прошлом. Оплоты были заброшены так давно, что никто уже и не знал, когда именно, и уж тем более не понимал — почему. Если бы не патологическое стремление аборигенов строить всё из прочнейшего камня с толщиной стены в несколько метров и могучей древесины целыми стволами, то тут давно были бы унылые руины. Египтяне со своими пирамидами против местных — дети с куличиками из песка.

На моё вполне понятное любопытство Андрей только плечами пожал:

— Я не археолог и не историк, я понятия не имею, почему они так строили. Может, воевали много, а может, им так нравилось.

— Не, вряд ли воевали, — вмешался словоохотливый Пётр. — Сколько мы видели этих оплотов, ни один не разрушен, все брошены целыми. Может, и правда исход.

— Какой исход? — вскинулся я. По понятым причинам меня интересовали любые сведения об этом срезе.

— Ну, собрались все и ушли куда-то. Тут многие копались, но никаких признаков массовой гибели аборигенов нет, и не осталось никаких вещей. Оплоты пусты, очищены до голых стен. Даже черепка от посуды не найдёшь. Окна и то вынуты. А вот куда ушли — на этот счёт есть несколько идей.

— И все бредовые, — раздражённо перебил Андрей. — Под ноги смотри, сказочник. Тут наверняка ловушек ещё до чёрта.

— Не скажи… — не унимался Пётр. — Многие говорят, что Русскую Коммуну именно они технологиями подогрели.

— Заткнись уже, а? — рассердился Андрей. — Что за привычка говорить, когда мозг отдыхает?

Мне стало мучительно любопытно, что за Русская Коммуна такая. Андрей и раньше проговаривался, что среди проводников, исследователей, контрабандистов, наёмников и прочего немногочисленного, но ушлого сообщества посвящённых русский был общепринятым языком общения. Нет ли тут связи? Но я решил пока не лезть с вопросами. Подожду момента.

Открытые помещения Чёрной Цитадели мы обошли за полдня — она была огромна, но совершенно пуста и просматривалась насквозь. Как и в моей башне, разделением внутренних площадей на отсеки местные не заморачивались — огромные залы размером с футбольное поле, деревянные полы из распущенных вдоль вековых стволов, потемневшие там, где их заливало дождями из незастекленных окон, но без малейших следов гнили. Эти ребята, похоже, собирались жить вечно, но что-то пошло не так.

Галерея залов уходила прямо вглубь скалы и вместо кладки местами шёл монолит, отличавшийся только большей однородностью, но не цветом и фактурой. Такое ощущение, что, вырубая в скале коридор, камень отправляли на стены. Безотходное производство. Украшательством аборигены не страдали — стены были гладкие, тёмные, пустые. Окон в скальной части не было, стало темно, но Андрей поискал что-то на стене, совершил какие-то манипуляции, чем-то лязгнул, налёг на угол — и там открылась небольшая ниша. В ней, сквозь сделанные прямо в скале прорези торчали массивные металлические рычаги. Пять рычагов, опущенных вниз. Андрей попытался поднять один, не преуспел и кивнул Петру:

— Захрусло, давай ты.

Пётр, ничуть не удивившись, подошёл, взялся обеими руками, чуть присел и, с хэканьем, как штангист, выдавил вверх первый рычаг. В стене что-то скрипнуло, сдвинулось и врезанные в монолитную стену тёмные квадратные камни, выделявшиеся до сих пор только своей правильной формой, вдруг засветились неярким светом. Второй рычаг, третий… В уходящих в тёмную глубину залах разгорались ряды огней. Пятый поднялся на треть и встал.

— Заслонку световода наверху придавило, может камень какой скатился… — пожаловался, отдуваясь, Пётр. — Отсюда не открою.

— Чёрт с ним, и так сойдёт, — нетерпеливо сказал Андрей. — Пошли уже, он должен быть здесь!

Приотстав от Андрея, я придержал за рукав Петра и спросил тихо:

— Кто он-то?

— Да, долгая история, — отмахнулся тот. — Ищет Андрюха наш одного перца. Давно уже. А тот, как назло, где-то в этом срезе отшельничал, а где именно — поди найди.

— Так это ж целая планета, как его найдёшь?

— Ну, был бы он обычным бродягой — давно б нашли, есть способы… — туманно ответил Пётр. — Но это такой матёрый перец, что боже мой.

— Так может, он свалил давно? — спросил я.

— Не, тут он, теперь уж точно. Мы его машину вчера в лесу нашли. Рядом три оплота, этот последний.

— Личное или бизнес? Не начнёт он по нам стрелять, к примеру?

— Не, — засмеялся Пётр, — Андрюха не его самого ищет, а штуку одну, которая при нём должна быть. Только не спрашивай, что за штука, и зачем она. Я понятия не имею.

— А ну, тихо там! — Андрей явно нервничал. — Отвлекаете!

На мой взгляд, отвлекать его было особо не от чего — главный коридор подземной цитадели, порадовавший нас ловушкой, вскоре просто закончился тупиком. Но Андрея это, похоже, ничуть не смущало — он осматривал стены в свете яркого фонаря.

— Ищите все, чего встали? — сердился он. — Темнеет уже!

Карлос, Пётр и Джон послушно включили фонари, компенсируя тускнеющий свет встроенных в стены светильников. Те всё больше отливали красным — видимо снаружи разгорался закат. Экспедиция дружно уткнулась носами в стены, водя по ним лучами, один я стоял посредине коридора, как дурак.

— Э… А что ищем-то? — рискнул поинтересоваться я.

— Скважину ищем, — откликнулся Пётр. — Андрюх, покажи ему!

Андрей раздражённо вздохнул, но повернулся и показал мне квадратную металлическую пластину размером в пару ладоней. В профиле она была изогнута двумя неровными зигзагами, один конец загнут, а второй оканчивался рядом прямоугольных выступов разной длины.

— Вот, смотри, — Андрей показал мне пластину с торца. — Это здешний мастер-ключ. Ищи щель вот такого профиля. Она может быть в кладке между камнями, или в монолите, или на стыке стены с полом… да где угодно может быть!

— Ага, — подтвердил Пётр. — Местные те ещё затейники были.

Я включил свой карманный фонарик и тоже начал обшаривать стены, стараясь светить на них под острым углом, чтобы выделить фактуру. Однако нашёл скважину Карлос.

— Андираос, ге! — сказал он тихо, назвав Андрея полным именем.

Щель оказалась в полу перед самой стеной. Андрей вставил в неё пластину, она вошла наполовину и упёрлась. Он с видимым усилием нажал, что-то щёлкнуло и ключ ушёл в пол до конца.

— Толкайте, что встали?

Джон с Петром налегли на стену тупика, прямоугольный фрагмент стены ушёл внутрь, а ключ со звонким щелчком выскочил обратно. Даже если б я знал, что тут дверь — ни за что бы не нашёл. Щели между камнями кладки не было вовсе, прилегала она как притёртая пробка в бутылке.