Городищенский дневник. Записки деревенского обывателя - Елена Свешник

В основе моей кандидатской диссертации лежали церковные документы XVIII века. В процессе ее написания мною было прочитано порядка 10 000 скорописных документов соответствующего архивного фонда, составлена опись на первые 574 дела, где некоторые заголовки могли занимать целый лист, так как в самом объемном фолианте насчитывалось 936 листов, и это не считая большого количества документов, просмотренных мною в других фондах и в других архивах. Уникальность моей ситуации как архивиста заключалась в том, что я работала не только с документами исторического архива (дореволюционными), но и с самыми разными делами советского периода: начиная от документов гражданской войны, заканчивая личными делами руководителей «партии и правительства» областного масштаба, отложившимися в местном, бывшем уже, «партархиве». Как правило, в архивной службе – это две разных специализации. Вследствие этого всего, исторический процесс в России для меня представляется как непрерывная цепь последовательно происходящих событий, что всегда дает совершенно особое «видение мира», отличающееся от тех искусственных «конструкций», которые принято именовать историей России.

Так, отношения Русской православной церкви и современного ей общества – на каждом витке исторического развития государства – это не просто отдельные постановления Соборов или указы монархов, отлучения от Церкви отдельных ее членов и «фронда» детей дьячков и священников в XIX веке, современные взаимные упреки в алчности и сребролюбии, с одной стороны, и в богохульстве и разврате, с другой. Христианство в России для любого, даже самого завзятого самопровозглашенного атеиста – это неотъемлемая часть его жизни, как бы он это ни отрицал. Хотя бы потому, что Церковь все равно молится за спасение его души, и он это знает. Только осознавая эту неразрывную связь, можно и предъявлять друг другу вполне обоснованные претензии.

В церковных документах XVIII века, сохранившихся в архивных фондах Сибири и Урала, таких претензий было даже побольше, чем сейчас. Священники жаловались в духовное правление: на то, что казачьи атаманы не дают им возможности для наложения епитимий на провинившихся прихожан; крестьяне массово уходят к раскольникам и не принимают их треб, отсюда у церкви совсем нет доходов (а на что тогда жить клиру?); на непристойное поведение мирян. Последние, в свою очередь, не отставали: жалобы на священников были необычайно разнообразны и носили характер доносов. Где-то пономарь излишне выпил на Пасху, где-то священник, по мнению прихожанина, был не очень усерден при выполнении треб. Но как только по какой-то уважительной причине в селе или крепости не было церкви (многие были сожжены во время Пугачевского восстания), где-то долгое время отсутствовал священник – в духовное правление тут же шли письма («доношения») с настоятельной просьбой: построить церковь, прислать священника. Во многих случаях священник выполнял самые неожиданные функции, даже не связанные с его основой деятельностью. Самым необычным в моей архивной практике был документ, где священник выступил свидетелем при передаче денег в одной очень щекотливой ситуации: там требовалась предельная конфиденциальность, т. е. в условиях глухой уральской деревни XVIII века священнослужитель был единственным лицом, которому можно было доверять сугубо внутренние семейные тайны. Это дело опубликовано мною в журнале «Отечественные архивы» за 2007 год. Таким образом, можно было сколько угодно жаловаться на клир, но сам факт необходимости приходской церкви никогда не подвергался сомнению.

Претензии современных россиян к православной церкви нет смысла перечислять – они у всех на слуху и весьма растиражированы в СМИ. Я хочу обратить внимание хорошо образованной публики, вполне понимая ее озабоченность разными негативными фактами в деятельности отдельных иерархов Церкви: если только на секунду представить, что православная церковь исчезает из жизни России, в следующую минуту исчезнет и вся эта публика, потому что единственной преградой между тонким слоем интеллигентно-цивилизованной «общины» и языческим «морем» постсоветской страны стоит только Церковь, да и так не любимые нами всеми органы госбезопасности. Не стоит «дергать тигра за усы», как советовали китайцы. Можно сколько угодно ерничать и по поводу привоза мощей, крестов, гвоздей, обвинять священников в пьянстве и малограмотности, связях с ФСБ и прочих «смертных» грехах, но пока они хоть как-то контролируют всех этих полуспившихся теток и опустившихся мужиков неопределенного возраста, у «чистой» публики есть возможность выходить на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Для меня очень показательна судьба замечательной поэтессы и не очень счастливой женщины Марины Цветаевой. Став самостоятельной и независимой, она не смогла противостоять этой языческой стихии в провинциальной Тарусе. Ее некому было защитить в тяжелые военные годы. Все-таки, как ни оторваны мы от реальности, как ни возвышены наши устремления, какими бы оригинальными ни были наши представления о назначении христианства, желательно помнить, в какой стране мы живем…

24.07.

Все могут короли, или «много шума из ничего»…

Око за око, зуб за зуб.

Как-то неожиданно шумно в последнее время были освещены в наших СМИ события, происходившие в больших и совсем крохотных королевствах Европы. Тут и свадьбы, и рождения детей, и передача трона – все это необычайно трогательно и даже с долей умиления. Имели, правда, место и скандалы, и судебные разбирательства с участием принцев и принцесс, но это тоже своя неотъемлемая часть этого «Barby world» (при всем уважении к почтенному сообществу). Вполне разделяя восторг обывателей каждого из государств, где монархия – основа общественно-политической системы, не совсем уловила смысл такого уж пристального внимания ко всему этому «среди родных осин».

Так как я родилась в сугубо атеистическом и социалистическом государстве (СССР), где монархический строй прекратил свое существование почти сто лет назад, то и мои впечатления от стран, где правят короли и королевы, были необычайно ярки. Но все же главное ощущение от современной монархии, по крайней мере, в том виде, как она представлена в средствах массовой информации, и какой я ее наблюдала в европейских королевствах, это чувство щемящей жалости. Меня все время не покидала одна мысль: самые несвободные и «просвечиваемые насквозь» как на рентгене в современном демократическом и достаточно раскрепощенном цивилизованном мире – это именно они. Вся жизнь расписана по минутам, нельзя болеть, хандрить, увлекаться чем-то несерьезным, даже в запой или депрессию уйти нельзя – а как без этого ощутить радость возвращения к нормальной жизни. Но все же действующие монархи еще могут получить какое-то свое моральное удовлетворение: отцы (или матери) нации, короли – еще и главнокомандующие, особенно было приятно смотреть на смену монархов в Бельгии: пост сдал – пост принял, где новый король – профессиональный военный. Но судьба супругов и других членов семьи, на мой взгляд, как-то незавидна. В современном мире, где любой «чих» становится слышен даже в самых отдаленных уголках планеты, любой неосторожный шаг или поступок мужа королевы, например, может стать фатальным на всю его оставшуюся жизнь (примеры общеизвестны).

С чисто психологической точки зрения мне всегда было интересно, а не страшно ли – столько желающих тебя скомпрометировать или даже уничтожить, чтобы занять твое место; не скучно ли – каждый день практически одно и тоже, и так до конца жизни; не обидно ли – любой самый простой человек в демократическом обществе может выбрать себе занятие по душе, а ты – нет. А вдруг ты в душе убежденный анархист или пламенный революционер? Все время идти наперекор самому себе и делать вид, что от тебя и вправду что-то зависит, а все это не бутафория – по твоему же глубокому убеждению. А как же друзья – искренние и без родословной? Огромное количество посторонних людей с фальшивыми улыбками – кажется, их звали «придворные» в стародавние времена? А вдруг твоя жена окажется круглой дурой – такое возможно даже у принцев и королей, к сожалению, тут исключений не бывает. А если у вас разные представления о воспитании детей? Кто будет командовать? А как же быть, если у тебя: дефект речи, плохие зубы, аутизм, боязнь выступать на публике? Но ты должен каждый день быть на виду, делать счастливое (или наоборот – озабоченное) выражение лица, постоянно изображать любовь к своим подданным – а если ты органически не перевариваешь людей, известно, что большая часть их – полные придурки, и от них – сплошные проблемы. А как быть с пресловутой «сексуальной ориентацией», особенно если в каких-то королевствах узаконили однополые браки. Два короля сразу, или еще круче – две королевы. Предлагаю пари, какая страна будет первой, что нас удивит. Ведь если скрывать свои истинные чувства, народ может обидеться: «наш монарх нам разрешил всякие вольности, а сам только тайком-тайком, нет, он нас не уважает…».