Эмма - Джейн Остин

For the world would not she have seemed to threaten me.—Imagine the shock; imagine how, till I had actually detected my own blunder, I raved at the blunders of the post.—What was to be done?—One thing only.—I must speak to my uncle.

Это могло бы выглядеть угрозой, чего она не допустила бы ни за что на свете. Представьте же себе мой ужас — мое негодование на нерадивость почты, — покуда я не сообразил, что сам допустил оплошность!..Что мне было делать?Только одно: надобно было открыться дядюшке.

Without his sanction I could not hope to be listened to again.—I spoke; circumstances were in my favour; the late event had softened away his pride, and he was, earlier than I could have anticipated, wholly reconciled and complying; and could say at last, poor man! with a deep sigh, that he wished I might find as much happiness in the marriage state as he had done.—I felt that it would be of a different sort.—Are you disposed to pity me for what I must have suffered in opening the cause to him, for my suspense while all was at stake?—No; do not pity me till I reached Highbury, and saw how ill I had made her.

Без его благословенья меня бы, я это понимал, и слушать не стали.И я все ему сказал — обстоятельства мне благоприятствовали; недавняя утрата умерила его гордость — я не рассчитывал, что он, бедный, уступит и даст полное свое согласие так легко, прибавив под конец с глубоким вздохом, что желает мне обрести в супружестве то счастье, которое выпало ему. Я, правда, склонен думать, что мое счастье будет несколько иного свойства. Вы, верно, готовы пожалеть меня, вообразив себе, что я должен был пережить, когда открылся ему и ждал решения, от которого зависела вся моя судьба?

Do not pity me till I saw her wan, sick looks.—I reached Highbury at the time of day when, from my knowledge of their late breakfast hour, I was certain of a good chance of finding her alone.—I was not disappointed; and at last I was not disappointed either in the object of my journey.

Тогда приберегите вашу жалость, покуда я не расскажу вам о том, как примчался в Хайбери и обнаружил, что она сделалась по моей вине так больна.Покуда не опишу вам свои чувства при виде ее изможденного, измученного лица.Я добрался до Хайбери в тот час, когда, зная, что у них в доме завтракают поздно, мог надеяться, что застану ее одну. Эта надежда меня не обманула — не обманула и та надежда, которая погнала меня в дорогу.

A great deal of very reasonable, very just displeasure I had to persuade away.

Понятно, что мне стоило труда развеять более чем естественное и законное недовольство.

But it is done; we are reconciled, dearer, much dearer, than ever, and no moment's uneasiness can ever occur between us again.

Но это уже позади — мы помирились, мы теперь вдвойне дороже и милей друг другу, никогда более даже тень недоразумения не ляжет между нами.

Now, my dear madam, I will release you; but I could not conclude before.

На сем, сударыня, позвольте мне, из состраданья к вам, закончить — простите мне, но сделать это раньше я не мог.

A thousand and a thousand thanks for all the kindness you have ever shewn me, and ten thousand for the attentions your heart will dictate towards her.—If you think me in a way to be happier than I deserve, I am quite of your opinion.—Miss W. calls me the child of good fortune.

Тысячу раз благодарю вас за неизменную доброту ко мне и десять тысяч раз за то внимание, которое вы, как вам подскажет сердце ваше, окажете ей.Ежели вам покажется теперь, что я, в известном отношении, счастлив не по заслугам, то я скажу, что совершенно с вами согласен. Мисс В. называет меня баловнем судьбы.

I hope she is right.—In one respect, my good fortune is undoubted, that of being able to subscribe myself,

Хочу надеяться, что это справедливо.В одном судьба меня несомненно обласкала, коль скоро я вправе с благодарностью подписаться под этим письмом как

Your obliged and affectionate Son,

любящий сын ваш,

F.

Ф.

C. WESTON CHURCHILL.

Ч.Уэстон-Черчилл".

CHAPTER XV

Глава 15

This letter must make its way to Emma's feelings.

Письмо Фрэнка Черчилла не могло не тронуть сердце Эммы.

She was obliged, in spite of her previous determination to the contrary, to do it all the justice that Mrs. Weston foretold.

Невольно, вопреки первоначальному нерасположенью, она, как и предсказывала миссис Уэстон, прочла его с пожирающим вниманием.

As soon as she came to her own name, it was irresistible; every line relating to herself was interesting, and almost every line agreeable; and when this charm ceased, the subject could still maintain itself, by the natural return of her former regard for the writer, and the very strong attraction which any picture of love must have for her at that moment.

Дойдя до первого упоминанья о себе, она потом была не в силах оторваться, всякая строка, в которой говорилось о ней, представляла интерес, и почти всякая — доставляла удовольствие, а те, которые не содержали этой лакомой приманки, все-таки удерживали ее внимание, незаметно возвращая ей прежнюю приязнь к их автору да и могла ли теперь оставить Эмму равнодушной история чьей-либо любви?

She never stopt till she had gone through the whole; and though it was impossible not to feel that he had been wrong, yet he had been less wrong than she had supposed—and he had suffered, and was very sorry—and he was so grateful to Mrs. Weston, and so much in love with Miss Fairfax, and she was so happy herself, that there was no being severe; and could he have entered the room, she must have shaken hands with him as heartily as ever.

Она дошла до конца не отрываясь.Конечно, он был виноват, но меньше, нежели ей представлялось, — к тому же он столько страдал, столь искренне раскаивался, был так признателен миссис Уэстон, так влюблен в мисс Фэрфакс, а Эмма — так полна своим счастьем, что до суровости ли было ей; войди он сейчас в комнату, она бы, наверное, встретила его, как бывало, сердечным рукопожатьем.

She thought so well of the letter, that when Mr. Knightley came again, she desired him to read it.

Письмо произвело на нее такое впечатление, что, когда опять пришел мистер Найтли, она и ему дала его прочесть.

She was sure of Mrs. Weston's wishing it to be communicated; especially to one, who, like Mr. Knightley, had seen so much to blame in his conduct.

Она не сомневалась, что миссис Уэстон желала бы познакомить с ним других, в особенности тех, которые, как мистер Найтли, склонны были видеть столько предосудительного в его поступках.

"I shall be very glad to look it over," said he; "but it seems long.

— Прогляжу, отчего же, — сказал мистер Найтли,— только длинновато оно что-то.

I will take it home with me at night."

Возьму домой и почитаю на ночь.

But that would not do.

Но Эмма запротестовала.

Mr. Weston was to call in the evening, and she must return it by him.

Вечером должен был зайти мистер Уэстон, и ей придется вернуть с ним письмо.

"I would rather be talking to you," he replied; "but as it seems a matter of justice, it shall be done."

— Я предпочел бы употребить это время на беседу с вами, — возразил он, — но раз того требует справедливость, то ничего не поделаешь.

He began—stopping, however, almost directly to say,

Он пробежал первые слова, но тут же оторвался:

"Had I been offered the sight of one of this gentleman's letters to his mother-in-law a few months ago, Emma, it would not have been taken with such indifference."

— Если бы мне предложили прочесть письмо этого господина к мачехе месяца два назад, Эмма, я бы взял его в руки не с таким равнодушием.

He proceeded a little farther, reading to himself; and then, with a smile, observed,

Он стал читать дальше про себя — потом с улыбкой заметил:

"Humph! a fine complimentary opening: But it is his way.

— Хм-м!Что за россыпи комплиментов в первых строках! Вполне в его духе.

One man's style must not be the rule of another's.

Впрочем, у всякого своя манера.

We will not be severe.""It will be natural for me," he added shortly afterwards, "to speak my opinion aloud as I read.

Не будем судить его строго. Мне свойственно, — прибавил он спустя немного, — читать и тут же высказывать свое мнение.

By doing it, I shall feel that I am near you.

По крайней мере, будет ощущение, что мы вместе.

It will not be so great a loss of time: but if you dislike it—"

Не так жаль будет потерянного времени — но, впрочем, если вам неприятно.

"Not at all.

— Ничуть.

I should wish it."

Наоборот.

Mr.Knightley returned to his reading with greater alacrity.

Мистер Найтли вновь взялся за письмо, и дело теперь пошло веселей.

"He trifles here," said he, "as to the temptation.

— Насчет искушенья — это он лукавит, — рассуждал он.

He knows he is wrong, and has nothing rational to urge.—Bad.—He ought not to have formed the engagement.—'His father's disposition:'—he is unjust, however, to his father.

— Знает, что оправдаться нечем, вот и крутит. Нехорошо. Не дело это — тайная помолвка. «Отцовская черта», изволите ли видеть, — поклеп возводит на родного отца.

Mr. Weston's sanguine temper was a blessing on all his upright and honourable exertions; but Mr. Weston earned every present comfort before he endeavoured to gain it.—Very true; he did not come till Miss Fairfax was here."

Мистеру Уэстону в его благих и честных начинаньях, и точно, служил поддержкой неунывающий нрав, но мистер Уэстон сам добился всего того, чем наслаждается ныне. А вот здесь он говорит правду — явился сюда впервые, только когда приехала мисс Фэрфакс.

"And I have not forgotten," said Emma, "how sure you were that he might have come sooner if he would.

— Помню, помню, — сказала Эмма, — вы были уверены, что он бы мог свободно посетить отца раньше, если бы захотел.

You pass it over very handsomely—but you were perfectly right."

Вы благородно обходите это молчаньем, но вы были совершенно правы.

"I was not quite impartial in my judgment, Emma:—but yet, I think—had you not been in the case—I should still have distrusted him."

— Я судил его не совсем беспристрастно, Эмма,— и все же, думается, даже если бы вы были ни при чем, он все равно не внушал бы мне доверия.

When he came to Miss Woodhouse, he was obliged to read the whole of it aloud—all that related to her, with a smile; a look; a shake of the head; a word or two of assent, or disapprobation; or merely of love, as the subject required; concluding, however, seriously, and, after steady reflection, thus—

Когда он дошел до того места, где говорилось о мисс Вудхаус, то начал все подряд читать вслух — все, что касалось до нее, — тут усмехаясь, там качая головой; где-то довольствуясь красноречивым взглядом, где-то поддакивая или опровергая или же роняя ей два-три ласковых слова, смотря о каком предмете шла речь, а под конец крепко задумался и заключил серьезным тоном:

"Very bad—though it might have been worse.—Playing a most dangerous game.

— Очень некрасивая история, хотя могло быть хуже. С огнем шутил.