Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Сааг-туул недовольно заскрипел. «Люк» распахнулся, и из него едва не вывалился Маккензи. Вепуат (судя по отсутствию чёрного слоя на перчатке) втащил его назад и спустился сам — съехал прямо по панцирю. Маккензи выбрался третьим, держась за плечо угрюмого Гварзы. Вслед им смотрели двое озадаченных вожаков — и, кажется, кто-то из самок.

— Всё ясно, — Маккензи оглянулся на зверя, уползающего под обрыв, стряхнул с плеча невидимую пыль и развернулся к ангарам. — Что ж, переходим к дирижаблям. Семь-восемь тонн загрузки, не считая экипажа? Уже опробовано на дальних перелётах?

…Туун-шу повис у ангара, в десяти метрах над землёй, недовольно громыхая чешуями. Вепуат выпустил из рук обмякшего Маккензи, и тот сел на гравий. Через пару секунд он встряхнул головой, выпрямился и широко ухмыльнулся, нащупывая что-то на шлеме.

— Слишком много движущихся элементов! Когда обшивка ползёт, мерещится странное.

— Вверх! — крикнул Вепуат «пилоту», выглядывающему из-под брони. — Круг над холмом, пусть разомнётся!

Маккензи, задрав голову, следил за разворачивающимся «дирижаблем».

— Биотехнологии! — ухмыльнулся он, переведя взгляд на Вепуата. — И вы, парни, отлично с ними освоились. Четырнадцать тонн за один заход при шести-семи процентах вещества… Есть же вероятность, что в сердце пустыни процентовка совсем другая? А, Джед? Просто так ведь ирренций не взрывается?

Гедимин мигнул.

— Он ведь и в трюме может взорваться, — заметил Айзек. — Я бы не рисковал.

Маккензи ухмыльнулся ещё шире.

— Шесть-семь процентов — тоже неплохо. Плюс ипрон, плюс кеззий… Жаль, что в местных рудах нет урана и серебра! Будь под рукой смелые спецы, мы бы там поставили пару экспериментов, но… — он поморщился. — «Вестингауз» бдит. Обойдёмся тем, что есть. Четырнадцать тонн… раз в сколько суток?

— Ты что, собираешься гонять их непрерывно? — Айзек помрачнел. — Это живые существа. Да и местный климат…

Маккензи махнул рукой.

— Пусть так, парни. Но пару ходок вы ведь сделаете? Посмотреть, стоит ли эта овчинка выделки. Если уж с поставками справлялись Скогны на своих волокушах…

— На сааг-туулов не смотри, — вмешался угрюмый Вепуат. — В них живут. А ирренций всё загваздает — не отмоешь.

Маккензи отмахнулся.

— Четырнадцать тонн… Почти тонна металла на выходе, верно? Не беспокойся, Веп, мощности цехов тоже не бесконечные. Сориентируйтесь тут с погодой — и отправляйтесь. В ангаре будут ждать. Один сигнал — и Ванджур подгонит технику. Вы за портал даже не сунетесь.

Он посмотрел на Гедимина, приподнял руку в прощальном жесте и зашагал к бронеходу. За ним пошёл Айзек. Вепуат приложил ладонь к шлему и покачал головой.

— Вот так вот. Завтра, короче, вылетаем. Айзек говорит — реактор в порядке, от тебя ничего не надо. Можешь лететь. Ну, и филки тоже. Эгберт поведёт второго зверя. Ларсен — вот как мы его решили назвать. Сойдёт?

Гедимин мигнул.

37 день Металла, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — и далее

От земли ещё тянуло теплом, и Гедимин старался переступать характерно блестящие камешки — остывающие капли металла. Ангары «дирижаблей» были открыты настежь, и сармат слышал, как животные беспокойно ворочаются.

— А что, на Земле мешки закончились? Обязательно всё со станции выгребать?

Филк выглянул наружу, покосился на проходящих мимо сарматов, подобрал с волокуши последний ворох тряпья и шкур и нырнул в ангар. Второй, изнутри, пробормотал что-то неразборчивое. Может, Гедимин и расслышал бы его ответ, если бы не громкий скрежет гравия и шумный свистящий выдох. Сааг-туул встал на задние лапы и оперся на край обрыва, спустив в ущелье небольшой камнепад. Вепуат, проходя мимо открытого ангара, вяло махнул «пилотам». Его ладонь лежала на поясной сумке, обёрнутой шкурой — кажется, белой, мехом внутрь.

— Джагулы тоже с нами едут? — Гедимин кивнул дожидающемуся их погонщику и ухватился за выступы брони. Вепуату «лестницы» были ни к чему — он уже стоял у выхода в «люк», протянув сармату руку.

— Да не, пока без них. Я просчитаю дорогу, а Урджен немного поможет.

…В длинном «отсеке» застелили «палубу» всеми найденными подстилками, добавили даже что-то из спальной ямы, — получилось возвышение почти с ладонь. На одной его стороне расстелил белую шкуру Вепуат, с другого края пристроился с такой же шкурой Урджен. Гедимин отодвинулся, насколько позволила ширина «отсека», и следил за ритуалом, стараясь уловить смысл. Мешок с камнями у Вепуата был больше — может, поэтому он подолгу копался там, выискивая нужный обломок. Камешки он доставал голой ладонью, прикрыв глаза, время от времени встряхивал головой и что-то бормотал. У Урджена получалось быстрее — и вскоре он, сложив на шкуру всё, что хотел, отодвинулся и перевёл взгляд на Гедимина. «А ведь на камни Вепуата он не смотрел,» — вдруг понял сармат. «И Вепуат на его сторону — тоже. А получилось-то похоже…»

Зашуршала дверная завеса. В «отсек», тяжело ступая, вошла самка. Дышала она тяжело, свесив язык; из одежды на ней осталась только узкая набедренная повязка и тоненькие ремешки, обвешанные всякими цацками. Одна гирлянда лежала на груди, вторая прикрывала выпуклый живот. Из шерсти виднелись тёмные набухшие соски.

— Чего ходишь? — оскалился на неё Урджен.

— Жарко, — самка заглянула в висящий на стене кувшин.

— Джагзуу! Ты там как? — Вепуат на секунду отвлёкся от камней. — Тебе бы, и правда, поменьше бегать.

Самка дёрнула ухом.

— Та, что вчера с тобой ходила, в белой броне, — где она?

— Маккензи? Давно уже в своём городе, — ответил Вепуат.

— Это хорошо, — Джагзуу неприязненно оскалилась. — К ней спиной не вставай! Особенно ты.

Она перевела взгляд на Гедимина. Сармат мигнул.

— В её словах гниль. Урджен! Ты слышал?

«Шаман» коротко рявкнул.

— У вас всех — нет. А её слова — пустые и горькие. Запомнил?

Занавесь опустилась. Урджен дёрнул ухом и повернулся к Гедимину.

— Самкам виднее. Я слышал только Ваардзага. Знаешь, что