Живописец душ - Ильдефонсо Фальконес де Сьерра
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я отдал бы все мое состояние, включая фабрику, только чтобы вернуть мощи святого Иннокентия, – возгласил дон Мануэль с таким искренним порывом, что его жена пришла в ужас.
Под давлением властей жандармы и городская полиция проводили облавы и обыски во всех подозрительных притонах, где, по их сведениям, могли продавать краденое. С другой стороны, обещанная сумма воодушевила всех, кто вел в Барселоне такого рода дела или поддерживал связи с преступным миром – от крупных дельцов до простых лоточников. Слухи распространились мгновенно, толпы мошенников выстраивались у дверей дона Мануэля, и каждый уверял, будто что-то знает, будто напал на след пропавших мощей. Во многих церквях служили молебны за скорое возвращение в целости и сохранности избавленных от надругательства останков святого Иннокентия, в то время как ясновидящие, чародейки и колдуньи предлагали свои услуги дону Мануэлю или давали интервью прессе, высказывая самые разнообразные теории относительно кражи, одна другой причудливее, – от предположения, будто сонм святых в ходе междоусобной борьбы на небесах взял святого Иннокентия в заложники, до утверждения, будто святой заключил союз с дьяволом, а посему последний закопал мощи где-то в городе, чтобы из них выросло проклятое дерево, корнями уходящее в ад. В борьбу за власть на небесах никто из обитателей Барселоны не мог вмешаться, но иные принимались копать там, где видели недавно разрытую почву, пытаясь отыскать кости, которые могли принести городу столько бед в случае, если бесовской союз все-таки был заключен.
Вся Барселона обсуждала пропажу мощей и строила предположения. В тавернах и столовых тех, кто вслух читал газеты, слушали с неослабным вниманием; в общежитии на улице Сида несколько вечеров подряд только и говорили что о краже, и каждый имел по этому поводу свое мнение. Тем временем со своего несравненного наблюдательного поста Далмау пожинал непредвиденные плоды своего преступления и с тревогой следил за толкотней в дверях дона Мануэля и развертыванием полицейских сил. По своему обыкновению, дон Рикардо, сидя в кресле и прикрыв ноги одеялом, несмотря на жару, немилосердно сбивал цену.
– Такую вещь трудно пристроить, – сетовал он. – Кому, кроме Церкви, нужны кости святого? А как я продам их Церкви? Меня посадят.
– А серебро, а драгоценные камни? – возразил Далмау.
– Хочешь поглядеть? – Тучный барыга с трудом приподнялся, пошарил в кармане и извлек несколько необработанных алмазов. – Таких у меня полно, художник. Людям сейчас подавай модерновые украшения. Ты-то ведь в этом разбираешься, а? Камушки блестящие, хорошо ограненные, вставленные в женскую фигурку, или в крылышки стрекозы, или в хвост павлина.
Дон Рикардо покрутил в воздухе толстыми пальцами, посмеиваясь над новой модой, а Далмау действительно вспомнил украшения, созданные Льюисом Масрьерой, в которых замысел, рисунок, дизайн оказывались важнее камней и прочих драгоценных материалов; в первую очередь ювелир добивался художественного эффекта. Новый стиль модерн, следуя за ар-нуво и главным его выразителем Рене Лаликом, возрос на почве натурализма и символизма, основывался на цвете и использовал самые разные камни, жемчуг, слоновую кость, а чаще всего прозрачную эмаль, и все это, как правило, в золотой оправе. Экзотическая фауна, цветы, птицы, рептилии, лебеди, аисты, насекомые, драконы и прочие фантастические существа или женские фигуры, воздушные, летящие: феи или принцессы; но в отличие от других ювелиров, например французских, в Барселоне их никогда не показывали нагими, таковы были установки художников-католиков, принадлежавших к кружку «Льюков», к которому относился и Масрьера, золотых дел мастер, великолепный живописец, писатель, театральный режиссер, декоратор и актер, настоящий интеллектуал, подлинный артист, под стать великим архитекторам и живописцам модерна.
Далмау перебрал в памяти все эти украшения и сравнил их с прислоненным к ширме грубой работы серебряным распятием с немудрящими выемками, куда были вставлены рубины и прочие необработанные камни. На лице у него отразилось разочарование: тучный делец мог праздновать победу.
– Я окажу тебе милость, художник, – привлек он внимание Далмау. – Какая сумма тебе нужна?
Следя за развитием событий с высоты дома Бальо, Далмау задавался вопросом, задержит ли полиция дона Рикардо, а если задержит, то выдаст ли тот его. Он поднял глаза к небу, поскольку под ложечкой засосало и слегка закружилась голова, чего никак нельзя было себе позволить, стоя на хребте дракона Гауди.
Дона Рикардо не задержали, он подкупил достаточно полицейских и представителей власти, чтобы избавить себя от таких неприятностей, но агенты приходили к нему, это было неминуемо, поскольку речь шла об одном из самых крупных в Барселоне скупщиков краденого. Десять тысяч золотых песет распалили алчность дона Рикардо. Если вычесть тысячу триста в купюрах по сто песет, истрепанных, перебывавших во многих руках, которую он заплатил Далмау, барыш получался неимоверный.
– Я не имею с этим ничего общего, – подгадав удачный момент, заявил он двум полицейским, которые стояли навытяжку перед креслом, – вы знаете, я веду дела честно, никогда не покупаю товар… сомнительного происхождения. – Недоверие, отразившееся на лицах двух офицеров, которым приходилось терпеть унижение, выслушивать бандита, стоя перед ним посреди жалкой хибары, воздвигнутой прямо на прибрежном песке и битком набитой крадеными вещами, вызвало у дона Рикардо прилив оскорбленных чувств. – Сомневаетесь? Я могу удостоверить происхождение каждой вещицы, какую вы видите тут.
– Ладно, ладно, ладно, – утихомирил его один из полицейских, вечно державший во рту сигарету, зажженную или потухшую: казалось, ему это безразлично. – Тогда откуда ты знаешь о кресте?
– Я много чего знаю, – жестко проговорил скупщик. – Даже о вас знаю кое-что, – указал он на полицейского, который его перебил. – Хотите, расскажу? – Тот отрицательно покачал головой. – Ну, так знаю и насчет креста и могу получить его из рук того, кто украл эту штуку.
На следующий день, тайком, соблюдая осторожность, чтобы не привлечь внимания прессы и не спугнуть тучного скупщика,
